Алана Инош - У сумрака зелёные глаза
Двадцать лет я провела в его команде и научилась всему, что я сейчас умею как охотник. На моей памяти – гибель восьми охотников, но в команду взамен приходили новые, и теперь уже я обучала их тому, что узнала сама. Все эти годы у меня не было никаких сомнений в том, что всех вампиров нужно уничтожать, пока я не встретила девушку, которая заронила в моё сердце зерно этих самых сомнений.
Группа тогда остановилась в Берне: Кельцу нужно было посвятить какое-то время работе, добывающей нам денежные средства, ну а мы пока разведывали обстановку на предмет кровососов. У меня развилось какое-то чутьё на вампиров: их присутствие, даже удалённое, ощущалось холодком по коже. И здесь вампиры были. Гуляя по вечернему городу (а на самом деле осуществляя наблюдение), я заметила девушку на дорогой машине. Светло-сиреневый брючный костюм, перчатки, изящная шляпка с вуалью... Стоя у авто, она беседовала с другой девушкой, видимо, приятельницей, но что-то было в её взгляде хищное, опасное. Вампирскую суть ни с чем не спутаешь, но вот странность: мне упорно казалось, будто я уже когда-то видела и знаю её, хотя припомнить не могла. Непонятное, загадочное чувство дежавю... Оно тебе знакомо, Алёнка.
Был конец шестидесятых, тогда вампиры ещё редко так открыто общались с людьми. Это сейчас некоторые из них почти не скрываются и даже приобретают фанатов среди людей, а в то время твари вели себя более осторожно и скрытно. Поведение этой вампирши было нетипичным: разъезжала по городу на машине, заводила подруг... Но более всего меня, конечно, зацепило это ощущение, будто я её знаю. Ну, где я могла её видеть? Невозможно. Память у меня тоже с детства отличная, как сила, здоровье и способности.
Вампирша попрощалась с приятельницей, села в машину и уехала, а я поймала такси и последовала за ней. Думала, прослежу, да не тут-то было. Ехала она не быстро, но исчезла за поворотом, как будто растаяла. Таксист развёл руками:
– Нету... Куда дальше?
А дальше, по-видимому, всё. Приехали. Как её теперь искать? Я не знала ни её привычек, ни любимых мест. Но сдаваться я была не намерена, а потому разыскала почтальона, одного из добровольных помощников охотников и нашего агента. Он давно уже умер, потому можно назвать его имя – Лукас Хюбер. По своей работе он везде бывал, всё подмечал, и в наблюдательности ему нельзя было отказать. Позвонив в дверь и услышав настороженное «Кто там?», я назвала пароль – что-то вроде «у вас продаётся славянский шкаф?»
Хюбер был долговязым и длинноносым, похожим на аиста, лет пятидесяти. Видимо, он уже собирался ложиться спать, когда я пришла: на нём была майка и пижамные брюки.
– Эта-то? – переспросил он, когда я описала ему внешность моей незнакомки. – Знаю. Живёт со своим папашей в шикарном особняке. Относил я туда один раз бандероль... Уфф, думал, сожрут меня. Нет, ничего. Не тронули.
– А имя? Адрес? – спросила я. У меня даже сердце забилось от радости: такая удача!
– Эльенны они, – ответил почтальон. – Она – Эрика, папашу Эльезером зовут. Адрес... Сейчас, у меня всё-ё-ё записано!
Он принёс потрёпанную записную книжечку в коричневом переплёте, полистал, слюнявя палец, нашёл. Я записала себе. Хюбер, прищурившись, спросил:
– Что, они у вас на мушке?
– Ну... вроде того, – сказала я.
– Давно пора, – ожесточённо кивнул почтальон. – А то ишь – живут рядом с людьми, вроде как добропорядочные граждане... А сами – кровососы проклятые!
– Спасибо, господин Хюбер, – поблагодарила я. – Вы дали чрезвычайно ценную информацию.
Особняк находился в пригороде – тот самый, куда мы с тобой приехали. Пока я не рискнула приближаться к нему, но теперь мне было известно, что моя незнакомка была дочерью лорда Эльенна. Он был известен тем, что не убивал ради пропитания и не нападал на людей, а держал доноров в хранилищах. Тогда мне это казалось сомнительной гуманностью.
Чувство дежавю не отпускало. Знаю её – и всё тут, а откуда – непонятно. Это заставило меня, взяв машину напрокат, затаиться в кустах у дороги, ведущей из пригорода. Ожидание оказалось не напрасным: вечером появилась знакомая машина, направляясь в сторону центра. На сей раз я не стала спешить: дала ей проехать, подождала немного и двинулась по следу, доверяясь своему чутью.
Эрика посетила театр. Билета у меня не было, пришлось околачиваться в фойе, ожидая. Во время антракта Эрика вышла из зала в сопровождении симпатичной светловолосой девушки – на сей раз уже другой. Они направились в буфет, где Эрика купила своей спутнице пирожное, а сама взяла только бокал вина, к которому время от времени прикладывалась, лишь смачивая губы. Вид у неё сегодня был романтичный: атласно блестящий чёрный плащ до пола, высокие сапоги, жемчужно-серый жилет и блузка с пышным жабо. Смахивало на маскарадный костюм, но Эрике шло всё, что бы она ни надела.
После окончания спектакля я ждала их появления, но вампирша с девушкой так и не показались. Во мне рокотала досада: как же я их упустила? Или Эрика отвела глаза? Обшарив весь театр, я их не нашла. Плюнув, пошла к машине, но при приближении к ней ощутила знакомый холодок...
Достав небольшой пистолет с противовампирскими пулями, я открыла заднюю дверцу и села. Но Эрика только улыбнулась наставленному ей в лоб дулу.
– Значит, ты позволяла за собой следить? – усмехнулась я.
Она, бесстрашно глядя на меня непроницаемо-тёмными глазами, сказала:
– Я знаю, ты охотница. Ваша группа в городе, и нам это тоже известно... Пожалуйста, не убивайте нас. Мы не причиняем людям зла.
Я приподняла бровь.
– Не причиняете? А как же кровь, которую вы пьёте?
– Мы не виноваты, что она требуется нам, чтобы жить, – сказала Эрика просто. – Я в своей жизни не убила ни одного человека. И папа тоже не убивает.
Я сообразила, что впервые беседую с вампиром. До сих пор у меня с ними был короткий разговор: вижу тварь – стреляю, тут, сама понимаешь, не до болтовни. Или я её прикончу, или она убьёт меня, третьего не дано. А глядя на Эрику, я даже не могла нажать на спусковой крючок, только держала на мушке, поражаясь своей слабости. Стрелять в неё было по ощущениям всё равно что стрелять в ребёнка – беззащитного и невинного. Её такое наивное «пожалуйста, не убивайте нас» и поразило меня, и, как ни странно, позабавило. Ещё ни одна кровососущая тварь не просила у меня пощады – все они сражались за свою жизнь, показывая зубы, а Эрика смотрела на меня влажными глазами, не двигая и пальцем, чтобы себя защитить. Я не понимала её игры: зачем ей садиться ко мне в машину, не будучи уверенной, что она сможет меня одолеть? Верить в то, что она надеялась на моё милосердие, было крайне глупо... Или она именно на это и рассчитывала? Нет, невозможно... Уму непостижимо. Ведь я охотник, я не щажу кровососов, и ей это должно было быть прекрасно известно!
