Вивьен Уэстлейк - Маркиз на Рождество (ЛП)
— Ты не обязан ничего говорить.
— Хорошо.
От его взгляда ее пробрала дрожь. Ужасно захотелось обнять его и поцеловать, но она сочла, что правильнее будет вести себя с осторожностью и подождать, пока он сам что-нибудь скажет.
В тишине она слушала, как он дышит и глотает обжигающую жидкость. Он налил себе второй бокал.
Спустя несколько минут она наконец решилась заговорить.
— Мне жаль, что вы с Изабеллой поссорились. Я знаю, ты очень расстроен, а она из желания помочь сделала ситуацию только хуже.
— Это да, — сжато ответил он. Выражение его лица не изменилось. Он был напряжен, как туго натянутая, готовая к спуску, тетива.
— Она никогда не простит себя за то, что не смогла заменить тебе мать. Но, может, ее простишь ты?
— Я не просил от нее этого.
Наблюдая за ним, Вайолет облизнула губы. Его волосы отливали рыжиной в теплом свете свечи. На лицо падала тень.
— Ты хочешь, чтобы она обращалась с тобой как с другом, но пойми, она этого не сможет. По отношению к тебе — никогда.
— Почему? — спросил он надтреснутым голосом. Черные, как оникс, глаза блестели. От слез?
— Белла до конца жизни останется твоей надоедливой, опекающей старшей сестрой. Она всегда будет возлагать на тебя больше надежд, чем на кого бы то ни было.
— Я — глава семьи, Вайолет. Я — тот, кто принимает решения. А она спорит со мной по любому поводу.
— Она любит тебя. И чувствует ответственность за твои поступки. Хорошие или плохие, все они отражаются на ней.
Он резко заговорил:
— То есть, ты на ее стороне? Не на моей, так? — Его голос разрезал воздух, словно меч, разрубивший нити, которые связывали их воедино.
— Я ни на чьей стороне, Кит. Твоя сестра переживает и плачет. Я лишь надеялась, что ты поймешь, почему она поступает именно так, а не иначе.
— Она не уважает меня. Вот, что я понимаю. — Он со стуком отставил бокал. — И еще я понимаю, что ты пришла защищать ее. Она была с тобой грубой. Она оскорбила твой дом, когда за пару часов подмяла всех и вся под себя, словно это она здесь хозяйка. Почему ты ее защищаешь?
Вайолет ласково коснулась его лица.
— Кит, мы все чего-то боимся. Она боится потерять тебя, как потеряла родителей, боится, что не выполнит обещания заботиться о тебе. И пусть она выражает это не совсем правильно, но ее намерения самые добрые.
Говоря ему все это, Вайолет вспоминала свои собственные сложные отношения с отцом. В юности она тратила массу усилий, чтобы угодить ему и стать для него идеальной дочерью. Перед смертью отец начал терять рассудок и яростно сопротивлялся попыткам Вайолет дать ему тепло и заботу, но как бы вздорно он ни вел себя, она обещала брату и матери о нем заботиться и нарушить это обещание не могла.
Кит вздохнул.
— Я могу простить ее «добрые» намерения. Но постоянное показное неуважение — уволь.
Она знала, что ему больно. Она хотела помочь, но замалчивать правду было не в ее характере. Война научила ее, что вытаскивать пулю или срывать бинты нужно сразу. Без промедления.
На нем лежала ответственность за семью и титул. Кит должен с этим смириться — неважно, в согласии с сестрой или нет.
— Взгляни на это с другой стороны. Возможно, если бы ты, как маркиз, уделял больше внимания своим обязанностям, Белла вела бы себя иначе.
— По-твоему, я должен распрощаться со своей непутевой жизнью, жениться на какой-нибудь пресной графине и приговорить себя к унылому существованию между парламентом, выходами в свет и домом с женой, которую я не могу выносить — и все ради того, чтобы заиметь пару наследников и репутацию добропорядочного маркиза?
Он приблизил свое лицо к ней вплотную. От него пахло спиртным.
— Ничего такого я не говорила. Кит, твоя сестра хочет одного: чтобы ты повзрослел. Я понимаю, что титул ты получил не по своей воле. Но, нравится тебе это или нет, он твой и перейдет к кому-то другому только после твоей смерти. Неужели ты не хочешь почтить память своего отца?
— Мой отец любил шлюх, кости и карты. Иногда — молодых конюших. — Кит поднял руку. — Не говори Белле. Она запомнила его героем, который сражался за родину против зарвавшихся американцев и отстаивал честь великой Британии. — Голос его стал невнятным, когда он выплевывал последние слова.
— Тогда поступай лучше. Стань лучше него.
Вайолет вдруг поняла, почему Кит не рассказал ей о своем прошлом. Причина заключалась в его семье, а не в ней. Кто захочет возвращаться в дом, где родная — и единственная — сестра только и делает, что сыплет упреками да насмешками?
— Я взрослый человек. У меня своя голова на плечах.
— Все верно, Кит. Но быть взрослым — значит не только предаваться удовольствиям, но и делать вещи, которые тебе не очень-то по душе. Нужные и правильные вещи.
— И почему я думал, что ты поймешь и сможешь взглянуть на все моими глазами? Когда ты вошла, и я увидел твое лицо, то подумал — она здесь, она со мной, мой ангел. — Он взял графин и плеснул в бокал еще бренди. — Но ты такая же, как они. Хочешь, чтобы все было только по-твоему.
Если бы. Будь ее воля, они бы сейчас не спорили, а нежились где-нибудь далеко-далеко от всех и отсюда, целовались и дарили друг другу экстаз. Несбыточная мечта… Она заставила себя отложить фантазии и сказать то, что должно быть сказано.
— Кит, ты должен помириться с сестрой. Ты сейчас пьян и взвинчен, поэтому иди и ложись спать. Тебе нужно протрезветь. Утром мы со всем разберемся.
Глава 13.
Кит смотрел на Вайолет, спрашивая себя, каким образом этот день стал к концу настолько ужасным, и жалея о том, что не выставил Фредди и Беллу за дверь, как только они приехали.
Сознание его затуманилось. Он пил четвертый бокал бренди, не говоря уже о выпитом за столом вине. Черт, он ушел, даже не успев поесть.
Ну почему каждая встреча с Беллой превращает его в совершеннейшего дурака? Он понимал, что ведет себя по-детски. Понимал, что Вайолет во многом права. Отчего-то ее порицание ранило сильнее, чем насмешки и издевки сестры.
Он не сорвался бы, не начни сестра распекать его в присутствии Вайолет.
— Я лягу, но только вместе с тобой, — сказал он.
Вайолет вздохнула.
— Нет.
— Нет?
— Ты меня слышал, Китрик. Нет.
Странно было слышать из ее уст это имя. До сих пор он был для нее только Китом. Им и хотел оставаться — сейчас и всегда.
— Я буду паинькой. Честное слово. — Он наклонился, чтобы поцеловать ее, но наткнулся на выставленную ладонь.
