Мэдэлин Шиэн - Неоспоримая любовь (ЛП)
Проповедник выглядел растерянно. Похоже, он действительно не догадывался, что с его дочерью было что-то не так.
- Что происходит? – потребовал ответа Проповедник.
- Не знаю, - ответил он. – Где ее сраная комната?
- И ты считаешь, что я позволю тебе отвести мою дочь в ее ебаную комнату? Я нахуй не забыл, что ты сделал, когда она была всего лишь ребенком.
- Папочка! – Ева вывернулась из его объятий и вытаращилась на отца. – Я трахалась с Дьюсом с восемнадцати лет! Я хотела трахнуть его еще, когда мне было шестнадцать! Может, я даже хотела его, когда мне двенадцать было! Кто знает! Что я точно знаю, так это то, что я была влюблена в него с пяти лет! Давай, смирись уже с этим! И не смей стрелять в него, или я пристрелю тебя!
Кокс захлопнул рот рукой и отвернулся.
Мик закатил глаза.
Челюсть Проповедника отвисла.
Вот же… дерьмо. По крайней мере он знал, что ее чувства к нему все еще ярко горели, но тем не менее… Вот дерьмо. У него не особо получалось ладить с отцами его сук. По какой-то причине они всегда недолюбливали его, и один вот, стоящий напротив, дважды по нему стрелял.
- Не смей, твою мать, стрелять в меня снова, - прорычал он. – Я ни черта с ней не делал, когда ей было двенадцать. Все это дерьмо, которое случилось в ее шестнадцать лет - это не моя вина. Я был пьян, она едва не трахалась с пряжкой моего ремня, и ее сиськи дергались прямо перед моим лицом, в общем – что за нахуй? Я всего лишь ебаный человек. И во всей этой ебанутой ситуации я виню ее сиськи. Но каждый раз, когда я трахал ее, она блять уже была старше восемнадцати. Так что никакой ебаной стрельбы. В этот раз я выстрелю в ответ.
- Тактичность, Президент, - пробормотал Кокс, - тебе ее слегка блять не достает.
Ева и ее старик вытаращились на него.
- Вот ты серьезно это все сейчас сказал моему папочке?
Он посмотрел на нее сверху вниз.
- А что? Это ты гребаная тупица, сдавшая нас обоих. В любом случае – это та самая ебаная правда.
- Ебаная правда? - проговорил Проповедник – Да я уже знал, что она добровольно повисла на тебе тогда, ебаный ты придурок. Это не меняет того факта, что ты позволил себе шестнадцатилетнюю девчонку.
- Пап, - сердито прошептала Ева, - сколько лет было моей матери, когда ты сделал ей меня?
Проповедник перевел взгляд на Еву.
- Дьюсу сорок восемь, Ева! Мне пятьдесят пять! Тебе не кажется, что это блять слегка ненормально?
- Сколько ей было лет, пап?
- Шестнадцать ебаных лет, - сказал он мрачно, глазея на нее.
Черт. Похоже, у его старика и Проповедника было общее дерьмо. По крайней мере, он к их ебаному клубу любителей малолеток не принадлежал. Ну, уже что-то. Кажется.
- Ага, - обратилась она снова к нему, - а сколько лет было тебе?
- Ева!
- Папа!
- Мне было двадцать четыре, - прорычал он.
Скрещивая руки на груди, она приняла заносчивую позу.
- Ха, – сказала она. – Интересненько.
- Да, - ответил он тем же тоном, - охуенно интересненько. Твой старик был ебаным идиотом, влюбившимся в подсевшую на наркоту бродяжку, сдавшуюся и в страхе бежавшую после того, как она дала тебе жизнь! Действительно, это охуенно интересненько! Я не проводил достаточно времени с ней, любя ее, заботясь о ней, хотя знал, сколько дерьма на нее вывалили родители, и все женщины, что были после нее, просто блять согревали мою постель и ничего больше! Прости блять, что не хочу того же дерьма для моей малышки!
Глаза Проповедника заблестели на полпути этого откровения, и сейчас слезы свободно текли по его щекам. Все не отводили глаз. Проповедник не плакал. Проповедник хладнокровно убивал. И все же все видели то, что видели.
- Уже неважно, я все равно облажался, малышка, - прохрипел Проповедник. – Не замечал, насколько все было плохо с Фрэнки, пока не стало слишком поздно. Втащил тебя во все это дерьмо, сам того не понимая. Давно уже должен был сделать что-то с Фрэнки, ему нужна была помощь. Должен был держать тебя подальше от него. Должен был хоть что-то блять сделать.
- Неважно, - прошептала она, - он не выберется в ближайшее время, и он получает все, что ему необходимо.
На этих словах Мик отвернулся и побрел вглубь коридора. Его парни желали Фрэнки смерти. Он хотел его смерти. Но Ева и Проповедник любили Фрэнки. Он понимал это.
Ты не можешь просто взять и выключить чувства, как сраный светильник. Он знал это. Он пытался так сделать. Он пытался любить свою жену, и он пытался перестать любить Еву. Не сработало ни одно, ни другое.
В общем, Фрэнки все равно надо было грохнуть.
- ЕВА! – Ками влетела через двери, как ураган. Ками оттолкнула его с дороги, схватила Еву за плечи и заорала на нее.
- Ты ебаная идиотка! Почему ты не сказала мне, что он делал? Бога ради, Ева, тебе не надо было трахать его! Ты представляешь, сколько грязи я вытерпела от этого заносчивого козла? Тонны, Ева, ТОННЫ! Я бы бросила его в ту же минуту, как узнала!
- У Фрэнки не было времени в запасе! – крикнула Ева в ответ. – Чейз не встречался со мной, пока Фрэнки не загремел в одиночку!
Дьюс пришел в ярость. Этот говнюк не просто сыграл на ее любви к Фрэнки, он загнал ее в угол.
Взгляд Проповедника метался между Ками и его дочерью.
- Ева, что за херню несет Ками?
Они обе игнорировали его.
- Ох, Ева, - заплакала Ками. – Я убью его! Ты слишком хороша и слишком неиспорченна, такой человек, как Чейз, не заслуживает даже слегка коснуться твоей красоты!
Если Ками продолжит плести все это слащавое дерьмо о его женщине, то когда-нибудь она вполне может ему понравиться.
- Как ты узнала? – прошептала Ева.
Ками раздосадовано засмеялась.
- Он пришел домой двадцать минут назад, информируя меня, что наш брак окончен, - она фыркнула. – Можешь поверить в это? Я ему, мол, – какой брак-то? И засмеялась над ним. Он разозлился, сказал мне о тебе, сказал, что вы вместе, что ты беременна его ребенком, но не упомянул ничего о Фрэнки. Но я была уверена, УВЕРЕНА, что ты никогда не прикоснешься к нему без серьезной на то причины! И я знала, что причина эта – ФРЭНКИ! Ты избегала меня месяцами, Ев, вся эта одежда, макияж, ебаный Джимми Чу… Я же не тупая!
- Я спрошу еще раз, Ева, - прогремел Проповедник, - о чем блять говорит Ками?
Он смотрел на Еву.
Она была беременна.
Его женщина была беременна. И это был не его ребенок.
Все взгляды были прикованы к Еве, но она смотрела только на него, черт блять побери ее глаза, и он не мог отвести взгляда. Он даже моргнуть не мог.
- Мне жаль, - прошептала она.
Он моргнул.
- Ками? – сказал Кокс негромко, его голос был непривычно тих. Он повернул голову к своему Дорожному Капитану.
