Когда вмешалась жизнь (ЛП) - Энн Джуэл Э.

— Ужасно, но лучше. Имеет ли это смысл?

— Несомненно.

Паркер поставила кружку на стойку.

— Дай мне пять минут, чтобы одеться… — опустив взгляд на свой халат и толстые носки, она нахмурилась, — …почистить зубы, а потом мы сможем заняться делом.

Он почесал затылок, еще больше взъерошив взлохмаченные волосы, и зевнул.

— Не торопись. Я допью эту чашку и стяну еще одну, если ты не против. Сегодня утром мое тело отказывается подчиняться кофеину.

— Угощайся, — крикнула она, поднимаясь по лестнице.

*

— Ладно, Паркер, когда ты потеряла свое достоинство? — Она посмотрела на себя в зеркало в ванной, ее лицо было покрыто пятнами, как будто она спала не на подушке, отчего на правой щеке остались вмятины. Ужасное крысиное гнездо прилипло к затылку, а на зубах чувствовался налет.

Придерживаясь своего пятиминутного обещания, она расчесала волосы, стянула их назад в хвост, нанесла дезодорант, почистила зубы и остановилась на шортах цвета хаки и простой белой футболке.

— Кофеин уже проник в твои вены? — крикнула она Леви. — Если да, то иди сюда и покажи мне свои мускулы.

Она услышала его тихий смешок, а когда он направился из кухни к лестнице, увидела его ухмылку. Поднимаясь по ступеням, он напряг бицепс. Неудивительно, что он оказался огромным, как и все его телосложение. Увидев Леви в шортах и футболке с короткими рукавами, она подтвердила свою предыдущую оценку: у него тело профессионального спортсмена.

— Ну, если они у тебя есть, выставляй их напоказ. — Она усмехнулась, пытаясь игнорировать тот факт, что их у Леви было больше, чем у любого мужчины, которого она встречала в своей жизни. Генетика очень щедро отнеслась к семье Пейдж. Она поняла это в тот день, когда увидела в ванной обнаженную Сабрину.

Леви опустил руку.

— Ты сама просила. Я бы и не мечтал выставлять их напоказ.

Она жестом пригласила его следовать за ней по коридору.

— Что ты делаешь, чтобы вот так легко поднимать автомобили?

Его освежающий смешок вызвал на ее лице улыбку.

— Я подтолкнул твой грузовик, а не поднимал его.

— Уверен? — Она оглянулась через плечо, одарив его улыбкой, медленно растягивающей ее губы. — Потому что я могла бы поклясться, что на какое-то мгновение увидела, как задние колеса оторвались от земли.

Его лицо приобрело розовый оттенок. Она и представить себе не могла, чтобы он покраснел, но когда он отвернулся, она поняла, что так и есть.

— Я — архитектор.

Паркер вытащила ящики из комода, чтобы его было легче передвигать.

— Это объясняет наличие мышц.

Он засмеялся.

— Мне нравится тренироваться… много.

— Да? Мне тоже.

— Бег?

— Нет, конечно. — Она отключила телевизор и лампу. — Волейбольная травма: порвала подколенное сухожилие. Я больше люблю интервальные тренировки и покувыркаться.

— П-покувыркаться? — Он прочистил горло.

Обмотав шнур вокруг лампы, она с усмешкой покосилась на него.

— Прыжки. На мини-батуте. Но «покувыркаться» вызывает у людей лучшую реакцию.

— А, ясно.

Она стянула с матраса постельное белье.

— Какая твоя любимая тренировка?

— В тренажерном зале?

— Вообще. Как ты любишь попотеть?

Вот, что ей нужно, — обычный разговор… не про измену и не про чью-то смерть.

Леви снял с кровати матрас.

— Ну, эм…

Когда они встретились взглядами, он подавил ухмылку и посмотрел в другую сторону.

— Что? — спросила она.

— Ничего. В какую комнату нести?

— В ту, что слева. — Она последовала за ним с охапкой постельного белья. — Что ты собирался сказать?

Он прислонил матрас к стене.

— О чем? — Все в комнате требовало его внимания больше, чем она.

Она попыталась встретиться с ним взглядом.

— Ты танцуешь, да? Балет? — Коснувшись пальцем губ, она задумчиво прищурилась. — Нет, по тебе не скажешь, что ты занимаешься балетом. Чечетка? Бальные танцы?

Леви покачал головой и прошел в комнату.

— Джаз? Лирический танец?

Продолжая мотать головой, он опрокинул ее кровать-платформу на бок.

— Ну, давай же. — Она последовала за ним в свою новую комнату. — Какая у тебя зависимость? Что заставляет тебя потеть?

Она помогла ему поставить кровать на место.

Он взглянул вверх.

— Смени тему.

— Ни за что! Теперь ты пробудил во мне слишком сильное любопытство.

Леви выпрямился, упер руки в бедра, склонил голову к груди и глубоко вздохнул.

— Секс. Теперь мы можем закончить перестановку?

Пока Паркер стояла, застыв на месте, с широко распахнутыми глазами, Леви широкими шагами пошел обратно по коридору. Кажется, он сказал «секс», но это не имело никакого смысла. Его любимой тренировкой был секс?

— Нужны двое, чтобы передвинуть этот комод и не поцарапать деревянные полы, — крикнул он из другой комнаты.

Паркер вырвалась из ступора и поспешила в спальню.

— Приподними с той стороны, чтобы двигаться вперед. Я пойду спиной.

— Хорошо. — Паркер приподняла бок.

Когда они вынесли комод из комнаты в коридор, Леви посмотрел на нее.

— Перестань так смотреть на меня.

— Я никак на тебя не смотрю. — Она зажала губы между зубами.

Комод расположился напротив кровати.

— Что-нибудь еще? — Он бросил на нее молниеносный взгляд, прежде чем снова оглядеть комнату.

— Неа. С остальным я справлюсь сама. Большое спасибо.

Он направился вниз по лестнице.

— Расскажи мне вкратце о Рэгсе.

— Ты действительно считаешь секс тренировкой?

Он застонал, нагнувшись, чтобы погладить пса и почесать ее за ушами.

— Да. Он спит один или с кем-то в постели?

— Вынуждена не согласиться. Не думаю, что секс можно назвать тренировкой.

— Тогда ты занимаешься им неправильно. Сколько раз в день ты его кормишь?

Паркер уселась на вторую ступеньку снизу, облокотившись на колени.

— Как я могу заниматься им не неправильно?

— Откуда мне знать. Как долго с ним можно не гулять?

Прикусив нижнюю губу, Паркер задумчиво прищурилась.

— Полагаю, для этого нужно перепробовать множество поз и обладать очень хорошей выносливостью и контролем, да?

Леви встал, потирая виски.

— Ты спросила о моей любимой тренировке, как я люблю попотеть, и правда — это секс. Правда, которую тебе не нужно было знать. Но моя огромная проблема заключается в том… — он глубоко вздохнул, — …что я плохо умею лгать. Я — худший игрок в покер в мире. Стопроцентный стукач в детстве. Родители быстро это раскусили. Никто из моего окружения не спускал мне этого с рук. Все говорили: «Спросите Леви Правдолюба». Это было хуже, чем прыщи, несвоевременная эрекция или хождение полдня с точащей из ширинки рубашкой.

Паркер моргнула. Это все, что она могла сделать. Кто был этот парень? Секс-спортсмен и честный до отказа?

— Вау… хреново тебе приходится. — Она поморщилась. — Я не утверждаю, что ложь — это хорошо, и не говорю, что я патологическая лгунья, но иногда нужно лгать, чтобы сохранить лицо, отношения и не выглядеть засранцем. Без обид.

— Можешь мне не рассказывать. У меня было много друзей. Осталась только горстка избранных, которые поддерживают меня, несмотря на мою проблему. Это просто неизбежно; в конце концов, я скажу что-нибудь обидное… правду, но обидную.

— Ты аутист? У племянника моего друга синдром Аспергера, и у него напрочь отсутствует фильтр.

— Не думаю. Других признаков аутизма у меня нет, и я думаю, что в его случае он говорит честно, не осознавая, что может кого-то этим обидеть. Поверь мне, я осознаю, что обижаю людей. Вот почему сделаю все, чтобы сменить тему или вообще избежать определенных тем. Но когда люди, вроде тебя… — он пригвоздил ее обвиняющим взглядом, — …просто продолжают требовать от меня ответа, я, в конце концов, ломаюсь и говорю именно то, что думаю, или увиливаю и начинаю потеть, избегая зрительного контакта и заикаясь, как идиот. Но я не говорю все подряд, что приходит мне в голову.