Патрисия дель Рока - Грех
Когда проверили ее документы и их обеих впустили внутрь, Рита немного расслабилась. Предстоял разговор на деловую тему. А уж в этом плане они обе были профессионалками и просто были обязаны найти общий язык.
– Я им перезвонила и уточнила, что они от меня хотят, – голос матери звучал отстраненно и сухо. Выражение ее лица тоже было холодным. – Знаешь, они меня просто взбесили! Я бы ни за что не пошла, если бы мы с тобой не договорились встретиться.
Рита ощутила укол совести и одновременно раздражение.
– Извини, мама.
– Да ничего. Переживу. И не такое видала, – женщина почему-то тяжело вздохнула, удивив этим дочь. Кажется, впервые в жизни она видела на лице матери виноватое выражение, а в глазах – что-то похожее на сожаление и печаль.
Они некоторое время молча шли клифту. Возле лифта никого не было. Они зашли в кабинку в полном молчании. Наконец женщина заговорила снова, явно с неохотой, выдавливая слова:
– Однажды из-за меня погибло больше десяти человек. Вернее, одиннадцать. Это было ужасно. Я никогда этого не забуду!
Глаза Риты расширились, она открыла рот, застыв.
– Ты… ты серьезно? – наконец выдавила она. Рита не могла в это поверить.
– Да! – резко ответила женщина, сжав ручку сумочки. – Неужели ты думала, что я просто так, без всяких причин бросила отлично оплачиваемую работу на телеканале, разом похоронив и свою карьеру, и свои амбиции?!
– А я думала, что ты ушла с работы из-за моего отца. Ну, любовь – и все такое прочее… – она почувствовала себя одураченной, что все годы верила в эту сказку.
– Ролан, – женщина горько улыбнулась. – Он всегда был таким милым… И всегда меня поддерживал. Но я познакомилась с ним позже. Уже после всех тех ужасных событий. Я не хотела тебе об этом говорить. И вряд ли когда-нибудь расскажу подробности. Но… просто я хочу, чтобы ты поняла. Работа и карьера очень важны для любой женщины. И я рада, что ты делаешь прекрасную карьеру, – быстро добавила она, заставив Риту еще больше изумиться.
Дальнейший путь они проделали молча.
В конференц-зале, который резервировала то одна, то другая редакция журналов и газет, арендующих офисы, царила свободная атмосфера. Официальная церемония еще не началась.
Журналисты и приглашенные гости разбивались на парочки или стояли группками, увлеченно что-то обсуждая.
Трэйси с некоторой нервозностью проверяла свой цифровой диктофон и что-то одновременно пыталась посмотреть в ноутбуке.
На мгновенье оторвавшись, она помахала им, а затем полностью углубилась в свои дела.
Рита заметила, как взгляд матери становиться все более неодобрительным и презрительным. Проследив ее взгляд, она заметила несколько групп женщин, одни из которых явно напоминали лесбиянок, а другие – не менее явно – феминисток.
Впрочем, их ориентация и жизненная позиция отчетливо рекламировалась на бейджиках.
– Какой ужас! В наше время такого кошмара не было… И негры вокруг не ходили, как у себя дома, – заметив очаровательную длинноногую негритянку, явно флиртующую с невысокой полной блондинкой, почти прошипела женщина и отвернулась. – Ладно, дождусь окончания этого фарса – и отправимся ужинать. Надо будет как следует напиться, чтобы забыть этот кошмар. Женщина криво ухмыльнулась. – Да, пожалуй, я тебе могу только посочувствовать. Сейчас быть журналисткой – это сплошное смертоубийство и грязь.
– А раньше что, грязи не было? – подколола ее Рита.
Они уселись за столик, дожидаясь начала церемонии. Увидев их, невысокая и худощавая женщина в огромных очках, теряя бумаги, кинулась к ним.
– Была. Она всегда была. Просто за время, когда я не работала, мне удалось про это забыть. Почти удалось.
– О, вы ведь Мэри Вэллоу?! – воскликнула женщина, добежав до них. – Я очень, очень рада, что вы все-таки пришли! Потому что награждать знаменитостей без их присутствия как-то не слишком увлекательно. Это не то. Ну, вы ведь меня понимаете… В общем, не волнуйтесь, ничего сложного не будет. Мы просто вспомним список ваших заслуг, а потом вручим вам статуэтку. Мы ее специально заказали для вас. Она такая… особенная.
– Надеюсь, не в форме вибратора? – пробурчала женщина.
Незнакомка в очках вытаращилась на нее, затем хрипло рассмеялась.
– Да нет, что вы! Хотя, знаете, сама идея заслуживает внимания…
Мэри Вэллоу закатила глаза, смирившись с неизбежным, но стараясь не обращать внимания на происходящее.
Что-то еще сказав, но, заметив, что ее совершенно не слушают, женщина удалилась.
– Как бы нам это поскорее пережить и смыться, – пробормотала Мэри. Она взглянула на часы. – Ладно, еще немного посидим – и уйдем. Дальше пусть распинаются без меня.
– Извини, мам, – покаянно произнесла Рита.
– Да перестань, – женщина махнула рукой. – Оно всегда так. Если жизнь, это – дерьмо, то работа журналиста – как раз копаться в этом дерьме.
– А я думала, что это – работа сантехника, – хмыкнула Рита.
– И сантехника тоже, – улыбнулась в ответ Мэри. – Хотя, если у нас дерьмо гипотетическое, это не значит, что менее вонючее.
Вскоре все остальные тоже нашли себе места за столом – и расселись.
Возле Мэри торжественно поставили табличку с ее именем, чтобы все точно знали, где именно сидит приглашенная гостья.
Одной из приглашенных гостей также была толстая чернокожая лесбиянка, которая сидела с таким обиженным видом, словно готова была на всех подать в суд за дискриминацию, потому, что ей было обидно, что вокруг столько красивых и стройных. Да еще – неслыханное оскорбление! – белокожих.
Еще одной гостьей была мужеподобная феминистка, сидевшая с выставленной вперед широкой челюстью. С нее можно было тут же рисовать какого-нибудь героя-мужчину для комиксов.
– Начинаем! – радостно провозгласила женщина в очках, приблизившись к микрофону. – Наша газета «Новая свобода для женщин» поддерживает свободных женщин нового поколения, которые доказали, что они ничем не лучше мужчин… То есть, ничем не хуже, – она запнулась, покраснела, покрутила и так, и эдак лист с распечатанной речью. – Я хотела сказать, что многие современные женщины Америки… ну, и Англии, конечно же, стали гораздо терпимее относиться к нетрадиционным сексуальным экспериментам. То есть, к ориентации. И теперь у нас очень много геев. По проценту геев наши страны лидируют в списке стран третьего мира. То есть… В общем, мы молодцы! Скоро лесбиянки, феминистки и геи будут лидирующей расой на нашей планете! И их будет уже не 1 процент, как писал Фрейд, а как минимум 50 %! И это хорошо, потому что свобода слова и вероисповедания должна свято блюстись, иначе наступят темные дни, как это было во времена инквизиции, когда всех инакомыслящих сжигали на кострах только за то, что они отличались от других. От тех жалких моральных норм, которые считались основой ячейки общества, то есть, семьи. Зачем нам семья? У нас много банков спермы, и мы умеем искусственно оплодотворять даже лесбиянок. А если наша культура и искусство шагнут вперед, то наши ученые, которые ищут воду на Марсе, так как свою мы уже почти полностью испоганили, вскоре научатся делать беременными и мужчин. И тогда геевские пары тоже станут полноценной ячейкой общества. Хотя, повторюсь, зачем нам семья? Сейчас и мужчины, и женщины, и даже представители этнических меньшинств зарабатывают достаточно, чтобы не нуждаться в постоянном половом партнере! К тому же, муж или жена лишают нас права на измену и на выбор, а ведь права отдельно взятого индивидуума – это основа конституции Америки. И нашей, конечно же! Мы ведь тоже развитая страна. Мы шагнули далеко, не побоявшись очутиться на краю пропасти. И вскоре мы сделаем только один, но самый главный шаг вперед!
