Тайный наследник Дона (ЛП) - Райли Селеста

— Так ты убил его?

— Разве это проблема, если я это сделал? Ты знаешь, как это делается, парень. Это мафия, слабейших уничтожают. Как и тебя скоро.

Я задыхаюсь от гнева, который пытаюсь сдержать. Потом она прорывается сквозь меня, и я больше не могу сдерживаться. Я с рыком бросаюсь на Кирилла, вбивая кулаки во все его части, которые только могу найти. К счастью, мои люди подоспели как раз вовремя, и началась перестрелка. Звон выстрелов и запах пороха в воздухе еще больше разжигают мой гнев.

Когда мне удается сдержаться, я перестаю бить Кирилла и крепко хватаю его за челюсть.

— Где Елена?

Смех старика — это образ глупости и боли. Он хнычет и издает звук маньяка, который я презираю.

— Где она?

— Ты никогда ее не найдешь. Эта сука, скорее всего, где-то сдохла. — Я стону и еще несколько раз бью его кулаком в челюсть, пока не выбиваю из него сознание.

— Ты в порядке? — Спрашивает Данте, когда я встаю.

— Где Федерико? — Я осматриваю комнату. Ублюдка нет.

— Черт. Иди и найди ее, а я позабочусь о вещах здесь.

Маркус присоединяется к нам.

— Мы потеряли Федерико.

— Мы не можем его потерять. У него Елена. — На моей груди тяжесть, из-за которой мне трудно дышать. Я боюсь потерять Елену. — Вы двое останетесь здесь, а я найду ее.

Данте вскидывает пистолет и протягивает его мне.

— Я прикрою тебя. Иди. Сейчас же!

Я киваю ему, затем смотрю на брата.

— Не пострадай.

Он кладет руку мне на плечо.

— Обязательно найди ее.

Я не собираюсь возвращаться, если не найду.

Убегая, мне удается уклониться от летящих вокруг пуль и добежать до задней части склада, где есть второй выход. Вдалеке я слышу шаги и… голос Елены?

Черт. Я бегу быстрее, пока не вижу, как Федерико и его люди тащат Елену к парку машин впереди.

— Федерико, ты чертов ублюдок!

Мой голос отдается эхом под черным, беззвездным небом. Некоторые из людей Федерико останавливаются на месте и начинают стрелять в меня. Я пригибаюсь за контейнером рядом с собой и стреляю в ответ, пока все пятеро не оказываются мертвы.

— Доминик. Нет!

Крик Елены, словно яд в моих венах, ведет меня к медленной жалкой смерти. Федерико и его люди тащат ее как военнопленную.

Я ненавижу это.

Я должен спасти ее.

Это все, о чем я могу думать, пока бегу к ним. По мере приближения я отстреливаю других людей Федерико.

Когда он понимает, что живым ему не выбраться, он обхватывает Елену за шею и направляет на меня пистолет.

— Чуть-чуть шевельнешься, и эта сучка сдохнет.

Я решаюсь сделать шаг вперед.

— И что тогда? Ты не выйдешь отсюда живым.

Он разражается жутким маниакальным смехом.

— Нет, если я не убью тебя первым.

Елена всхлипывает, когда он крепче прижимает ее к себе.

— Доминик, пожалуйста, уходи. Спаси себя, — взмолилась она. Ее ореховые глаза полны слез, волосы растрепаны. Ее кожа бледная, в синяках. Когда я смотрю на нее, сердце пронзает боль.

Это я виноват в том, что она попала в такой переплет.

Это я во всем виноват.

— Скажи мне, дорогой племянник, каково это, видеть свою любимую в моей милости? — Он отводит пистолет и приставляет его к ее голове. — Всю свою жизнь я был только вторым сортом. Такой трус, как твой отец, никогда не должен был править Коза Нострой. Он взял то, что принадлежало мне только потому, что был первым сыном.

— Ты так ненавидишь моего отца? Даже в смерти? Он был твоим братом.

— Я бы хотел, чтобы он никогда им не был, и я ненавижу его гораздо больше теперь, когда он мертв, а тебя я ненавижу еще больше. — В его глазах появился психотический блеск, когда он смотрит на меня. — Я должен был стать Капо после смерти твоего отца, но ты и твой брат пришли и забрали у меня все. Будет справедливо, если я возьму что-то взамен.

Мои вены пульсируют от гнева.

— Сегодня ты не уйдешь отсюда ни с чем. Даже с жизнью.

Он выхватывает пистолет из виска Елены и стреляет в меня. Боль пронзает мою правую руку, как раскаленная кочерга, и я, спотыкаясь, отступаю назад, а мое зрение заволакивает дезориентированная дымка.

— Нет! Доминик!

Елена впивается зубами в руку Федерико, откусывая кусок его морщинистой плоти. Федерико испускает страдальческий крик и теряет хватку.

— Доминик! — Кричит Елена, подбегая ко мне.

Федерико направляет на нее пистолет. Его пальцы уже готовы нажать на спусковой крючок, когда я стреляю в его руку, и пистолет выпадает из нее. Он пошатывается и стонет.

Елена дрожащей рукой прижимает мое кровоточащее плечо.

— Ты ранен, Доминик. У тебя кровь. — У нее гипервентиляция. — Нам нужно отвезти тебя в больницу.

— Елена.

Она не слушает. Она слишком сильно паникует, чтобы слышать мои слова.

— Эй. — Я заправляю ее волосы за ухо и наклоняю ее лицо к своему. — Со мной все будет в порядке. Поверь мне, я пережил намного хуже, чем пуля в плече.

— Ты не можешь умереть из-за меня, Доминик.

Я улыбаюсь сквозь пульсирующую боль, чтобы немного утешить ее.

— Я же говорил тебе, что меня не так-то просто убить.

Она улыбается в ответ. Это маленькая, грустная улыбка, но она как-то приглушает боль.

Я оглядываюсь на нее и успеваю увидеть, как Федерико достает пистолет. Я снова стреляю в него, и на этот раз пуля пробивает ему спину.

Пошатываясь, я поднимаюсь на ноги, подхожу к нему и переворачиваю его ногой. Затем направляю на него пистолет.

— Последние слова?

— Ты никогда не узнаешь правду о той ночи, когда погибли твои родители.

Я дважды стреляю ему в голову, и он дергается, кровь льется из дыры в его голове. В его глазах появляется мерзкое отвращение, а затем оно исчезает, оставляя после себя пустой взгляд.

— Это за то, что прикоснулся к тому, что принадлежит мне.

ГЛАВА 22

ЕЛЕНА

Прошел месяц с тех пор, как меня похитил Дэвид Петерсон. Четыре недели прошло с тех пор, как Доминик рискнул своей жизнью, чтобы спасти мою. И двадцать восемь дней прошло с той ужасной ночи, когда я думала, что потеряю Доминика.

Но, как сказал Доминик, его не так-то просто убить.

В конце концов, он Доминик Романо, капо Коза Ностры. Он так просто не сдастся.

Многое изменилось, и в лучшую сторону.

Доминик не заставляет своих телохранителей следовать за мной повсюду, как раньше, он верит, что теперь я справлюсь сама. Но есть еще Мойра, которая не отходит от меня ни на шаг. Она боится, что мне снова причинят боль, и винит себя за то, что оставила меня наедине с Дэвидом Петерсоном в тот день в офисе.

Маркус уже не такой засранец, но он живет за счет того, что то и дело бросает в меня уколы, но меня это больше не задевает. Винсент, с другой стороны, очень хороший дядя для Лукаса. Он защищает Лукаса, как своего сына.

Однако кое-что не изменилось. Мы с Лукасом все еще живем с Домиником, мы решили, что будет лучше остаться вместе, пока все не придет в норму. Я не уверена, что все когда-нибудь вернется на круги своя. Мне до сих пор снятся кошмары той ночи, но я знаю, что должна сделать свою реальность такой, какой хочу ее видеть.

Еще одна вещь, которая не изменилась, это моя любовь к Доминику. Если не сказать больше, она стала еще сильнее после нападения.

Доминик уже неделю как уехал. Я слышала, что первый сын Кирилла теперь босс Братвы, и Доминик заключил с ним союз. Поэтому ему нужно встретиться с остальными членами братства в Италии, чтобы сообщить им о новом союзе с Братвой.

Я по-прежнему не очень хорошо разбираюсь в мафиозных делах.

Доминик решил, что мне лучше не ввязываться в это дело, и я с ним согласна. Мое отчаянное желание помочь ему может стать нашей гибелью.

Без него дом кажется слишком большим. Слишком пустым. Только о нем я и могу думать, лежа в его постели, в одной из его рубашек, которая все еще пахнет его запахом, и зарывшись в его одеяло.

Я скучаю по нему, и мне не помогает то, что я не знаю, когда он вернется.