Галина Чередий - Взгляни на птиц небесных
Они поженились с Элоди две недели назад. Просто пришли в ЗАГС и поставили свои подписи под документами. Если честно, Мусса вообще никогда раньше не задумывался о женитьбе. И уж точно никогда не думал представлять, как будет выглядеть сама церемония. Но то, как было у них, показалось ему каким-то неправильным. Несправедливым по отношению к Элоди и к тому чувству, что он к ней испытывает. Потому что это было офигенно важное и значимое для него событие, и простая подпись – это чертовски недостаточно для того, чтобы весь мир узнал, что Элоди теперь – часть его жизни. А еще он точно знал, что совсем недавно поднял бы на смех любого их своих друзей-приятелей за такие мысли.
И его невыносимо раздражали сочувственные взгляды, которые тетки в ЗАГСе переводили с него на Элоди, замечая ее худобу и бледность, словно жалели. Причем не ее, а его. И самое поганое было в том, что и Элоди их заметила, и, несмотря на то, что она держалась прямо и непринужденно, Мусса увидел боль в ее глазах. Ему захотелось заорать им всем в лицо, чтобы не смели так смотреть, что он любит эту женщину и готов вопить от счастья, что она теперь его.
Из комнаты донесся заливистый смех Вали, и Мусса остановился в дверях, чтобы понаблюдать за двумя женщинами – большой и маленькой, которые так неожиданно заняли все возможное пространство в его жизни. Они дурачились на новом толстом ковре в гостиной, который Мусса купил неделю назад, убрав вместе с Маратом на балкон стеклянный стол и стеллаж. Когда они выносили их, Элоди смотрела на них удивленно, на что Мусса подмигнул ей:
– Ребенку нужно пространство.
Марат теперь вообще стал у них частым гостем, и Мусса даже немного ревновал, заставая его лежащим посреди гостиной с Валюшей, прыгающей у него на животе. На самом деле он все чаще задумывался о том, что, возможно, им стоит сменить эту квартиру на верхнем этаже высотки на что-то более привычное для такой подвижной и энергичной девочки.
Элоди его еще не заметила. У Муссы была редкая возможность полюбоваться ею в момент, когда она совершенно расслаблена. За эти дни Элоди разительно изменилась, заметно поправилась, и ее кожа почти вернула себе то буквально околдовавшее его сладостное сияние. Если первое время, когда они жили рядом, Мусса почти не думал о близости, то последние дни все чаще ловил себя на том, что его тело напрягается и начинает отзываться тягучей болью в паху, стоило Элоди даже просто остановиться у него за спиной на кухне. И Элоди, похоже, чувствовала это нарастающее между ними напряжение, и он замечал, как она резко опускает глаза, когда он неожиданно оборачивается, и на ее щеках вспыхивает смущенный румянец. Ну что же, видимо, их тянуло к друг другу, но Мусса, несмотря на всю свою прежнюю самоуверенность в отношениях с женщинами, не решался сделать первый шаг.
– Дядя Мусса! – закричала Валя и бросилась ему навстречу.
Мусса бросил на пол пакет и присел, чтобы подхватить летящую навстречу малышку. Она, словно обезьянка, взобралась по его телу и обвила шею, радостно чмокнув его в щеку. И Мусса, совершенно не задумываясь, ответил ей тем же.
– А мы с мамой иглали! А еще мы ходили днем гулять в палк и супелмалкет. А еще мы плиготовили тебе вкусный ужин.
– Вы же мои трудяжки!
– Даа! Мы знаешь, как сталались! – гордо глянула на улыбающуюся Элоди Валя и прошептала ему в ухо: – А ты мне сегодня что-нибудь плинес?
– Валя, а ну не наглей! – возмутилась Элоди.
– Ну, конечно, принес! Как же я мог ничего не принести.
– Мусса, не нужно каждый день дарить ей игрушки! – укоризненно посмотрела на него Элоди. – Ты же просто разбалуешь ее.
За ужином Мусса не мог отвести глаз от лица Элоди, и она все больше смущалась под его взглядом. Напряжение между ними нарастало все последние дни, и его уже можно было ощутить в воздухе. Муссе очень хотелось коснуться кожи Элоди хоть кончиками пальцев, но он боялся, что сорвется и в момент потеряет рассудок – и может просто не заметить, что она еще не готова к их близости. Но, Господи помоги, как же он хотел опять ощущать ее рядом. Хотел хотя бы просыпаться, прижимая ее обнаженное тело к своему, так истосковавшемуся по ее теплу.
Вскоре Элоди увела Валюшу укладываться, а он побрел в свою спальню, упрекая себя за то, что не может перестать чувствовать себя таким нудящим придурком и эгоистичной скотиной, желая Элоди все сильнее с каждым днем.
Мусса растянулся на постели лицом вниз, раскинув руки и ноги и пытаясь изо всех сил прогнать воспоминания о том, как же они безумствовали с Элоди здесь. Хочет ли она его так же, как раньше? Или ее мир теперь перевернулся настолько, что все то, что между ними было, больше не имеет значения и она даже не вспоминает об этом? И он сам – насколько и правда готов к тому, что между ними все не будет по-прежнему?
Как бы он ни осознавал разумом, до какой степени должно быть сейчас взвешенно и обдуманно каждое его слово и движение, чтобы заслужить полное доверие Элоди, его глупое озабоченное тело тосковало по тому дикому куражу, в который они срывались раньше, едва оказавшись наедине.
Мусса вздохнул и потянулся к ноутбуку, лежащему на кровати. Почти все ночи и большую часть времени в клубе он проводил сейчас, сидя перед компом и разыскивая любую информацию о болезни Элоди. Он уже знал практически все, что можно узнать, прочитал все форумы, которые смог найти, переписывался с целой кучей практикующих врачей. А еще втайне от Элоди он несколько раз ездил к ее лечащему врачу. Он не собирался расслабляться и готовился к борьбе за жизнь и здоровье любимой женщины.
Очень тихо скрипнула, открываясь, дверь, и Мусса застыл, прислушиваясь к тихим шагам Элоди, подняв на нее глаза.
– Мусса, ты уже спишь? – ее голос еле слышный, так, словно она совсем не уверена в том, что ей стоит тут быть.
– Нет, – и Мусса захлопнул ноут. Он ей расскажет. Только потом.
Элоди стояла в шаге от его постели и, похоже, не решалась сказать нечто важное. Что именно?
– Я могу присесть? Если ты, конечно, не против, – нервное движение рук Элоди показало Муссе, насколько ей трудно.
– Иди ко мне, – протянул он руку, сглатывая сжавшимся в спазме горлом. – Я так скучаю по тебе.
Элоди скользнула к нему, и Мусса оплел ее собой, прижимая спиной к своему телу и сдерживая мучительный стон, рвущийся от того, что каждый сантиметр кожи, прикасавшейся к Элоди, горел, как в огне.
– Я тоже скучаю по тебе, – пробормотала она и переплела их пальцы.
Они лежали так какое-то время не шевелясь, и Мусса просто сгорал от противоречивых ощущений и эмоций и от осознания того, что Элоди не могла при таком тесном контакте не почувствовать, как среагировало его тело на нее. Ему было жутко стыдно, и в то же время он наслаждался каждым вздохом так близко к ней. Желание вибрировало внутри, но это было нечто совершенно другое, совсем не то, что раньше, когда он хотел просто ненасытно поглощать.
