Ульяна Соболева - Восемь. Знак бесконечности
– Тело Ли нашли сегодня ночью, и мне нужно, чтобы мисс Логинов опознала его.
– Как? Кто ее… – голос Кэтрин сорвался, она попыталась поднести стакан к губам, но ее так лихорадило, что Марини отобрал у нее стакан и сам поднес к ее губам.
Алекс стиснул челюсти. Как он с ней… по-хозяйски, и она позволяет, мать ее, а с ним всегда притворялась самостоятельной, эмансипированной.
– Пока не знаем кто. Но мы ищем и мне нужна твоя помощь.
– Я хочу знать, – очень тихо, еле слышно, – расскажи мне, Саш.
По-русски. Марини чуть прищурился и посмотрел на Заславского. Словно понял, о чем она попросила. Сукин сын знает русский? Ах да, конечно, его мать… Как он забыл.
– Кто-то издевался над ней несколько суток, потом еще живую притащил на заброшенную стройку и подвесил на крюках под потолком. Она умирала очень долго.
Кэтрин всхлипнула и закрыла лицо руками.
– О Господи!
– Твою мать! – Глаза Марини сверкнули яростью. – Можно было опустить подробности!
– Кэтрин – врач, кроме того она все равно увидит тело.
– Я не звонила ей несколько дней… я не искала ее. Я… О Господи. Господи! Линии. Почему?
Итальянец привлек девушку рывком к себе, сильно прижал, зарывшись пятерней в волосы.
– Тсс, девочка, тсс… тихо.
Добавил что-то по-итальянски, поглаживая по спине.
Алекса передернуло, он резко выдохнул.
– Кэт, нам нужно твое подтверждение. Чтоб ты забрала ее вещи, подписала бумаги. Кроме тебя у нее никого не было.
– Дайте нам пару минут. Можете подождать? Мы выйдем или приедем в участок.
Заславский заставил себя успокоиться. Это стоило ему прокушенной губы и сжатых до хруста пальцев, он почувствовал, как сломал зажигалку в кармане.
– Я обожду внизу.
Выскочил из квартиры и его скрутило пополам. Так и стоял у лифта, сжав переносицу двумя пальцами. От глаз не укрылось ничего – ни пальцы Кэт, которыми та судорожно впилась в плечи любовника, ни ее взгляды на него, ни то, как по-хозяйски тот привлек ее к себе. Его Кэт!
Нет! Она никогда не была его. Была б его, то сейчас бы Алекс ее утешал, а не этот проклятый итальяшка. Алекс свое профукал пока дневал и ночевал на работе, пока трахал Ли, пока забывал позвонить Кэт, пока… Дьявол… пока просто не понимал, как сильно он ее любит. Почему, мать ее, он это понял только тогда, когда она его выставила за дверь?
* * *Кэтрин долго смотрела на труп, ее подбородок дрожал, а рука то тянулась к лицу Ли, то снова плетью падала вдоль тела. Марини поддерживал ее за плечи, а девушка просто молча смотрела на мертвую подругу и не шевелилась.
Подписала бумаги дрожащей рукой и судорожно сжала сумочку Ли, глядя на Алекса расширенными глазами с отчаянным немым вопросом. Точнее вопросами, а у него пока не было ответов. Ни одного. Ни единой зацепки.
Он провел Кэт в кабинет, попросив Марини обождать снаружи.
Она села на кресло, на самый краешек.
Дрожит, постоянно сминает сумочку пальцами, не глядя на Заславского. До боли хочется прижать ее к себе и не может. Все. Не имеет право. Да и перед глазами длинные пальцы Марини, перебирающие белые пряди волос.
– Когда ты последний раз говорила с ней?
– Давно. В день, когда она уехала. В отпуск. Так сказал ее начальник. Алекс, что за ублюдок мог такое сделать? Кто? За что?
В глазах дикое недоумение, шок.
– Не знаю… У нее были враги?
– Нет. Ли такая дружелюбная, смешная, такая…
Кэтрин закрыла лицо руками.
– Подумай, Кать, может кто-то из бывших, новый бойфренд. Она ничего тебе не рассказывала?
– Переписывалась с одним типом в интернете. И все. У нее никого не было. Она бы сказала. Ли всегда мне все говорила. Всегда. Боже мой!
«Она всегда мне все рассказывала». Не все. Далеко не все.
– Посмотри на ее вещи. Ты их узнаешь? Они все принадлежат ей?
Алекс разложил на столе вещи и документы, выпотрошил косметичку. Кэтрин поднялась с кресла и долго смотрела на предметы.
– Да. Это все ее. Вроде как.
Тронула водительские права и отняла руку.
– Ты в состоянии посмотреть фотографии тела? Профессионально, как психолог. Может возникнут какие-то мысли.
Кэт кивнула, и Алекс протянул ей папку с фотографиями.
– О Боже!
Кэтрин зажмурилась и всхлипнула. Выронила фотографии. Алекс собрал их с пола и присел возле девушки.
– Давай потом, когда успокоишься. Заедешь ко мне завтра. Поезжай домой. Я обещаю, что мы его найдем. Поймаем ублюдка и посадим.
Она быстро закивала и сильнее сжала сумочку, так сильно, что костяшки пальцев побелели.
Алекс взял ее руки, но она их высвободила, а он сцепил пальцы, чтобы не схватить ее руки снова. В какой момент он потерял право прикасаться к ней? И даже не понял этого.
– Кать… ты с ним… давно?
Она резко вскинула голову.
– Господи, Алекс! Это то, что волнует тебя сейчас? Ли мертва! Какой-то урод подвесил ее, как скот на скотобойне, на крюки, мучал, издевался над ней. А тебя волнует, с кем я сплю?
Вскочила с кресла и вылетела из кабинета. Заславский силой ударил кулаком в стену.
Да, его это волнует. Его волнует все, что касается ее.
Глава 19
Данте отвез меня домой. Я хотела побыть одна, а он и не просил остаться. Ушел, как только за мной закрылась дверь квартиры. Я хотела окликнуть и не стала. Мы слишком чужие, чтобы я просила его побыть со мной… Одна ночь секса ничего не значит… Для него. А для меня? Я пока не могла об этом думать. И не хотела. Я достаточно взрослая, чтобы смотреть на этот мир без розовых очков и понимать, что сказок не бывает, а белые принцы чаще всего оказываются либо идиотами, либо копами, либо Данте Марини, который скорее Дьявол, чем принц.
Мне хотелось разрыдаться, но я не могла. Внутри образовалась пустота. Она ныла и болела, словно от меня что-то отрезали. Я бросилась на диван, прижимая к себе сумочку Ли, и пролежала так несколько часов. Без движения, глядя в одну точку.
Воспоминания имеют свойство проноситься перед глазами со скоростью звука, при этом каждое мгновение кажется вечностью. Передо мной пронеслись все годы дружбы с Ли. Все моменты, где мы смеялись вместе, плакали, поддерживали друг друга. А теперь Ли больше нет. Ее нет! Никто не скажет мне «привет, матрешка», никто не назовет меня глупой дурочкой, никто не приедет посреди ночи, чтобы вместе напиться до полуобморока. Насколько обычным кажется чье-то присутствие рядом, насколько понятным и само собой разумеющимся. А потом, когда вдруг понимаешь, что этого больше нет… вдруг начинаешь осознавать, насколько драгоценным было каждое мгновение. Любимые и близкие могут исчезнуть в любой момент… совершенно нелепо, неожиданно и навсегда.
Я поднялась с дивана и, всхлипнув, открыла золотистую сумочку, высыпала содержимое на диван. Долго смотрела на ее вещи, на помаду, на маленькую коробочку духов, на цепочку с сердечками, на лак для ногтей и пилочку. Потом на ключи от квартиры.
