Д Гудвин - Десять писем
— Доктор, у меня есть просьба, — как бы между прочим сказал я, — сообщите, пожалуйста, обо мне французскому консулу.
— Это вне моей компетенции, — сухо ответил доктор.
— Тогда разрешите послать ему письмо, — продолжал я.
Доктор пожал плечами:
— Пожалуйста…
Весь вид его говорил о том, что этот разговор не имеет никакого смысла. Да и я сам знал, что никакое мое письмо никуда не дойдет… Но я расчитывал, что покончив с неприятной темой, доктор будет поддатливее в мелочах.
— Тысяча извинений, доктор, — я говорил как можно вежливее, — нельзя ли вместо этой молоденькой девушки, сестру постарше?
— А в чем дело? — доктор удивленно взглянул на меня.
— Так, ничего особенного… Просто она меня раздражает…
— Но почему? Она очень хорошая сестра!
— Видите ли, доктор…. - я замялся как бы стесняясь выразить свою мысль. — Я человек молодой… Вот и мне… Короче говоря, она возбуждает во мне физиологическую потребность, а меня это очень беспокоит, особенно по ночам. Я плохо сплю.
Доктор внимательно выслушал меня и резко спросил:
— Она ведет себя нетактично?
— Наоборот, доктор! — быстро ответил я. — Она сама холодность!
Он задумался, потом сказал:
— Хорошо. Вам заменят сестру.
Он прописал мне какое-то успокаивающее и ушел…
Я торжествовал. Все пока шло хорошо! Кито будет в палате напротив! Правда, мне будет трудновато притворяться и скрывать свои хождения по комнате, но зато я буду знать, что делается в палате напротив и отведу подозрения от Кито.
С некоторых пор меня начало особенно интересовать все, что касается палаты напротив…
Из рассказов Кито я узнал, что в этой палате держат молоденькую красивую француженку с довольно сильным нервным потрясением. Иногда, без сознания она бредит, порываясь куда-то бежать…
Попросив Кито подробно описать ее наружность, я понял, что это не Марсель. Марсель смуглая, а эта беленькая, волосы у Марсель черные, а у этой золотистые.
Не знаю почему, но эта девушка не выходила у меня из головы. И дорого бы я дал, чтобы только посмотреть на нее. Мысли о ней мешали моим планам и я чувствовал, что пока ее не увижу, покоя мне не будет.
Я попрежнему выполнял поставленную задачу. Я уже мог делать по комнате несколько движений, не придерживаясь ни за что. Выполнял все предписания врача, пил все лекарства, ел много и с удовольствием.
Постепенно, благодаря режиму и тренировке, а так же известной воздержанности в свиданиях с Кито, я настолько окреп, что уже смело и уверенно передвигался по всей комнате. Это был большой шаг вперед.
Теперь следовало обстоятельно поразмыслить о побеге. Это была поистине трудная задача. Маленький коридор с наружи охранялся часовым. Окна задраны решетками из толстых прутьев и перепилить их в моем положении было вряд ли возможно.
Я перебрал несколько вариантов, но все они оказались непригодными. Я вспомнил десятки побегов, произведенных в свое время различными заключенными и коментарии к ним преподавателями развед-школы, но ни один из этих способов не подходил к данным условиям.
— Надо посоветоваться с Кито — подумал я.
Ночная сестра, сменившая Кито, пожилая японка, обычно, проделав все процедуры, назначенные мне врачем, уходила в дежурную комнату и спокойно спала там до утра, если ее не будил мой звонок.
Каждую ночь ко мне заходила Кито, переброситься неколькими ловами. На совокуплении она больше не настаивала, терпеливо ожидая первых шагов к этому с моей стороны.
После последнего c ней cближения прошло уже нескольео дней и я чувствовал настоятельную потребность взять ее. Эротические мысли мешали мне думать о деле. Я вновь с нетерпением ждал ее прихода, припоминая, как еще вчера она тянулась ко мне и сдержанно сладострастно изгибала свои бедра. Тогда я еще нашел силы ничего не заметить, но сегодня… Воображение мое играло и я представлял ее себе в особенно бесстыжих поза х…
Тихо скрипнула дверь… Наконец!
Кито подошла ко мне, внимательно взглянула мне в глаза и, очевидно, прочла в них все, что хотела знать… Она закрыла на ключ дверь и через секунду уже лежала со мной…
— Я хочу!
— И я тоже, — прошептала она, стягивая с себя трусики, — и… давно уже…
— Немножко поговорим сперва, хорошо?
— О чем? — спросила она.
Мне хотелось немного отдалить сладость сближения, немного подразнить себя и ее… И я вновь стал распрашивать ее о том, что с ней делал муж сестры. Она рассказывала и, между прочем, вспомнила, как однажды ей довелось видеть совокупление сестры с мужем. Сношались они в этот раз совершенно необычным способом и она, затаив дыхание, не отрывала глаз от щелки, наблюдая акт до самого конца. Распрашивая о подробностях, я сказал:
— А с тобой он так делал?
— Нет.
— Я хочу попробовать, — предложил я.
— Но это трудно… ты устанешь…
— Давай сюда вот те подушки с дивана, — попросил я, сбрасывая с себя трусы.
— Положи здесь, — указал я ей на середину кровати. — А ты… сюда… нет… Вот так!
После довольно длительной возни мы, наконец расположились действительно необычным способом. Было стыдно и ей и мне… Но и острота наслаждения обещала быть далеко не обычной, еще до того никогда не испытанной. Правда, физически, поза оказалась весьма трудной, утомительной, но…
Я лежал на спине, вернее на верхней ее части. Под головой у меня была небольшая подушечка. Таз же мой, был высоко поднят и под ним находились, подпирая его снизу, две большие подушки, скутанные одеялом. Таким образом моя поясница была изогнута до предела, а колени свисали у меня над грудь ю…
Девчонка же, повернулась ко мне задницей, обняла своими бедрами мои, поддерживая себя на вытянутых руках.
С большим трудом и после нескольких неудачных попыток удалось нам наконец, соединиться в этой исключительно трудной позе.
Кито разгорячившись, начала своей, почти детской попкой делать целую серию плавных и резких движений, стараясь как можно полнее охватить мой член своим тугим отверстием.
Мои бедра, неестественно поднятые вверх, мешали веедению члена глубоко во внутрь, пружинили под давлением ее бедер, дразнили девчонку, танцевавшую на них.
Кито раздвигала и сдвигала свои бедра, неестественно нагибала их. Делала своей задницей сильные судорожные толчки о мои, мешавшие ей бедра, жалобно, нетерпелпво вскрикивала, продвигала свой зад дальше к моему животу, вновь поднимала его и вновь делала толчки вниз.
Выпрямившись, приседая и приподнимаясь на полусогнутых ногах она делала такие движения, какие делают всадники, скачущие на лошади галопом…
