Дом из пепла и стекла (ЛП) - Уэбб Силла

— Мне нравится твой наряд, — говорю я, когда мы обнимаемся.

— Я остановилась в Лондоне и заскочила в Валентино и Гуччи.

— Хорошо, это выглядит фантастически на тебе. Этот розовый оттенок — совершенство. Он напоминает мне о середине лилии Звездочёт.

Она мягко смеётся.

— Ты и твои цветы.

— Я выращиваю редкие орхидеи. Я покажу тебе позже.

Кэрол с энтузиазмом кивает, но я знаю, что это только потому что она любит меня, а не потому что она интересуется цветами.

— Я пытаюсь вырастить орхидею Тан Хау. Она цветёт только одну ночь в году.

— Зачем так стараться ради одной ночи? — Иветта щёлкает языком по нёбу.

Я забыла о её отвратительном присутствии.

— Потому что она редкая и прекрасная, и я хочу увидеть, как она цветёт.

— Нелепо. Рада встретиться с тобой снова, Кэрол. Надеюсь, ты купила что-нибудь для нашего бала во время своего похода по магазинам. Возможно, нам стоит поехать в Лондон вместе в ближайшее время.

— С удовольствием, — отвечает Кэрол с приторно сладкой фальшивой улыбкой.

Она кивает, но её глаза сужаются, прежде чем она поворачивается на пятках и уходит по коридору.

— Хочешь чего-нибудь поесть? — спрашиваю я Кэрол.

— Я не хочу тебя беспокоить, — отвечает она.

— О, ты не побеспокоишь. У нас теперь есть повар. Нико нанял её. И уборщица, которая чистит каминную решётку, печку и убирает пыль со стеклянной коллекции Иветты.

Кэрол останавливается и поворачивается ко мне лицом.

— О, он нанял, да?

— Да, — что за интерес в её тоне?

— Что ещё он сделал?

— Ничего.

— Ххммм.

У «ххммм» может быть множество значений. Вместо того, чтобы попытаться расшифровать это, я попросила нашего нового повара приготовить поднос с сэндвичами, а потом пошла в гостиную с Кэрол. Мы не часто используем эту комнату, но оттуда чудесный вид на южную сторону дома, включая передний двор и пустующую конюшню.

Когда мы надкусываем огуречные сэндвичи и потягиваем чай Эрл Грей, моё внимание привлекает звук автомобиля. Лэнд Ровер останавливается у конюшни и заднего входа в дом. За ним находится ящик для лошадей.

— Это что за свежая чертовщина? — Иветта вбегает в комнату и подходит к окну. Она бросает на меня свирепый взгляд. — Это ты?

— Что? Я ничего не знаю об этом.

Мужчина вылезает из машины и направляется к конскому ящику и открывает его. Через несколько минут он выводит самую потрясающую чёрную фризскую лошадь.

— О. Мой. Бог, — выдыхаю я.

— Что? — спрашивает Кэрол.

Я игнорирую её, так как слишком занята, пялясь на самое великолепное существо, которое я когда-либо видела, которое ведут в одну из конюшен.

— Он действительно сделал это.

— Кто что сделал? — резко спрашивает Иветта. — Я знала, что это связано с тобой.

— Что происходит? — спрашивает Кэрол.

— Нико купил мне лошадь, — я хлопаю в ладоши. — Боже, какой красавец. Я должна пойти и познакомиться с ним.

Я выбегаю из комнаты и вниз по лестнице, в сторону бокового выхода, рядом с задней частью дома, которая выходит на конюшню и небольшой задний двор.

Человек, разгрузивший лошадь, и устроивший её в стойле, и молодой парень, которому на вид всего восемнадцать или около того, вылезает из пассажирской части Ленд Ровера, когда я приближаюсь.

— Вы… Синди? — мужчина проверяет свой блокнот.

— Да.

— Это Ли, он будет вашим конюхом. А это Буцефал²⁴, — он указывает на красивую, крупную лошадь, выглядывающую из своего стойла.

— Хорошее имя, — говорю я со смехом.

— Это его официальное имя. Вы можете изменить его, назвать его как-нибудь покороче, если хотите. Ему два года. Шестнадцать локтей в высоту. Он мерин. Хорошо обучен. Безопасный для новичка, но и для более опытного наездника. Единственное, что мы рекомендуем — не использовать его для прыжков в высоту. Они для этого не подходят, а вот для низких прыжков, выездки и так далее — вполне. У фризов отличный темперамент. Теперь он ваш, но у меня есть конюшня в двадцати минутах езды, и, если у вас возникнут вопросы, я всегда на связи. У вас ведь есть место, где он может свободно бегать?

— Да. В конце длинного бокового сада есть загоны. Раньше здесь держали лошадей. Я любила их, когда была маленькой. Мама обещала купить мне одну, но потом она, к сожалению, скончалась, и отец долгое время ни на чём не зацикливался.

Он фыркает и оглядывается по сторонам, словно смущённый моими разговорами о грустных вещах.

— Ну, теперь у вас есть один, мисс, и вы можете позвонить нам в конюшню, если у вас возникнут вопросы. Называйте конюшню «Риджвей» и спрашивайте меня, Брайана.

— Хорошо, Брайан. Спасибо.

— У меня есть немного корма, и Ли знает, что делает. Он один из моих лучших конюхов.

— О, он остаётся с лошадью? — спрашиваю я, пока Ли возвращается к машинам, чтобы начать таскать еду и другие вещи.

— После того, как мистер Андретти заплатил мне, чтобы я отпустил его, да. Ли всё равно не вернулся бы, так как мистер Андретти предложил ему лучшую зарплату.

Боже правый. Нико когда-нибудь сталкивался с проблемой, в которую он не бросался деньгами?

Но я благодарна за лошадь. Очень благодарна. Я не ездила верхом несколько лет, но я уверена, что это вернётся ко мне. Я надеюсь, что возвращение на лошадь — это как возвращение на велосипед. Легко.

Я провожу час на улице с Ли, знакомясь с моей новой лошадью. Я решила назвать его Красавчиком. Это отчаянно лишено воображения, но мне всё равно.

Он прекрасный мальчик. Дружелюбный и потрясающе красивый. Я позвонила Брайану по номеру мобильного, который он мне дал, вскоре после того, как он ушёл, и спросила, не будет ли он против приехать и дать мне несколько уроков, и он согласился встретиться со мной завтра в одиннадцать.

Взволнованная до невозможности и полная странного чувства, которое, как я понимаю, является радостью, я направляюсь в дом. Забежав на кухню, я наливаю себе воды из-под крана в высокий стакан и поднимаюсь наверх. Когда я подхожу к лестнице, ведущей в мансардные апартаменты, открывается дверь одной из гостевых комнат и оттуда высовывается рука. Я задыхаюсь, пока не понимаю, что это Кэрол.

— Он купил тебе лошадь, — она шипит, затаскивая меня в свою комнату.

— Я знаю, — я улыбаюсь ей.

— Посмотри на себя.

— А что со мной?

— Ты вся сияешь, как Рождественская ёлка, — она подносит свою руку ко рту. — Ты влюбилась в него. Ты сделала это, не так ли? Решила заставить босса мафии влюбиться в тебя, но ты взяла и влюбилась в него.

— Нет, — я вру. — Нет.

Она качает головой.

— Ври мне, Синди, но не себе. Это, вероятно, взаимно. Он купил тебе лошадь.

— Это не так, — шипучее счастье исчезает, как шампанское за ночь. — Всё, что делает Нико — это сделка. Он купил мне лошадь, потому что я примерила наряд. Всё, что он делает имеет скрытый мотив. Чтобы получить что-то взамен. Да, он хочет меня, — я краснею. — Мы… мы… я живу у него, в номере.

— Милая, я знаю тебя с тех пор, как ты была младенцем у меня на руках, но я не твоя мать, и ты не должна смущаться передо мной. Ты же знаешь, у меня у самой была бурная жизнь. Я тебя не осуждаю. По правде говоря, Синди, я рада, что ты наконец-то немного пожила.

Она идёт к своему чемодану и тащит его на кровать.

— Я купила тебе кое-что. Платье для бала. Из нашего разговора у меня появилось предчувствие, что между тобой и Нико что-то накаляется, и я думаю, что его нужно подтолкнуть. Я увидела это на неделе моды в Милане и заказала. Я бы отправила его тебе, но затем ты пригласила меня.

— У меня уже есть платье, — говорю я ей, чувствуя себя ужасно. — Нико купил мне его в Лондоне. Сказал, что оно горячее, и он хочет, чтобы я надела его, чтобы показать Иветте. Видишь? Сделка.

— Принеси его, — требует она.

Я иду за платьем и подходящим к нему бельём.

— Надевай, — говорит она, открывая дверь в ванную.

Я быстро переодеваюсь в наряд. Когда я выхожу, она улыбается мне.