Алисса Наттинг - Тампа (ЛП)
Объективно, Джек, сам не зная, тоже выигрывал от этого. Секс с ним в той же самой постели, где я несколько дней назад была с Бойдом, неимоверно заводил меня. В первый раз, когда я занялась с Джеком сексом после того, как переспала в этой постели с Бойдом, я скакала на нем так отчаянно, что боялась, как бы не сломать ему кости таза. У меня чуть не пошли галлюцинации от воображения картины их обоих, трахающих меня. Задыхаясь, я временами бросала взгляд вниз и мне чудился рот Бойда — меньше и не такой аккуратный, как у Джека. «Ух ты», — выдохнул Джек. Определенно, этот комментарий отражал произошедшие изменения: наш секс теперь был скорее враждебной аэробикой, чем наслаждением.
«Это точно», — подтвердила я. — «Разлука — что ветер для огня».
До начала наших отношений сексуальный опыт Бойда равнялся приблизительно нулю, но зато он был куда более продвинутым в плане извращений. Его причудливые предложения не вызывали у меня беспокойства, как в случае с Джеком, может быть из-за наивности этих перспектив, которые он произносил с таким придыханием, возбужденным шепотом, как будто эти фетиши были легендарными сказаниями, оттесненными на коже драконов и русалок, а может потому что они были у него и тогда, когда он был девственником. Они не были следствием пресыщения обыкновенным сексом. Ему хотелось попробовать все и сразу — простой секс и его оральные формы не удовлетворяли его алчущее желание. Как-то он попросил меня пописать ему в рот, что я и сделала. Не сказать, что ему это слишком понравилось, зато от этого дела у него случилась просто каменная эрекция. Еще он любил трахаться с завязанными у нас обоих глазами, и злился, что я настойчиво отказываюсь кусать друг друга так сильно, чтобы на теле оставались следы зубов.
Я была счастлива потворствовать ему во всем, что не оставляло улик. Но некоторые из его желаний были совершенно неосуществимыми. Он желал, чтобы другие увидели нас трахающимися — часто он принимался фантазировать, как я прилюдно беру у него в рот, находясь в витрине магазина на оживленной улице. Само собой, мы не могли открыть занавески в доме Джека или записывать себя на видео, так что мы удовлетворялись фильмами на заднем плане во время секса; он мог, как он мне сказал, слыша голоса актеров, представить, что люди находятся в комнате и смотрят на нас.
С того момента, как я начала спать с Бойдом, я поняла, что неприязнь к Джеку была вызвана исключительно меланхолией, которую он принес в наши отношения. Также имел место и тот факт, что я почти доросла до того, чтобы признать, что зависима от него: я нуждалась в нем, как единственном доступным источнике сексуальной разрядки. И это приводило меня в негодование. Но теперь, даже в те дни, когда у него было самое дурное настроение, часть моей первоначальной теплоты вернулась и мне уже не так хотелось с ним порвать. «Ненавижу новую школу», — признался он одним из вечеров. — «Бесит, что я вижу тебя пару раз в месяц. Хочу узнать, можно ли будет опять жить у Райанов весной и перевестись в старую школу.»
«Ты не думаешь, что такое положение выглядит… более особенным?» — спросила я. — «Выдерживая время разлуки, чтобы потом посылать к черту накапливающуюся фрустрацию?» Я попыталась обозначить для Джека светлую сторону, но, кажется, совершила оплошность.
«О чем ты? Тебе нравится, что я больше здесь не живу?»
«Конечно же нет», — ответила я. — «Просто отметила выгоду».
Впрочем, мне нравилась возможность колебаться между ними. Благодаря этому я могла проводить сравнение между их телами и отмечать небольшие физические отличия: веснушки на левой части груди Джека, сочная спелость мочек ушей Бойда. В иной ситуации я бы никогда не заметила и не насладилась бы этими различиями. Планирование всего этого происходило как-то само собой, так что разные отсеки моей жизни связывались воедино с податливой эластичностью. Я приезжала домой, якобы после собраний внешкольного оргкомитета, на самом же деле, после вечера с Бойдом, и как раз поспевала к моменту, чтобы поужинать с Фордом и спровадить его на работу. В случае когда, перед выходом на работу, он делал намек на быстрый перепих, в его предложении бывало так мало настойчивости, что мне не составляло труда отказать. «Похоже, ты больно уж уставшая для бесиловки», — заключал он, а я зевала и кивала, стараясь убедительно показать, что извиняюсь до глубины души.
Уроки как будто тоже проходили на автопилоте, что позволяло мне сосредоточиться на их сексуальных сторонах. В этом году в мой класс перевели несколько новичков из недавно закрытой школы с театральным уклоном. Они были в восторге от идеи разыграть «Ромео и Джульетту» в полном объеме. Пока они это делали, я занималась тем, что пыталась максимально правдоподобно нарисовать пенис Бойда в вялом и эрегированном состоянии. Со звонком я рвала листок на мелкие клочки.
Джанет стала куда общительнее этой осенью — неудовлетворительные оценки, которые она получала весной, теперь достигли уровня «ниже среднего» и она почувствовала, что ее работа теперь вне опасности. «Миссис Фейнлог в вас раболепно влюблена, как бывает у старых женщин», — заметила однажды одна из учениц. — «Я слышала, она называла вас прекрасным ангелом. Это немного странно». Иногда, идя по главному корпусу, я слышала резкий писк ее несоразмерных белых кроссовок по полу, потом она клала руку мне на плечо, при этом дыша так тяжело, будто два дня бежала без остановки из глухой деревни, чтобы передать мне послание.
«Хочешь глотнуть холодненького после работы?» — спрашивала она. Обычно я соглашалась, если не намечалось никаких планов с Бойдом, — все-таки смотреть на пьянеющую Джанет было меньшим страданием, чем сидение дома с Фордом. Пока я пила виски со льдом, Джанет лакала из кувшина самое дешевое разливное пиво и повествовала мне о целом круге своих проблем: нарушение кровообращения, нотации от общества домовладельцев за неподобающее состояние ее газона, и о том, как сильно она хочет привязать некоторых учеников к бамперу своего фургона и запустить его с обрыва. Я следила за ее словами с периодичностью космического спутника, пролетающего над Землей, время от времени выплывая из своих грез под аккомпанемент ползучего алкогольного тумана и предаваясь мыслям о том, представится ли когда-нибудь случай, когда я смогу удовлетворить эксгибиционистские желания Бойда — отвести его на нудистский пляж или в один из тех захудалых ночных клубов, где пары, не стесняясь, открыто спариваются, прикрываясь задранными юбками, прижимаясь к стенам туалетов. Думаю, эти посиделки только добавили уверенности моему растущему ощущению безопасности — Джанет была самой подозрительной личностью из всех мне известных, и все же даже она, похоже, не имела насчет меня никаких подозрений. И никто не имел.
