Эмма Марс - Спальня, в которой ты, он и я
Щелчок электронного замка, положивший нежданно-негаданно конец моему заключению, не разрушил охвативших меня приятных чувств. Я стала одеваться и, пользуясь моментом, нежно прикасалась к коже, лаская ее, не торопясь, наслаждаясь каждым мгновением. Собрав в кучу все фотографии, я сунула их в сумочку, после чего мне осталось только покинуть номер, что я и сделала, слегка опьяненная новыми ощущениями. Покидая гостиницу, я никого не встретила по дороге, даже месье Жак отсутствовал на своем обычном месте у входа. Впрочем, меня это не удивило и особо не огорчило.
Я спускалась по улице Пигаль как во сне, все еще одурманенная, не вполне отдавая себе отчет в том, что происходит вокруг. В этот поздний час только несколько ночных баров еще не закрылись. Я не обратила внимания на бестактные призывные крики и свистки, которыми меня провожали какие-то парни, расположившиеся за столиком на террасе с бутылкой вина.
Готова признать, что иногда занимаюсь сексом с мужчинами ради денег. Да, я, Анабель, Эль, я этим занимаюсь. Как бы я ни старалась убедить себя в том, что ничем не отличаюсь от содержанок, готовых раздвинуть ноги ради того, чтобы обеспечить себе образ жизни, к которому они тяготеют, мне все равно немного противно. Но что самое удивительное – когда я вновь и вновь унижаю себя словами «Я шлюха, я путана», во мне рождается смутное возбуждение, как ни странно.
(Написано незнакомым почерком 07/06/2009. Повторю еще раз: без комментариев.)
Пульсирующая, влажная, доступная.
Узкая полоска трусиков в промежности, готовых сползти вниз по ногам в любую минуту, щекотала мои гениталии. Касаясь вспухших от вожделения губ, напряженного клитора, полуоткрытой вагины, она вызывала волнующее желание, и, если бы не стыд, сдерживающий порыв, я бы запустила руки в трусы и прямо тут, на улице, у всех на виду, позволила себе ласки, благотворный исход которых был мне знаком и желаем. Все в моем истомившемся лоне трепетало, готовое ко всему или почти что…
13
7 июня 2009 г
Если бы мне пришлось давать показания по поводу событий прошлой ночи, что бы я могла сказать: что я разделась по собственной воле, находясь в полном одиночестве в номере гостиницы, которую раньше мне доводилось посещать довольно часто? В каком злодеянии можно было бы обвинить того, кто меня туда пригласил? Можно ли то, что там произошло, назвать иначе, чем непристойная и нелепая причуда с моей стороны?
Отсутствие Луи в «Отеле де Шарм», которое меня совершенно обескуражило, никто не мог бы вменить ему в вину. Его нельзя упрекнуть также в том, что моя вагина трепещет от вожделения, как вчера, так и утром, когда я проснулась одна в большой постели, потому что Дэвид ушел рано, оставив меня, как делал и раньше после бурно проведенной ночи.
Зато старшего из братьев Барле можно было бы обвинить в том, что я получила от него новую записочку:
Вы чувствуете, что я еще в вашей утробе? Правда?
Как и все предшествующие, она ждала меня на консольном столике у входа, я сразу заметила ее, как только проснулась и спустилась в гостиную. В песочных часах большая часть нижней чаши уже была заполнена песком. До нашей свадьбы оставалось совсем немного песчинок…
– Доброе утро, Эль.
Мои размышления нарушил жизнерадостный, почти игривый голос. Я так растерялась от несоответствия веселой интонации собственным мрачным мыслям, что не сразу его узнала.
– Луи!
…Да-да, он самый! Предполагаемый источник моих мучений, заявивший о себе, как обычно, дурманящим ароматом духов.
– Да, это я, посланный к вам от вашего будущего супруга.
Луи дополнил свои слова чересчур почтительным поклоном.
О чем он говорит? Как он смеет стоять тут передо мной? Неужели ему недостаточно моего вчерашнего унижения? Чего ради он сюда явился? Шутки шутить?
Я была вне себя, но постаралась не показать вида.
– От Дэвида?
– А у вас разве есть другой? – пошутил он.
Как же так можно, вечерами превращаться в монстра, умело манипулирующего людьми, а днем вести себя так, будто ничего не произошло? По крайней мере, если судить по внешнему виду, это так: на лице – сияющая улыбка, он играет своей тростью, как жонглер в цирке, ни намека в его поведении на нашу вчерашнюю «встречу».
– Нет, разумеется! Но что он…
– Дэвид просил меня сделать из вас «настоящую афинянку».
Сказав это, он взял мою руку и запечатлел на ней галантный поцелуй. Резким жестом я с презрением отдернула руку и чуть не залепила ему пощечину.
– Афинянку? – повторила я ледяным тоном, ничего не понимая.
– Это он так сказал. Я просто передал его слова.
Тут откуда-то из глубины комнаты появился управляющий, абсолютно бесшумно и с открытой улыбкой на устах, давая понять, что все так и есть. Его внезапное вторжение лишило меня возможности дать выход гневу. Собрав силы, я изобразила на лице вынужденную любезную улыбку, что, как мне показалось, его удовлетворило.
– Так и есть, мадемуазель. Дэвид выразил желание, чтобы вы чувствовали себя как дома не только в этих стенах, но и во всем квартале, к которому семейство Барле привязано всем сердцем, и вы теперь знаете, по какой причине.
– Заметили, какая сегодня замечательная погода? – продолжил Луи с воодушевлением, отбросив налет чванливого высокомерия, демонстрируемый им в первую нашу встречу. – По-моему, сегодня – чудный день! Одно удовольствие для пеших прогулок по городу.
Так как глава семейства – и мой будущий супруг – сам выразил пожелание на этот счет, мне было нелегко отклонить предложение Луи. Тем более при свидетелях. Необходимо было срочно найти отговорку. Фелисите тем временем лениво прохаживалась недалеко от нас. Луи вскользь взглянул на нее. Под лестницей послышался топот когтистых лап Синуса и Косинуса, они, наверное, разыскивали свою новую подружку, чтобы вместе поиграть.
– Да, несомненно, но я себя неважно чувствую, – придумала я гениальный предлог.
– На свежем воздухе вам наверняка стает лучше, – заметил Арман.
– Разумеется, Эль! Какое занятие на сегодняшний день можно придумать лучше, чем прогулка? Воспользуйтесь последними часами свободы, пока не началась ваша работа на телеканале. Вот увидите, потом режим вам не позволит часто делать передышки в таком роде.
Я с негодованием сжала зубы, чтобы не высказать ему в лицо все, что думаю об этом. «Передышки»? А как бы он назвал сеанс типа вчерашнего? Невинное развлечение?
– Нет, в самом деле… Очень любезно с вашей стороны, но у меня болит голова… Если я в самом деле должна быть в хорошей форме к понедельнику, мне лучше остаться дома и отдохнуть.
