Безрассудный наследник (ЛП) - Сноу Дженика

— Нет, нет. Их перевели на другую работу. У них более насущные проблемы, как сказал твой отец. Он хочет, чтобы ты спустилась вниз и познакомилась с Эдоардо. Его очень рекомендовал Лоренцо.

Я прокрутила эту информацию в голове.

— Лоренцо? Муж Марии? Отец Франчески?

Мама хмыкнула в ответ, но больше ничего не сказала.

— Но почему Лоренцо просто отдал одного из своих людей? Наверняка у отца есть другие?

Не то чтобы это имело какое-то значение, но мне было любопытно, зачем отец взял еще одного охранника из числа не своих солдат, когда я знала, что в его распоряжении имеются люди.

Мать взглянула на меня и нахмурилась.

— Мы не ставим под сомнение решения твоего отца, особенно когда он хочет, чтобы ты была под защитой.

Я поджала губы, но больше ничего не сказала. Я отвернулась от матери и подошла к окну, отдернула тяжелую штору и выглянула на улицу. Моя спальня выходила на переднюю часть дома — длинную, замысловатую и извилистую подъездную дорожку, ведущую к кованым воротам.

Я чувствовала себя как птица в клетке в прекрасной тюрьме.

Несомненно, сейчас мой отец работал сверхурочно, чтобы все было правильно, идеально и на своем месте перед ужином, который изменит все.

Моя жизнь не была моей собственной. Она никогда не была и не будет такой, и это не изменится благодаря браку.

И Николай ничем не отличается от моего отца. Более того, у меня было ощущение, что он еще хуже. Настоящий дьявол.

Глава 4

Амара

Шопинг с мамой — это, в основном, я хожу за ней по пятам, пока она подбрасывает вещи мне в руки, а также охранник, который приехал с нами. Сегодня с нами были два человека: Томассо, охранник моей матери, и Эдоардо, новый парень, которого отец приставил ко мне до свадьбы.

Приставленный ко мне человек выглядел ребенком, если честно. По виду едва ли старше меня.

Эдоардо был раздражающей тенью, за которую я должна была быть благодарна, потому что знала, он будет защищать меня ценой своей жизни. Не потому, что заботился обо мне, а потому, что работал на моего отца, получал от него зарплату и опасался за свою жизнь, если не выполнит свои обязанности.

Мама сунула мне в руки еще несколько платьев и легонько подтолкнула к одной из раздевалок.

— Не задерживайся, Амара. Мы обедаем с Марией и Франческой.

Я подавила смешок при звуке имени дочери Марии. Франческа была избалована своим отцом и относилась к нему свысока. Но я была вынуждена быть вежливой и терпеть, потому что мы вращались в одних кругах, и драма — последнее, что было нужно.

Женщины, обладающие каким-либо интеллектом или независимым мышлением, в мафиозном мире не приносили никакой пользы. Нас должны были видеть, а не слышать.

Я примеряла платья, обязательно демонстрируя их маме. Когда все было оплачено, а сумки взяты в руки, мы вышли из бутика. Томассо шел рядом с мамой, а Эдоардо — прямо за мной.

Солнце ярко светило, и я подняла руку, чтобы прикрыть глаза. Мы шли по тротуару, но прошло всего несколько секунд, прежде чем я почувствовала, как по шее пробежала дрожь, а по позвоночнику — мурашки. Я остановилась и огляделась по сторонам — ощущение, что за мной наблюдают, было настолько явным, его невозможно было игнорировать.

Моя мать и Томассо продолжали идти вперед, не замечая, что я остановилась, но Эдоардо уверенно держался позади меня, пока я оглядывалась по сторонам.

Мимо проезжали машины, а по тротуарам ходило около дюжины людей с пакетами в руках — не по сезону теплая весенняя погода вывела их на улицу.

Но никто, казалось, не обращал на меня внимания. И все же я не могла избавиться от ощущения, что за мной определенно наблюдают, и не просто мимоходом, а пристально, настолько, что мне казалось, будто это физическое присутствие движется надо мной.

— В чем проблема? — жесткий голос Эдоардо пробился сквозь мои мысли, и я моргнула, чтобы очистить разум, и посмотрела на него через плечо, прикрывая рукой глаза от солнца.

Я заметила его руку, тянувшуюся к внутренней стороне пиджака, и поняла, что он достает пистолет. Я почувствовала учащенный пульс, потому что, несмотря на то что меня окружали такие мужчины, как Эдоардо и Томассо, мужчины, которые были похожи на всех мужчин в моей жизни — жестокие, дикие и легко способные убить без угрызений совести, — меня все равно шокировало, ужаснуло, что кто-то может быть настолько бессердечным и без проблем пустит пулю в человека на виду у всех.

Я покачала головой.

— Ничего, — пробормотала я и снова начала идти, чтобы догнать маму.

Но независимо от того, как далеко и как долго я шла, я все равно чувствовала, что за мной кто-то наблюдает, и знала, кто это.

Хищник.

***

— Уверена, свадьба будет прекрасной. Держу пари, ты так взволнована, Амара.

Прозвучавшее мое имя вывело из задумчивости, и я посмотрела через стол, чтобы увидеть теплую улыбку Марии, направленную на меня. Может, ее дочь и была заносчивой и холодной, но Мария была такой же милой, как и все остальные, и я искренне улыбнулась ей в ответ.

— Конечно, — легко соврала я.

Я подняла чашку с чаем и поднесла ее к губам, не чувствуя вкуса, и все внутри меня оцепенело. Я безучастно слушала разговор мамы и Марии, поглядывая на Франческу, чтобы увидеть, как она разговаривает по телефону.

На ее лице появилась ехидная ухмылка, а потом она посмотрела на меня, и выражение ее лица говорило о том, как сильно она не хочет быть здесь.

Я ощутила щепотку раздражения, но она снова уткнулась в свой телефон, отстраняясь от меня.

Я не знаю, сколько мы просидели так, я отключалась от всего, кроме ощущения горячего чая, который наполнял мой рот и проникал в горло каждый раз, когда я делала глоток из чашки.

Но именно тогда, когда я снова почувствовала, как затылок напрягся, а по рукам побежали мурашки, я вернулась в реальность и выпрямилась во весь рост, оглядывая небольшое кафе, но не замечая никого, кто бы обратил на нас внимание.

Томассо стоял в углу зала, заложив руки за спину, с суровым выражением лица. Хотя в основном он выглядел легко и непринужденно, я знала Томассо всю свою жизнь. Видела, как он избил мужчину на лужайке перед домом просто за невинное замечание о красоте моей матери.

Я взглянула на Эдоардо, который стоял у входа, приняв ту же позу, что и Томассо. Он смотрел прямо на меня, и я почувствовала пробежавший по спине холодных озноб. И хотя следовало бы отвернуться, я не смогла: наши взгляды сцепились, его лицо было таким неумолимым и жестким, казалось, я смотрю на безжизненную оболочку.

Я прервала зрительный контакт и сосредоточилась на внутренней поверхности чашки: жидкость цвета загара заполняла лишь четвертую часть керамики, а темный осадок рассыпался по дну.

Я все еще ощущала это тягостное присутствие, но не обращала на него внимания. Все это, все нюансы и ощущения, все навязчивые, страшные мысли, все беспокойство, напряжение, гнев и печаль, которые поглощали меня с тех пор, как я узнала о браке по расчету, потихоньку начинали наваливаться на меня.

— Так дата назначена? — спросила Мария, и я подняла глаза, чтобы увидеть, как она берет свой эспрессо и делает глоток, глядя на мою мать. — Весна следующего года? Кажется, именно тогда все девушки назначают дату своей свадьбы.

Когда мама не ответила сразу, я посмотрела на нее. Увидев, как она перебирает льняные салфетки и слегка ерзает на стуле, то поняла все, что мне нужно было знать. Она нервничала.

— Мы уже рассматриваем кое-какие.

То, как она вела себя после того, как Мария спросила о дате свадьбы, и ее физическая реакция сказали мне, что, похоже, все в моей семье знают, когда я выхожу замуж, кроме меня.

И ее уклончивый ответ наводил ужас.

О каком сроке идет речь?

Но я знала, что лучше не спрашивать об этом в присутствии посторонних. Не факт, что мама рассказала бы мне, даже если бы мы были одни. Может, она и любит меня, хочет защитить и оградить от ужасов нашего мира, как только может, но она так долго была вынуждена подчиняться моему отцу, что ее лояльность — ее страхи — склоняются к нему. Всегда.