Соблазнительная капитуляция (ЛП) - Кэмерон Челси М.

Марисоль осматривала мужчин в костюмах, а Хлоя все еще была в отчаянии из-за своего разрыва. Наш план состоял в том, чтобы убедить ее выйти на сцену и спеть. У нее был убийственный голос, и это всегда заставляло ее чувствовать себя лучше, но она встретила Хармони после одного из вечеров микрофона здесь, так что, возможно, это не очень хорошая идея.

Иногда люди принимали нас с Марисоль за сестер, потому что у нас обеих были светлые волосы, и мы были невысокого роста. Но ее лицо было круглее и милее моего, и ее личность тоже была намного милее. Хлоя была всего на несколько дюймов ниже Слоан, и она постоянно меняла цвет волос и стиль. Прямо сейчас она носила красную асимметричную стрижку, но я видела ее почти во всех цветах радуги, и она любила наращивание.

— Ладно, я пойду за напитками. — Слоан всегда была нашей девушкой-напитки из-за своего роста и неспособности принять отказ в качестве ответа.

Она принимала наши заказы и запоминала их. Я выбрала джин с тоником, потому что бармен готовил его быстро и почти всегда хорошо. Слоан протолкалась к бару, оставляя за собой вереницу людей с недавно образовавшимися синяками. Я клянусь, что иногда у нее была перевоплощенная душа Амазонки.

— У тебя все хорошо? — Я наклонилась к Хлое. Она выглядела такой грустной, что это разбило мне сердце.

— Да, наверно. — Она попыталась улыбнуться, но улыбка сползла с ее лица. Я обняла ее и слегка сжала.

— Мы можем уйти пораньше, если хочешь. Никакого давления.

— Нет, нет, со мной все будет в порядке. С этого момента зови меня просто ослик Иа. — Я поцеловала ее в щеку, когда первый человек вышел на сцену. Это была девушка, которая выглядела так, словно смотрела несколько видеороликов Вудстока и пыталась им подражать, в комплекте с цветком в волосах. Ее руки дрожали, когда она ставила гитару на место. Я всегда старалась судить о том, как будут звучать люди, основываясь на их внешности. Это приводило к тому, что я чаще удивлялась, нежели нет.

Я решила, что она будет глуховата, и в основном была права. Она взяла одну ноту и зазвучала как визжащая кошка, но, в отличие от других баров, ее не освистали за сценой. Все просто вяло подбадривали ее и вежливо хлопали, когда она уходила со сцены.

Слоан вернулась с нашими напитками, и мы потягивали и слушали следующих исполнителей. Там был парень с банджо, который был не так уж плох, а затем еще одна девушка с гитарой, которая спела оригинальную песню, в которой на самом деле были слова: «Ты солнце в моем небе, зеница моего ока», и к тому времени, когда я выпила вторую порцию, казалось, что ночь с открытым микрофоном вот-вот рухнет и сгорит.

— Извините, — сказал один из барменов, похлопывая меня по плечу и протягивая еще один джин с тоником. — Это от джентльмена в конце стойки. — Мне и раньше покупали выпивку, но обычно не те, кто мне нравился. Мы все четверо вытянули шеи, чтобы посмотреть, кто это был.

Лукас. Чертов. Блейн.

Мне потребовалась секунда, чтобы понять, что это был он, потому что он был одет во фланелевую рубашку и джинсы. Когда он поймал мой взгляд, то поднял свой бокал и, клянусь, подмигнул.

— Кто это, черт возьми, такой? — Слоан прошипела мне на ухо, когда бармен поставил напиток на стол. — Если он тебе не нужен, чур, заберу я.

Другие девушки наклонились, когда бармен вернулся на свой пост.

— Лукас. Блейн. — Я сказала медленно, потому что чувствовала, что он наблюдает за нами и ждет моей реакции.

— Да ладно, — сказала Слоан, когда другие девушки наконец поняли. Конечно, Слоан рассказала им все об этом. Не то чтобы я ее об этом не просила, но все же. Они устраивали сцену. Или, может быть, просто так казалось.

Держу пари, он получал от этого удовольствие. Ублюдок. Если бы это был какой-то странный способ завоевать мое расположение, чтобы я наняла его, то это был не тот ход.

Я отодвинула напиток в сторону, надеясь, что он это увидит.

— Ты же не собираешься позволить хорошему алкоголю пропасть даром, не так ли? — Сказала Слоан, когда еще один придурок с гитарой вышел на сцену и убил песню Джона Майера. Медленно. Болезненно.

Я подняла глаза, чтобы посмотреть, смотрит ли он, но он исчез. Я обыскала остальную часть бара, но там было слишком людно, чтобы что-то разглядеть. Что ж, выпивка есть выпивка.

Забрав напиток у Слоан, я осушила его и отодвинула стакан, чтобы, даже если он оглянется, он не увидел, что тот опустел.

— Так держать, — Марисоль поднимает большой палец вверх и улыбается, когда подражатель Джона Майера наконец покинул сцену. — Я не уверена, что мои уши оправятся от этого. Почему мы так поступаем с собой? — Она потерла уши, как будто хотела стереть из них последнюю песню.

— Потому что мы молоды и горячи, а в Бостоне вечер пятницы, — сказала Слоан, имитируя сильный акцент, который был у многих людей здесь. Мой выходил только время от времени, но у меня определенно была склонность опускать букву "Р" в определенных словах.

Я чувствовала, как действие алкоголя начинает овладевать мной после следующих двух актов. Я стала довольно прохладной со всеми, и не могла перестать трогать лица каждого.

— Эм, тебе стоит посмотреть на сцену прямо сейчас, Рор, — сказала Слоан, поворачивая мою голову.

Это был он. Лукас Блейн. Он держал гитару, сменил бриллиантовую серьгу в ухе на серебряный обруч, и его волосы рассыпались во все стороны. Добавьте гитару и фланелевую рубашку, и он стал одним галстуком-бабочкой, парой ботанических очков и набором подтяжек, далеких от того, чтобы быть хипстером. Лично я никогда не видела в этом привлекательности, но Лукас Блейн мог сделать костюм утки сексуальным.

Черт бы его побрал. Черт бы побрал всех красивых парней с их ямочками на подбородке, пропорциональными мышцами и волосами, к которым так сильно хочется прикоснуться, что едва можешь усидеть на месте.

Будь они все прокляты в огненных ямах ада.

Ведущий начал представлять его, но Лукас что-то прошептал ему на ухо, а затем ведущий продолжил.

— Наш следующий участник — Лукас Блейн. Все, помогите ему.

Лукас пододвинул стул и настроил микрофон, пока Слоан и Марисоль говорили о различных сексуальных вещах, которые они хотели бы с ним сделать. Хлоя просто уставилась в свой стакан.

— Ты хочешь уйти? — Я спросила ее, надеясь, что она согласится, чтобы у меня был выход.

Она пожала плечами.

— Я в норме. — Черт.

Я решила, что не буду смотреть. Нет.

Но потом этот ублюдок начал петь «Скорее сдавайся», Мэтта Натансона, и моя голова резко повернулась при звуке его голоса.

О, трахните меня. Снова.

Его глаза были полузакрыты, волосы падали на них. И его голос. О, его голос коснулся меня в тех местах, куда не должен был иметь доступа.

Его голос пробирался вниз по моему телу и под одежду и дразнил меня, насмехался надо мной, доставляя удовольствие. Как будто он занимался любовью с музыкой.

Алкоголь. Должно быть, из-за алкоголя песня возбудила меня сильнее, чем когда-либо прежде. Все остальное отошло на второй план, когда все мое существо сосредоточилось на нем на этой сцене.

Песня закончилась, и чары рассеялись, почти мгновенно, и я вернулась к реальности.

И все уставились на меня, когда мое лицо вспыхнуло.

— Ты, эм, — сказала Слоан, делая глоток своего напитка, — ты не сказала нам, что он умеет петь.

— Я.… я не знала. — Он точно не написал этого в своем резюме. Не то чтобы это что-то изменило бы.

У меня пересохло в горле, но выпивка закончилась. Мне следовало взять стакан воды.

— Я, я собираюсь выпить еще, — сказала я, вставая и спеша к бару, не спрашивая, хочет ли кто-нибудь еще чего-нибудь. Мне просто нужно было отлучиться на минутку. Постараться прочистить мозги.

— Как тебе? — произнес голос позади меня, когда теплая рука слегка коснулась моей спины, показывая, что он рядом.

Я застыла и не ответила, вместо этого сосредоточилась на попытке привлечь внимание одного из барменов.