Алисса Наттинг - Тампа (ЛП)
В субботу после обеда Бойд позвонил. Форд только что вышел на пробежку и если бы не это, я бы не взяла трубку и Бойд, наверное, забыл бы упомянуть о произошедшем до понедельника.
«Алло?» — ответила я слегка нервозно. Бойд никогда раньше не звонил в выходные — его мать постоянно была дома, не спуская с него глаз, и ему не особо предоставлялись возможности куда-то пойти, кроме собраний церковной молодежи. «Может, мне поработать волонтером, — устроиться молодежным пастором к вам в церковь?» — пошутила как-то я. Но Бойд решил, что это потрясная мысль. «Там, наверху, есть кладовка, мой друг там прячет два порно-журнала в шкафу», — загорелся он идеей. — «Мы можем заниматься там этим и смотреть их».
«Привет», — заговорил Бойд. — «Ты мне сейчас звонила?»
«Нет», — ответила я. Потребовалось несколько секунд после его вопроса, чтобы я ощутила, как ужасное понимание растекается в моей груди. — «Тебе звонили с другого номера?»
«Да», — подтвердил он. — «Не с твоего».
«Ты ответил?» Я прокручивала в голове последние выходные с Джеком — насколько хорошо они прошли? У нас была уйма секса, его задумчивость в этот раз была меньшей, чем обычно. Не было никакого неловкого молчания, он не настаивал на том, чтобы уйти из дома и заняться сексом в машине. Напротив, он даже собирался взять домой что-то из спальни отца, — может, фото? Небольшой трофей? У меня не получалось вспомнить, но это был хороший знак того, что он начинал чувствовать себя комфортнее в своем старом доме. Перед уходом мы съели по бутерброду, сидя голыми на ковре в гостиной.
«Да», — сказал он и добавил, опасаясь упреков: «Я думал, что ты звонишь с другого телефона».
«Я никогда не звоню тебе с другого телефона, Бойд», — я не пыталась скрыть раздражение в голосе. — «Это первое правило».
«Да, знаю. Прости меня». В трубке раздавался ор радиоприемника в его комнате, так что, наверняка, мать не слышала наш разговор. «Я сильно захотел поговорить с тобой». — Он произнес это таким тоном, что мне представился провинившийся щенок, просяще присевший на задние лапы. У Бойда были навыки манипуляции, о существовании которых Джек и представления не имел, — постоянная необходимость обманывать свою властную мать вынудила его постичь их еще в невинном возрасте. Может ли быть так, что Джек решил разузнать, не сплю ли я еще с каким-то учеником? Это было не похоже на него, но исключать такой вариант было нельзя.
Как и некоторые прочие. Первое: что Форд обнаружил мой секретный телефон, скопировал единственный внесенный в него номер и позвонил. Насчет этого я сомневалась — если бы он начал подозревать, что у меня роман на стороне, его интерес ко всем моим делам возрос бы. Он бы пулял вопросами о каждом моем занятии в течение дня, прикрываясь преувеличенно равнодушным тоном, обязанным показать, что его интерес не связан ни с чем из ряда вон выходящим. Или он просто напрямик спросил бы меня про телефон. Второй вариант: кто-то просто ошибся номером. Такое случается редко, но случается. Ну и последнее: никто Бойду не звонил, а он просто хотел поговорить со мной, и придумал эту историю чтобы придать разговору нотку драматичности. Задумывался ли он о том, был ли у телефона владелец до него? Он никогда не задавал вопрос, были ли у меня ученики до него. Что-то подсказывало мне, что Бойд — из той породы, которым это до лампочки.
«Что сказал звонивший? Можешь определить, кто это был — мужчина или женщина?»
«Нет. Он молчал, когда я ответил, а потом положил трубку».
Несмотря на тревожность новостей, тихий голос Бойда заставил меня почувствовать возбуждение. «У тебя закрыта дверь?» — прошептала я. — «Давай, сейчас, залезь в шкаф, и поласкай себя. Дай мне это послушать». Я бы могла еще спросить, был ли тот номер местный или иногородний. Я могла попросить продиктовать мне его, чтобы потом поискать в интернете, сравнить со списком предоплаченных номеров, с которых мне звонил Джек. Но вместо этого, я прислонилась к стене и стала услаждать себя, прислушиваясь к тяжелому дыханию Бойда, возраставшему в трубке, и завершившемуся пронзительным стоном. Теперь проблема заблудившегося номера стала казаться и вовсе незначительной. «Я уверена, что кто-то ошибся номером», — сказала я. — «Просто никогда больше не бери трубку, пока не увидишь мой номер, понял меня?»
«Знаю, я понял», — выдержав паузу, ответил он. — «Хочешь, чтобы я еще раз сделал это? У меня все еще стоит».
Картина блестящего от влаги, неутолимого члена Бойда, как волшебная палочка, сопровождала меня в течение всего уикенда. Когда Джек позвонил мне через несколько дней, чтобы договориться о следующем свидании, я вела себя особо приветливо, но ни словом не упомянула про таинственный звонок. Было заманчиво невзначай бросить фразу про его бывший телефон, — что я избавилась от него, или что обнаружила, будто номер отобрали за неактивность. Но в конечном счете, любое упоминание, связывающее мой интерес с тем звонком, — прозвучало бы скорее обличающе. Если бы Джек упомянул о нем в каком угодно контексте, я, разумеется, поняла бы намек, и это было бы равносильно признанию с его стороны.
Но он не обмолвился ни словом. В своей новой школе он открыл для себя способ легкого кайфа с помощью вдыхания сжатого газа из банок со взбитыми сливками. Он притащил с собой несколько таких, чтобы высосать из них азот во время траха на кухонной столешнице. Когда мы кончили, он, с мутной и кружащейся головой, потянулся за моими трусами и расправил их перед светом, падающим из окна, оценивающе глядя на них, как на особо редкий вид насекомого. «Обожаю твое белье», — сказал он. Это была одна из немногих фраз, произнесенных им в этот вечер. О чем могли быть у меня еще мысли, кроме как о том, что все прекрасно и не о чем волноваться?
ГЛАВА 14
Середина октября в центральной Флориде была отмечена слабым отголоском тепла увядающего лета. Сумерки теперь опускались неестественно рано, каждый вечер темнота в окнах нарастала с угрожающей быстротой. Начиная заниматься сексом без света, скоро мы с Бойдом оказывались в кромешной темноте, едва видя лица друг друга. Ему стало нравиться делать это под звук жестоких фильмов, — автоматные очереди, удары ножом, звуки брызг перемежались с нашими фрикциями. После того как темнело, свечение маленького телевизора в комнате Джека вызывало жуткое, потустороннее чувство, почти реальное, как будто мы смотрели фильм, но в действительности видели съемку убийства в реальном времени.
В этот вечер мое лицо было прижато к кровати, зад задран вверх, а Бойд трудился надо мной сзади, глядя в экран телевизора. Вдруг он приостановился, но тут же продолжил — медленно, словно забыл что и как делать. Если бы он помедлил немного дольше, я бы обернулась гораздо раньше. Не знаю, как долго Джек стоял внутри темной комнаты, сколько его глаза были прикованы к Бойду, трахающему меня, прежде чем он испустил дикий вопль, который заставил меня подскочить так, что я слетела одновременно с члена и с кровати.
