Маленькая птичка (ЛП) - Уайлд Риа

Он показывает ей на дверь, и мы следуем за ним. Райкер уже где-то здесь, а Гриффин должен прибыть чуть больше чем через час.

Мы идем через нижнюю часть клуба, лавируя между номинальными лицами, выпускающими пар, где ни один бдительный глаз не может оценить их действия.

— Этот город действительно коррумпирован, — комментирует Рен, когда мы заходим в лифт, который доставит нас на балкон. После нападения его отремонтировали, теперь стекла укреплены на случай, если подобный инцидент повторится. Похоже, Синдикат не заботился о том, была ли эта война тайной или нет, они не связаны напрямую и, следовательно, не могут быть причастны. Они сидят в своих удобных креслах в своих офисах и наблюдают за тем беспорядком, который они создали.

Они считают себя богами.

Мы докажем, насколько они ошибаются.

— В каждом есть немного тьмы, — говорю я, когда двери закрываются.

— Ты не чувствуешь за это вины? — Спрашивает она, нахмурившись.

— Если это не я, то это будет кто-то другой, — говорю я ей честно, — Мы контролировали этот город и подполье сотни лет, задолго до того, как кто-либо из нас даже родился.

Сильверы поддерживают чистоту на улицах.

Она смеется без юмора.

— Едва ли ты святой, Лекс, ты торгуешь наркотиками, оружием, деньгами.

— Да, — подтверждаю я, — Но лично я этого не делаю, просто контролирую тех, кто это делает. Если бы не я, наркотики на наших улицах были бы хуже и грязнее, а насилие с применением огнестрельного оружия в десять раз больше, чем сейчас. Здесь будут править банды, сутенеры и дилеры, мы же гарантируем, что этого не произойдет.

— Лично ты так не делаешь, но убиваешь.

— Тех, кто этого заслуживает, да.

— А Валентайн?

— Валентайн — паразит, Маленькая птичка, рыбешка, плавающая с акулами. Он верит, что способен захватить этот город.

— Значит, это просто демонстрация власти?

— Нет, он убил мою мать. Ты была моей местью, пока…

— Я стала твоей пешкой. — Она заканчивает.

— Теперь ты больше, чем это.

Она тяжело вздыхает:

— Ты убьешь его?

— Со временем, но прямо сейчас у меня есть более серьезные проблемы, с которыми мне нужно разобраться.

— Например?

— Синдикат.

Она качает головой:

— Политика.

Я смеюсь:

— Да.

— А что произойдет, если я не захочу в этом участвовать? — После недолгого молчания она добавляет: — Ты меня отпустишь?

— Нет, — мой ответ быстрый и резкий. — Ты моя, Маленькая птичка, скоро это поймешь.

Она больше ничего не говорит по этому поводу, пока мы выходим на балкон. В динамиках звучит музыка, и танцпол заполнен телами, кружащимися и пульсирующими в такт музыке. Инцидент, произошедший несколько недель назад, забыт.

Воздух вокруг нас пропитан запахом алкоголя, но чувствуется привкус чего-то еще. Что-то металлическое и удушающее, хотя я не могу это определить.

Райкер развалился на диване, держа в пальцах виски в маленьком стакане и положив его на колено. Он зажимает переносицу, зажмуривает глаза.

Мы не слышали ни слова от Эйнсли с тех пор, как она скрылась. Райкер в ярости, но он отодвигает ярость на задний план из-за Синдиката. Нам нужна эта информация. С ней все будет в порядке, и она будет держаться подальше от неприятностей, пока мы не разберемся с этим дерьмом.

— Графф, — Рен плюхается рядом с моей правой рукой и крадет его виски, выпивая его прежде, чем Райкер успевает ее остановить. — Это хорошее дерьмо.

— Да, это так, — рычит Райкер, — и ты только что все выпила.

Я машу пальцем официанту и жестом требую принести напитки, усаживаюсь на диван напротив и подзываю Рен к себе.

Она смотрит на меня, выражение ее лица говорит мне все, что хочет ее рот. В общем, пошел ты на хуй.

— Птичка, — тяну я, — о чем мы говорили в машине?

Она рычит, но встает, пересекает узкое пространство и садится рядом со мной. Я обхватываю ее за талию и притягиваю к себе, прижимая к своему телу.

— Новости? — спрашиваю я Райкера.

Он качает головой:

— Гриффина заметили примерно в двадцати минутах отсюда. Его пропустят вниз.

— Хорошо.

Теперь ждем.

Глава 32

РЕН

Лекс рядом со мной напряжен, он ведет себя хладнокровно и собранно, но его тело натянуто как струна, словно змея, готовая атаковать, его мышцы тверды, пальцы сжимают стеклянный стакан так сильно, что я боюсь, он может лопнуть.

Он ненавидит это.

Отсутствие контроля.

Угрозы.

Это человек, у которого было все и которого никогда не допрашивали, теперь все по-другому. Узлы распутываются, и он судорожно пытается их затянуть, не понимая всей картины.

Я ничего не понимала, как устроен этот мир, как происходит обмен бизнесом, но я знала, что так не должно быть. Он был самопровозглашенным королем, и кто-то другой угрожал забрать его корону.

Его пальцы рассеянно рисуют круги на моем обнаженном бедре, пока он пьет скотч.

— Он здесь, — говорит кто-то кроме нас, и Райкер, и Лекс выпрямляются, устремив взгляд на двери лифта.

Гриффин.

Когда через несколько минут металлические двери открываются, и я вижу своего старого друга, я сначала чувствую облегчение, а затем все это исчезает, когда я по-настоящему вижу его лицо. Он выглядит усталым, больным, как будто не спал несколько недель. Его плечи опускаются, кожа бледная, и он не похож на старого друга, которого я знала.

На его плечах лежит невидимый груз.

— Обыщите его. — Лекс приказывает.

Двое мужчин нападают на Гриффина, широко разводя его руки и раздвигая ноги, тянут и тыкают его тело в поисках оружия. Они достают из его кармана телефон и блокнот с ручкой, но это все, что они находят.

— Ты действительно думаешь, что я принесу оружие в логово дьявола, — рычит Грифф, — может быть, глупо находиться здесь, но я не гребаный идиот.

— Сядь, — требует Лекс, игнорируя его заявление.

Я пытаюсь ободряюще улыбнуться ему, но он быстро отводит взгляд, не в силах поддерживать зрительный контакт. Когда он садится, он наконец смотрит на меня, а затем на руку, все еще лежащую на моем бедре:

— Ты теперь с ним?

— Грифф…

— Не разговаривай с ней, — шипит Лекс, — это между нами. Скажи, что хочешь, а потом убирайся из моего клуба.

— Я здесь, чтобы помочь, — рычит в ответ Грифф.

Мышцы Лекса становятся все более напряженными, словно давление под крышкой, все растет т растет, и он взорвется.

— Тогда помоги, — пальцы Лекса впиваются в мою кожу, — прежде чем я передумаю.

— Это твоя чертова вина, — огрызается Гриффин, — Если бы ты, черт возьми, не пошел за Рен, ничего бы этого не произошло. Ты разозлил не того человека!

Лекс смеется, хотя это скорее маниакально, чем юмористически:

— Думаешь, Валентайн меня пугает? — Он говорит таким тихим голосом, что я не уверена, слышит ли его Гриффин: — Валентайн — ничто. У него нет власти, нет контроля. Никакой лояльности, — выплевывается последняя часть его предложения.

— Тебе следует беспокоиться не о Валентайне.

— Синдикат — забавно, все продолжают упоминать эту организацию, как будто они какая-то страшилка, но сами не могут выполнить всю работу.

— Маркус связался с Синдикатом чуть больше года назад. Они связались с ним, когда он впервые обстрелял город, и сказали, что могут помочь. Что у них были ресурсы и рабочая сила там, где не было у него. Он сразу же расписался на пунктирной линии. Хотя Рен никогда не должна была быть частью этого. Через некоторое время Маркус понял, что Синдикат всегда будет контролировать ситуацию. У них были он и его люди. Они действительно умны.

— И что? Синдикату нужен город?

— Да, они хотят, чтобы вы и ваши люди находились под их контролем, независимо от того, убьют они вас или нет. Маркус был для них способом войти, но это больше не сработает для них.

— Валентайн идиот.

— Не стоит его недооценивать, — предупреждает Грифф, — сейчас он стал чем-то большим. Он жаждет власти и готов на все, чтобы ее получить, в том числе использовать свою дочь в качестве разменной монеты. Синдикату не нравится, как он руководит делами, это привлекает слишком много внимания, но более того, он отвлекается, отклоняется от плана, и они готовы уничтожить все и вся, что стоит у них на пути. Включая Рен. Без нее у Маркуса не будет козыря.