Патрисия дель Рока - Грех
Рита только кинула на него хмурый взгляд, но ничего не ответила, по опыту зная, что спорить с ним не только бесполезно, но может быть и весьма болезненно.
– Ты из-за мамы так переживаешь? Или из-за подружки? – поинтересовался он, показывая ей на кресло, стоявшее рядом с его креслом.
Рита осторожно села, с трудом сдержавшись, чтобы не отодвинуться как можно дальше.
А лучше всего на тех же колесиках выехать в коридор. И угнать кресло как можно дальше.
Джон смотрел на нее так, словно бы его на самом деле интересовал ее ответ.
– Из-за мамы и подруги. И из-за отца тоже. Он переживает, – неожиданно для самой себя честно ответила она. Впрочем, боль так переполняла ее, что хотелось хоть с кем-то поделиться.
– Мне кажется, это глупо. Во-первых, ты им ничем не поможешь. Во-вторых… я могу понять твои чувства из-за матери, – серьезно проговорил он. – Но вот переживать из-за какой-то подружки… Знаешь, если бы ты как-нибудь пришла к ней домой, а она бы, допустим, вела бы дневник… Я уверен, что ты нашла бы в нем про себя много интересного.
– Почему это? У Трэйси нет никаких причин думать обо мне плохо. У нас всегда были хорошие отношения. Наверное, это только ты не знаешь, что это такое… Нормальные отношения, – резко отозвалась она обиженно.
– Да что ты говоришь?! – гнев отразился на его лице. – Ты же вроде как журналистка, моя дорогая. Я не думал, что эффект гламура мог тебя испортить, превратив из умной и циничной женщины в конфетно-сладкую дурочку, любящую розовый цвет и верящую, что все люди – настоящие милашки! Женщины не любят друг друга, хотя со стороны кажется иначе. Обе подружки могут делать друг для друга практически все и казаться связанными узами дружбы навеки. Пока, банально, между ними не встрянет мужчина. Или хотя бы у одной из них не появится поклонник. Тогда… если подруга будет не замужем или хотя бы без кавалера – то ее бросят, забыв о ее существовании. Чтобы, не дай Бог, не отняла честно отвоеванное сокровище!
Он фыркнул:
– Словно я женщин не знаю! Они в каждой, даже в лучше подружке, видят соперницу и готовы сожрать ее целиком, если им вдруг покажется, что ее мужчина кинет на нее хотя бы один взгляд. Или скажет хоть одно хорошее слово. Лучший способ понравиться женщине – это сказать, что ее подружки – редкие уродины и тупые дуры. Он мило ухмыльнулся:
– Где-то так. Будешь спорить? Или ты судишь о женской дружбе по сериалам, которые показывают по выходным? Так это все фантастика.
Рита медленно покачала головой:
– Не буду я спорить. Ты ужасный циник. К тому же, не думаю, что, лежа под обломками, если она еще жива, Трэйси может ненавидеть меня за то, что, допустим, у меня ноги длиннее. Или грудь больше.
Мужчина хмыкнул:
– А что, это на самом деле так?
– Да нет, – Рита бледно усмехнулась. – На самом деле ноги у меня действительно длиннее, зато у нее грудь больше.
– Что ж, если эту цыпочку выковыряют из бетона, то я постараюсь проверить. Если, конечно, от этой груди после случившегося хоть что-нибудь останется.
Риту передернуло.
– Ладно, дорогая, кажется, пришла пора продемонстрировать тебе твой новый кабинет.
Женщина вопросительно глянула на него.
– Да, теперь у тебя будет собственный кабинет. Но и кабинет Линды – смежный с твоим, так что вы сможете часто общаться. Я же не собираюсь запрещать вам бегать друг к другу в гости. Просто, как мне кажется, личное пространство – это всегда приятно.
Он встал и изысканным жестом открыл перед ней дверь.
Они прошли по коридору, затем дошли до двери светлого дерева с позолоченной табличкой, где черным были выгравированы буквы ее имени.
– Правда, в этом есть что-то… иметь свой кабинет, – он хищно улыбнулся. – Ни за что в жизни не поверю, что ты не карьеристка.
– Угу, – пробормотала она. – Но сейчас меня это мало интересует, если честно.
Он толкнул дверь и продемонстрировал ей большой и светлый кабинет, с белыми жалюзи на окнах. Стол, стоявший неподалеку от окна, обширный белый кожаный диван. Удобная мебель.
Даже полки шкафа были забиты какой-то новой литературой – в основном женскими романчиками и глянцевыми журналами. А также справочниками. Также имелся превосходный бар. Правда, кроме нескольких бутылок шампанского там больше ничего не было.
– Думаю, больше всего тебе понравится вид из окна, – жизнерадостным тоном заявил Джон Вэйд и подскочил к окну. Одним движением он раздвинул жалюзи. – Прошу, посмотри. Кстати, думаю, твой новый кабинет – как и чудеснейший вид из окна на Лондон – следует отметить. С высоты птичьего полета все выглядит другим – настолько мелким и незначительным. Очень красиво, правда? Чувствуешь себя властелином мира. Или ангелом, сидящем на облаке и плюющим вниз, на грешное человечество.
Он подошел к ней, схватил за руку и буквально поволок к окну.
Рита недоуменно подошла к огромному окну, ей даже стало страшно. Казалось, если споткнешься, то вместе с осколками стекла упадешь вниз. И падение твое будет долгим.
Правда, стекло выглядело достаточно толстым.
– Так как тебе вид? – промурлыкал он ей на ушко, – окна выходят прямо на наше бывшее здание. Так легко можно наблюдать за спасательными работами… если взять за аксиому, что там еще есть кого спасать.
Рита с ужасом, почти не мигая, уставилась на то место, где когда-то находился их офис.
Множество людей, один большой высотный кран, поднимающий обломки, заградительные сооружения. На какой-то миг ей показалось, что она видит пятна крови – и ей стало дурно. Закружилась голова еще и от высоты.
– Мне плохо, – она пыталась освободиться.
– Не так быстро, милая. Надо же отпраздновать твой переезд!
Мужчина задрал ее короткую юбку и провел ладонями по длинным ногам в белых чулках до почти незаметных трусиков-танга.
– Мне нравится, когда старые шлюхи одеваются, как молоденькие девственницы. В этом есть что-то извращенное, – он стянул ее трусы и заставил перешагнуть через них. – Давай, расставляй ноги, – ударяя по лодыжкам, он заставил ее принять нужную ему позу. – И нагнись.
Рита ощутила, как ее толкают, почувствовала жуткий приступ тошноты и ужаса, когда увидела, как стекло буквально качнулось к ней, максимально приблизив вид из окна.
Взвизгнув, она уперлась ладонями в стекло, молясь только об одном – чтобы оно выдержало.
– Так здорово, правда? Опасность возбуждает. Пока я буду тебя трахать, ты смотри на развалины. И думай о своей драгоценной мамочке. Как она лежит там, мертвая. А если это тебя возбуждает мало, подумай о своей подружке, Трэйси. И об остальных, кто погиб там. Разве это не замечательная картина? Так свежо, так оригинально. И не банально, – его голос стал хриплым и задыхающимся, она услышала звук расстегиваемой ширинки и вскоре ощутила мощный толчок его громадного члена. Когда он входил в нее, она всегда инстинктивно сжимала мышцы влагалища, и ей было еще больнее. Иногда ей даже представлялось, как она сожмет мышцы до такой степени, что их смогут потом разъединить лишь врачи. Правда, ей не хотелось бы, чтобы он в ней был так долго.
