Бунтарь Гейдж (ЛП) - Эббот Элисса

Пушка так сильно дергается, что вылетает из моей руки назад, пока не попадает в стену позади меня. Я слышу, как плаксивый металлический голос говорит:

— Ой! Дерьмо! — Кггда падает на пол.

Передо мной волнообразная сфера плазмы направляется к пиратскому кораблю. Я понимаю, что промахнулась. Сфера пролетит мимо. Но как только она собирается пролететь корабль, несколько усиков расплавленной плазмы вылезают и измельчают его на сотни маленьких кусочков. Я наблюдаю, как огненное утильсырье падает на пол джунглей, мой рот открывается.

Стон боли Примуса выводит меня из шока. У меня нет времени таращиться. Им всем нужна моя помощь. Но все, что я умею — это зашивать раны. Мне нужно, чтобы доктор пришел в себя и помог мне, иначе они все умрут.

— Эй! Вперед, — говорю я, бегом направляясь к сидящему доктору, который все еще трясется в углу. — Нам нужно начать их лечить!

Его глаза встречаются с моими, и я сразу вижу, что он не собирается помогать. Он слишком напуган.

— Я сказала двигайся!

Он неуверенно встает, вся злоба, как и ранее, скрыта за его трусостью. Я жду полсекунды, чтобы он пришел в себя и начал действовать, но он этого не делает. Он просто стоит там, как 150 фунтов глупости. Тогда ладно.

— Найдите мою сумку и принесите мне маленькую пластиковую коробку с красной M на ней. Идите! — Я кричу ему в ответ.

Мое сердце говорит мне сначала помочь Гейджу, но я знаю, что это неправильно. Я знаю, что он рисковал своей жизнью, чтобы защитить меня, но его доспехи защитили его от результата взрыва. Он все еще в плохом состоянии, но не так, как остальные.

Сначала я помогаю Тору. Он большой зеленокожий Уманский Примус, которого ранил Гейдж перед взрывом. В дополнение к плазменным ожогам, теперь у него в боку застрял осколок размером с кулак. Кровь повсюду, и его дыхание поверхностное и слабое. Я знаю, что Примус может заживать невероятно быстро, но этот выглядит слишком плохо. Мне нужно что-то сделать, иначе он умрет. Но что?

У меня нет медицинской подготовки. Все, что я когда-либо делала, это шила одежду. Даже когда мы все еще были на борту «Надежды» и мчались по космосу, я просто шила, сшивала и ремонтировала одежду. Я ничего не знаю о заживлении таких ран. Мне вдруг захотелось, чтобы я не была так довольна первой работой, которую они предложили мне, когда достигла совершеннолетия. Но часы лучше всего соответствовали потребностям моей мамы, и я знала, что любая другая работа будет держать меня далеко от нее слишком много часов в день.

— Что мне делать? — Спрашиваю я доктора, который рыщет по моей сумке с бешеной медлительностью.

— Т-ты сказала красное «Т»? — он спрашивает, голос дрожит.

Я рычу от разочарования, бегу к своей сумке и нахожу медикаменты через несколько секунд. Я прошу его пойти за мной к Тору. Я открываю коробку с иглой, ниткой, марлей, жгутом, спиртовыми салфетками и некоторыми инъекциями антибиотиков.

— Вы знаете, как это исправить? — Спрашиваю доктора.

Он кивает, облизывая губы. Направляет руку к осколку в животе Тора.

— В-во-первых, мы должны удалить… — Он хватает шрапнель, но его дрожь заставляет Тора кричать от боли.

Я стиснула зубы и оттолкнула доктора с дороги.

— Просто говорите мне, что делать. — Я чувствую, что прыгаю головой в черную яму, не зная, что лежит на дне, но знаю, что другого выбора нет. Если я хочу спасти этих воинов, это должно быть сделано.

Через пять минут я стабилизировала Тора с помощью нескольких полезных советов врача. Он так долго раздумывал, чтобы ответить на вопросы, что я начала импровизировать. И к тому времени как закончила с Велаксом, я уже даже не задавала ему вопросы. Мои пальцы уверенно двигались, закрывая раны, удаляя осколки, дезинфицируя ожоги, вводя антибиотики.

Я добираюсь до Давосо, которому был нанесен очень неприятный порез на лице. Я зашиваю разрез, который идет от лба, через глаз, над носом, и по его губам. Если у Примуса будет шрам, вид у него будет неприятный. И ради него, я надеюсь, что он сможет видеть глазом.

Затем, со вздохом облегчения, я наконец-то могу помочь Гейджу.

6

Гейдж

Я смотрю, как Ария работает с растущим чувством беспокойства. Мое беспокойство связано с растущей уверенностью, что эта девушка станет концом для меня. В моей работе нет места для багажа. Вложения — это обязательства, а обязательства — это недостатки. И, ну, слабости убивают таких людей, как я. Я потратил много времени, чтобы убедиться, что у меня нет ничего, кроме легкой одержимости первоклассными технологиями, но это никогда не никому не повредит. Кроме того, даже если бы решил взять эту девушку, я бы только подверг ее большей опасности. Я причиняю боль. Так было всегда.

Теперь я смотрю на эту девушку и удивляюсь, это больше, чем желание моего члена. Да, конечно, я хочу ее увидеть на своих простынях, но есть еще кое-что крайне неудобное. Как будто я хочу… узнать ее получше? Нет. Это киска. Я уверен, что она не будет отличаться от других женщин до нее. Кроме того, если бы у меня были настоящие чувства к ней, я бы расставил, между нами, как можно больше дистанций. Самое опасное, что она могла сделать, привязать меня.

Так почему я защитил ее от взрыва? Сначала я думал, что это просто инстинкт. Защищать слабых, что-то вроде этого, но потом понял, что у меня нет этого инстинкта. Обычно я первый, кто спасет свою задницу, независимо от стоимости. И как я не пытаюсь вспомнить, не было ни разу, чтобы рисковал собой. Черт, это, наверное, первый раз, когда я даже получил удар за несколько месяцев. Видишь, Гейдж? Она причиняет боль. Я только что встретил девушку, и она уже у меня в крови.

В любом случае, наблюдать, как она берет на себя ответственность и хлестает этого отвратительного человека, чтобы тот был ее слугой, было забавно. Она определенно не такая воспитанная, как казалось, сначала — моя добрая девушка. Поэтому, когда она становится на колени, и ее густые черные волосы создают своего рода туннель вокруг наших лиц, мне стыдно заметить, что у меня перехватывает дыхание. Я вижу ее лицо, ее большие глаза и мягкие губы. То, как ее подбородок доходит до деликатной точки ниже — остановись. Она просто еще одна девушка. Женщина. Ты Гейдж, гребаный Жнец. Ты не можешь смотреть на женщин звездным взглядом. Ты трахаешь их и забываешь о них. И это счастье.

Тем не менее, она хорошо пахнет. Я чувствую запах, который она носит, и даже запах под ним, ее запах.

— Все будет хорошо, — говорит она, ее голос напрягся. Лоб вспотел, но руки действуют уверенно.

— Я не знаю, док, — говорю я, притворно кашляю, а затем сразу же сожалею об этом. Что-то острое ударяет меня в живот, и чувствую, что свежая струйка крови течет по моему боку. Я гримасничаю, на этот раз искренне. — Я думаю, что жнец может, наконец, пожинать то, что он сеет.

— Прекрати. С тобой все будет в порядке, — сказала Ария, закатывая глаза и не полностью маскируя свою ухмылку. — То, что ты сделал, было мило. Спасибо, что спас меня.

— Мило? Ты не очень хорошо меня знаешь, так что я прощу это. Я просто оказался между тобой и взрывом. Ничего милого в этом нет. Кроме того, если бы я сделал это специально, это было бы по моим собственным причинам. Так что нет причин благодарить меня.

Ее лицо кривится, появляются маленькие морщинки на переносице, что — нет, даже не думай, это слово — мило. Гейдж, гребаный Жнец, даже не имеет этого слова в своем словаре.

— Ну, я все равно благодарю тебя. Так что разбирайся с этим сам.

Я ухмыляюсь.

— Очень хорошо. Я буду считать, что меня поблагодарили.

Она натягивает стежок слишком сильно на моем животе и заставляет меня вздрагивать.

— Там, откуда я родом, считается вежливым сказать в ответ пожалуйста.

Я поднимаю бровь.

— А там, откуда я родом, если ты прикоснешься к мужчине подобным образом, ты обязана довести дело до конца, — говорю я, когда она двигает пальцами вдоль моего пресса, чтобы проверить есть ли еще раны.