Перепрошит тобой (ЛП) - Хайд Жаклин

Мы движемся как единое целое, пока она сидит верхом на мне, вращая своей пышной задницей.

Ее обнаженные бедра судорожно сжимаются на моих, и я стискиваю зубы, пытаясь сдержать нарастающее ощущение, когда она с криком достигает кульминации. Ее тело бьется в конвульсиях.

И когда ее руки сжимают мои, все еще держащие ее бедра в заложниках, словно ища опоры, это простое прикосновение становится моей погибелью.

Сила закипает за веками, и оранжевый огонь опаляет мой разум, поглощенный яростью желания к ней.

БЕРНАДЕТТ КРЕНШОУ



Фрэнк Штейн трахается как бог!

Он немыслимо огромный внутри меня, задевает такие места, до которых не дотягивался ни один мой самый большой игрушечный друг, а пирсинг на головке его члена при каждом движении скользит по точке G, сводя меня с ума.

Мир по краям меркнет, все мое тело объято огнем наслаждения, блаженство растекается по венам.

— О боже, да, — выкрикиваю я, или пытаюсь, но слова выходят бессвязными, пока тело подвергается этой мощной атаке, а я сама плотно зажмуриваюсь, не в силах вынести напор.

С моих губ льются рваные стоны, грудь вздымается от тяжелого дыхания, тело содрогается от переполняющих ощущений. Они пронзают каждую частичку, пока он не прекращает трахать меня, доводя до оргазма.

— Мммх, — я задыхаюсь, когда взгляд падает на его искаженную мукой гримасу, и замечаю, что его глаза светятся глубоким закатным оранжевым.

Мне плевать, кто он такой, лишь бы не останавливался. Эта мысль возникает и исчезает со следующим толчком, от которого пальцы на ногах сводит, а спина выгибается дугой, и я кончаю снова на его горячих, твердых бедрах.

Я хватаю Фрэнка за руки, что держат в плену мою талию, и смотрю прямо в его глаза. Впиваюсь в его запястья, как в спасательный круг, что может удержать меня, иначе просто утону в ощущениях.

Нечленораздельные протесты срываются с губ, когда он внезапно останавливается и отстраняется от меня, а из его груди вырывается низкий рык.

У меня нет времени спрашивать, что задумал Фрэнк, мозг слишком затуманен страстью. Он укладывает меня на гладкие простыни.

Я бросаю взгляд на него, когда он встает на краю кровати. Он тянется к моим бедрам и притягивает к себе.

Легким движением он переворачивает меня на живот. Лицо вжимается в шелковую простыню, а его пальцы впиваются в мои бедра, прежде чем он снова входит в меня, заполняя до предела.

Я впиваюсь в ткань под собой, и крик застревает в горле, когда он выходит на несколько сантиметров и с новой силой входит вновь, с каждым толчком сдвигая меня вперед. Его ритм уверенный, жесткий, собственнический. С каждым движением во мне просыпается волна наслаждения. И вот тут я чувствую это.

Рот открывается в беззвучном крике, а мозг полностью отключается.

Пирсинг на его головке, который сводил меня с ума с самого начала нашей яростной схватки, начинает вибрировать глубоко внутри меня.

У него вибрирующий член.

Не в силах думать и полностью отдавшись ощущениям, я издаю разбитый стон, а по моему телу бегут мурашки.

С каждым его размеренным, но неумолимым толчком я задыхаюсь. Я не могу ничего поделать, могу лишь цепляться за него, пока он уничтожает мое тело для всех мужчин, что будут после него.

Глава 26

БЕРНАДЕТТ КРЕНШОУ



Я морщусь, приходя в себя. Сознание затуманено и вязко, пока не наступает ясность, и я понимаю, что нахожусь не в своей кровати.

Я в кровати Фрэнка.

Сердце пропускает удар, а затем начинает колотиться чаще. Я приоткрываю глаза и вижу, что в комнате Фрэнка совершенно темно, а в голове проносятся картины всего, что случилось на этом ложе ранее.

Я помню, как была измотана и опустошена, и как из последних сил боролась со сном, пока Фрэнк донимал меня, требуя выпить стакан воды. Он заставил меня осушить его до дна, прежде чем позволил рухнуть на его подушки.

Мне требуется мгновение, чтобы сориентироваться. Я поворачиваю голову и вижу, что его глаза закрыты, а черты лица сглажены спокойным сном.

Черт.

Который час?

Я зеваю, рот широко растягивается, а затем расслабляется, дремота угрожающе затягивает меня обратно. Я оглядываюсь по сторонам, и взгляд натыкается на массивную руку, лежащую у меня на животе. Чувство тепла и безопасности накрывает меня с головой. Этот теплый кокон, в котором я нахожусь, зажатая между объятиями Фрэнка и мягкими одеялами, мешает мне оставаться в сознании.

Какого черта я делаю?

Я должна убраться отсюда.

Я для себя установила правило — никогда нигде не оставаться на ночь. Это избавляет от множества проблем. Никаких неловких прощаний, никаких намеков на повторные свидания, которым не суждено состояться, никакой драмы. Только секс, никаких обязательств.

Фрэнк вздыхает во сне. Его пепельно-русые брови резкими чертами прорезают мужественное лицо, а обычно угрюмый и плотно сжатый рот теперь расслаблен и спокоен. И я не могу не заметить, как чертовски красив он сейчас.

Я медленно приподнимаюсь и разворачиваюсь, чтобы выбраться из кровати, не разбудив его. Вытягиваю одну ногу и потихоньку продвигаюсь к краю, стараясь не шевелить одеяло.

Прямо как Золушка, ведь это было лишь на одну ночь. Пора делать ноги.

В голове всплывает воспоминание о том, что случилось в прошлый раз, когда я осталась ночевать в постели мужчины, и об обещании, которое дала себе так много лет назад.

Я снова оглядываюсь на Фрэнка с горьким желанием, чтобы все было иначе, и волна собственнического чувства прокатывается по мне. Мне не хочется уходить. Но я не могу остаться.

Я в полном смятении, в груди словно тяжелый ком. Я сдерживаю вздох и приподнимаюсь, чтобы соскользнуть с кровати.

Я проклинаю эту долбаную высокую кровать, когда практически падаю с нее, вставая на ноги.

Крадусь по густому ковру, хватаю очки с прикроватной тумбочки и начинаю по пути к двери Фрэнка натягивать на себя одежду. Затаив дыхание, поворачиваю дверную ручку и, слава богу, она не издает ни звука. Выхожу в коридор и направляюсь к своей комнате.

Каждое движение напоминает о прошлой ночи и тех немыслимых позах, в которые я изгибалась, в мышцах отзывается ноющая боль, но после нескольких шагов я расслабляюсь, опускаю плечи и пытаюсь идти естественно.

— Ты куда это собралась? — раздается сзади голос Фрэнка.

Я мгновенно столбенею со скукоженным лицом. Блядь. Растягиваю губы в улыбке, поворачиваюсь к нему на носочках, и смущение от того, что меня поймали, резкой волной прокатывается по всему телу.

— О, привет, большой парень. Прости, если разбудила. Я просто иду к себе в комнату, принять душ, — говорю я ему, а по коже пробегают мурашки от того, как его взгляд вспыхивает оранжевым, озаряя темный коридор.

— Мне вчера правда очень понравилось, — выдыхаю я, чувствуя себя невероятно неловко под его пристальным взглядом.

Наконец он двигается, делая шаг в мою сторону. Я прикусываю губу, заставляя себя оставаться на месте, пока он приближается ко мне по коридору.

Я замираю, ощущая, насколько он чертовски огромен. Он заслоняет все, нависая надо мной словно великан.

— Сейчас три часа ночи, — его голос хриплый, будто гравий.

— О, отлично. Тогда, может, я успею поспать после душа и потом проверю Эдгара, — говорю я. Желудок делает сальто, я едва сдерживаюсь, чтобы не заерзать, пока его взгляд становится жестче, а губы сжимаются в тонкую линию.

— Я покормил его, пока ты спала, — говорит Фрэнк, и у меня подкашиваются ноги.

— Эм-м, спасибо. Это было невероятно круто, и мы увидимся позже, ладно? — выпаливаю я и, не дожидаясь ответа, юркаю в свою комнату, захлопывая дверь, прежде чем успею опозориться и умолять его вернуть меня в постель.