Игорь Куберский - Массажист
10
А потом в мою жизнь вошла Анфиса Хитрово. Похоже, она действительно была из того самого рода Хитрово, что поставлял генерал-губернаторов для всей России. Во всяком случае, я поверил ее легенде, ибо в ней действительно было что-то дворянское, великосветское, чуть надменное, чуть старинное, подзабытое, какое увидишь разве что в костюмированных кинолентах о прошлом России. Такая трогательная надменность была характерна для героинь любовных рассказов Бунина.
Анфиса только что развелась с мужем, и, решив начать новую жизнь, почему-то оказалась на массажном столе в женском отделении банно-оздоровительного комплекса на 5-ой линии Васильевского острова. Я, как обычно, чтобы не смущать пациентку, дал ей в мое отсутствие спокойно раздеться и лечь на стол, а потом только вошел. Она лежала, как положено, на животе, левой щекой на сложенных перед собой кистях рук, и смотрела в противоположную от меня сторону, предоставив мне лицезреть волну ее темно-рыжих, или точнее цвета терракоты, волос. Когда она только появилась в дверях, я не обратил особого внимания на ее лицо, просто оно мне показалось бледным и немного неправильным – с тяжеловатой челюстью и длинным разрезом рта, но притом вполне миловидным. И это все – слишком уж много лиц проходило каждый день передо мной, и я отмечал их в полглаза. Много важнее было для меня само тело, с которым предстояло поработать.
У Анфисы была очень белая кожа, но без веснушек, спину возле левой лопатки метила довольно крупная родинка, вся остальная поверхность тела была чистая и гладкая, без изъянов; и в тонких местах, на внутреннем сгибе ног и рук, на лодыжках, на запястьях, на тазовых костях, где жировой покров вовсе отсутствовал, кожа отливала голубизной, а на ягодицах и бедрах – цветом сметаны. Эта ее белизна почему-то ассоциировалась во мне с духовной чистотой, с невинностью в высшем смысле этого слова и целомудрием, и я мысленно наделил ее телом девы Марии, ухитрившейся непорочно зачать (как известно, эта версия появилась на каком-то из Вселенских соборов чуть ли не триста лет спустя после ее смерти).
Подойдя к ней и нейтрально положив ей обе ладони на поясницу, я весело спросил:
– Какой массаж заказываем – общеукрепляющий, релаксационный, эротический?
Анфиса – в тот момент я еще не знал ее имени – приподняла голову, повернула ее в мою сторону, не меняя общей позы, и оказалась ко мне в профиль, скосив ко мне левый глаз, которым, впрочем, не захватила меня в поле своего зрения. Я отметил голубоватую лунку под глазом – признак хронических недосыпов, нижнюю челюсть, чуть выступающую по отношению к верхней, признак тяжелого характера, отметил и то, что, отвечая мне, она едва пошевелила губами – словно хотела скрыть артикуляцию от какого-нибудь наблюдателя со стороны, умеющего читать по губам.
– Вы делаете здесь эротический массаж? – спросила она тоном представителя народного контроля (была еще тогда такая организация).
Это была ее характерная манера – сходу атаковать собеседника и ставить его в тупик, в позу виноватого, что бы он ни говорил, потому, сдрейфив, я захохотал и постарался, свести все к шутке, – дескать, шутками я расслабляю мышцы клиента, поскольку именно в релаксации и состоит главная функция смеха – почему люди и любят смеяться. Она молча выслушала мой пассаж и, похоже, он ее не удовлетворил.
– Нет, вы все-таки мне объясните – что значит эротический массаж? – Она продолжала держать голову навесу, в профиль ко мне, но уже клевала подбородком – признак слабеньких шейных мышц.
Тут меня бросило в другую крайность, и я нагло заявил:
– То и значит, что вы будете испытывать эротические ощущения.
– С оргазмом? – иезуитски уточнила она.
– Как скажете, – хмыкнул я, хотя на самом деле мне стало не по себе, и я уже подумывал, как бы поскорее от нее отделаться.
– Оргазм я и сама могу себе устроить, – сказала она, – в любой момент, – и опять отвернулась головой к стене, словно показывая этим, что ее интерес к моей персоне исчерпан.
Это меня задело, и я сказал:
– Настоящий оргазм может быть только при сложении двух энергий инь-ян, женской и мужской. Все остальное – от лукавого.
Она снова подняла подбородок и переместила голову в мою сторону, остановив ее на том же угле поворота – сколиоз шейных позвонков:
– Не ожидала услышать в бане такое. Вы что, теоретик?
– Вы не ответили на мой вопрос, – сказал я.
– Какой вопрос? – сказала она.
– Я спрашивал, какой вам делать массаж?
– Начинайте, – сказала она, – а там посмотрим.
«Конь», – подумал я. Или это меня, коня, она хотела оседлать. Во всяком случае, за уздечку у нас шла борьба.
Потом я уже узнал, что она закончила философский факультет, пишет кандидатскую по Фромму, увлекается разработками Станислава Грофа, того самого, кто отправляет своих пациентов в параллельные миры с помощью ЛСД, а вообще она считает себя колдуньей и хотела бы найти себе применение – то ли лечить от порчи и сглаза, то ли наводить их.
Да, что-то такое я сразу в ней почувствовал, и не без трепета приступил к делу, то есть к телу… Эротический массаж я делал только своим подружкам, но делать его молодой женщине, которой ты не будешь обладать… Это было для меня что-то новенькое. Черт дернул меня за язык – наверняка она сама это и спровоцировала.
Я начал с ног, со ступней. Они у нее были чуткие, пятки крепкие и чистые, не то, что у большинства теток, – растрескавшиеся, рассохшиеся, истертые в хождениях по бытовым российским мукам. Пятка – это показатель качества жизни. Если у тебя свое авто, у тебя и пятка атласная, как подушечка для иголок. Есть тут, конечно, и физиологический аспект – мускулатура стопы, способ ступать, опираясь предпочтительно на носок или пятку. Чем меньше нагрузка на пятку, тем она… аристократичней что ли. Короче, пятка Анфисы привела меня в восторг, как и пальцы ног, с длинным указательным, обогнавшим большой палец, – такие пальцы изображали у босых мадонн художники Возрождения, тот же Рафаэль. Этот длинный второй палец, то есть указательный, и был для меня признаком аристократической стопы, ну, не аристократической – где ныне наши аристократы? – но все-таки…
Я так завис над ухоженными, хотя и без педикюра, прекрасными по своей лепке ступнями Анфисы, что не сразу обратил внимание на ее неподвижность, которую вполне можно было спутать с обморочной – Анфиса лежала так, будто ее подстрелили; полное расслабление всех мышц. Решив, что она просто заснула – это часто бывает при массаже – я тут же активно переключился на ее ягодицы – белые, как яичная скорлупа. Анфиса чуть приподняла голову, то ли давая знать, что мой маневр отмечен, то ли просто возвращаясь из своего забытья, – я же сказал себе, что пятки это ее слабое место, как у Ахиллеса, и стоит взяться за них, как она превращается в глину и с ней можно делать все, что угодно.
