( Не) мой профессор (СИ) - Анкай Виктория

О, я не знаю!

В тот момент я действительно могла бы, кажется, сказать ему что-то против, что-то неприятное.

Но Савицкий, как обычно, оказался мудрее и все решил за меня. Он написал смс, что сегодня не сможет, а позвонит в это же время в субботу и, судя по тому, что мое ответное смс ему не пришло, сразу отключил телефон.

Меня словно с разбегу ударили в живот, выбивая весь воздух из легких. Злость и обида сменились звериной тоской и ревностью.

Где он? С кем? Почему???

Я свернулась калачиком на кровати и зарыдала с новой силой.

Как дожить до вечера субботы? Как?

Я так хочу его увидеть. Острое одиночество, чувство брошенности как непроницаемый кокон. Я с ума сойду, думая, что он делает без меня. Я ведь все сделала не так сегодня, да. Я уже поняла! Хватит меня наказывать...пожалуйста!

Лишь бы простил...

Не помню, как провалилась в сон. Открыла глаза уже утром, голова была чугунной. Пальцем шевелить не хотелось, не то, что встать. Мать опять же со своей назойливой заботой и градусником, который в этот раз показал примерные 36, 6. Болезнь отметалась, а мне так плохо было, что она начала что-то подозревать. Эти расспросы ее: " Что с тобой...расскажи...я же вижу...я же твоя мама...!"

Да боже!!

Разобралась бы вначале со своей собственной жизнью!

Собралась мне советы давать, а сама по углам от дяди Гриши прячется. А он вон, даже шоколадку принес в субботу. И пусть она хоть миллион раз мне расскажет, что это он просто так. Просто так он только на чекушку для себя потратить может, ага...

Хотя бабушке наверно не стоило все-таки про соседа рассказывать. Она так взвилась и опять поссорилась с мамой, когда решила отчитать ее. Потом перезвонила мне, обиженная, и сказала, что вообще-то хотела сообщить, что в воскресенье прилетает на пару дней, чтобы поучаствовать в конференции, и собиралась предложить прошвырнуться всем вместе по магазинам, а потом зайти в ресторан.

“Но раз твоей матери дороже ваши местные алкоголики, то, Лерочка, сходим с тобой вдвоем. Жду у "Речной” в воскресенье в пять. Купим тебе что-нибудь".

И повесила трубку.

Я даже не успела возразить. А еще через пять минут наконец позвонил Савицкий, и Алла вылетела из головы. Если в пятницу я мечтала его хоть чуть-чуть задеть, как-то отомстить, то в субботу я чуть не расплакалась от облегчения, просто услышав его обволакивающий голос и увидев мягкую улыбку на красивом лице.

Мы поговорили почти полтора часа, и после того, как Эдик отключился, я не выдержала, включила музыку на полную и принялась танцевать.

Савицкий никогда еще не был так ласков со мной. Он сказал, что уже скучает, наговорил мне кучу комплиментов, пообещал, что на следующей неделе мы пойдем на свидание...Настоящее! Спросил, не хочу ли я побывать у него дома...Конечно, хочу! Если ради всего этого стоило лишь пережить пятницу, то я готова повторить еще сотни раз!

Да не так уж и плохо было…

Я уже не помнила. Мозг услужливо сглаживал самые неприятные моменты, пряча их в темные отдаленные уголки сознания, и выпячивал вперед наиболее чувственные картинки, которые теперь, в воображении, только распаляли.

Ночью в субботу снова уснула с трудом. Как дождаться понедельника. Третьей парой у нас философия, но может удастся увидеть Эдуарда Альбертовича и раньше, например в столовой или пересечься в коридоре.

Меня распирало от предвкушения, я так хотела к нему.

В воскресенье утром затеяли с мамой уборку. Мне по обыкновению достались ванна, туалет и кухонные шкафы, матери - все остальное. Позвонила бабушка и, смилостивившись, позвала мать на встречу после обеда персонально.

Мама, конечно, не смогла ей отказать, хотя уверяла меня буквально пять минут назад, что больше они общаться не будут. Я только закатывала глаза. Я устала это слушать в течение всей жизни.

Моя мать - лучший пример того, что люди не меняются.

Время втроем мы провели на удивление хорошо. Проторчали почти пять часов в торговом центре, купили мне новую сумку, а маме - сапоги, затем завернули в итальянский ресторан на последнем этаже и просидели там практически до закрытия. Алла как обычно фонтанировала историями о своем последнем отпуске, дразнила нас фотографиями видом и селфи с каким-то кудрявым серфингистом. Мама ненатурально улыбалась, пытаясь скрыть унылую зависть, и раз в полчаса предпринимала безуспешные попытки Аллу уколоть, то вспоминая про ее возраст, то замечая, как на руках висит кожа, когда бабушка в купальнике. А я просто радовалась, что время летит быстро, и утро понедельника все ближе.

Осталось только ночь пережить, и я увижу Савицкого. Я снова была счастлива от одной мысли о нем.

***

В понедельник лекции у матери начинались только со второй пары, и потому к моей первой мне пришлось ехать одной. На гребаном вонючем троллебуйсе, грозящем развалиться на каждом повороте и заглохнуть при любой остановке. Несмотря на то, что на дворе уже стоял ноябрь, в салоне было душно и тесно от забившихся внутрь людей, а куртка моя насквозь пропахла чужим застарелым потом. Чувствуя себя засаленной и уставшей, хотя день только начинался, вышла на своей остановке и побрела к универу. Впереди было целых две абсолютно безразличных мне пары - зарубежная история и английский по группам, после бесконечный обеденный перерыв и только потом я могла увидеть Савицкого. За эти выходные я так устала ждать нашей встречи, что, казалось, не доживу... Пары тянулись уныло. Меня не спрашивали, темы были откровенно скучные, хотя и не скучнее бесконечного тихого трепа Баевой, как они на выходных с родаками поехали за город на юбилей старшего Жарова. Немного повеселил рассказ про то, как Андрей нажрался и накинулся с шампуром на какого-то другого золотого сынка, а потом наблевал при всех на террасе. Но, как сказала Ника, взбешенный Жаров - старший после такого концерта где-то запер своего неадекватного отпрыска до конца меропртятия, и больше уже на мой вкус там не было ничего интересного. Кстати самого Андрея на парах сегодня не наблюдалось. Похоже до сих пор сидел на хлебе и воде в одном из подвалов своего загородного особняка. С одной стороны я радовалась тому, что его нет и никто не прожигает меня черными, будто ненавидящими глазами. С другой...Я так привыкла в фоновом режиме все время отслеживать, насколько Жаров близко, чтобы иметь возможность в любой момент сбежать, что, когда его совсем не было видно, напряжение во мне только нарастало, а не уменьшалось. Я будто ждала его, затаившись внутри. Подозревала подвох. Словно он специально дразнил меня своими пропусками и, стоит лишь на секунду расслабиться, он выпрыгнет как черт из табакерки из-за ближайшего угла. Тем более уже пару раз примерно так и было. Андрей часто просыпал первые пары, считая по всей видимости будильник неким атавизмом. Каждый перерыв я покидала аудиторию и выходила в большой холл в надежде встретить Савицкого. Взяв Баеву под локоть, тащила ее в сторону нужной кафедры, но Эдуард Альбертович будто сквозь землю провалился. Встретить удалось только спешащую на лекцию, запыхавшуюся мать, а потом неожиданно и бабушку! Оказалось, что у них ученый совет в актовом зале после обеденного перерыва, а нашу пару по философии вообще будет вести какой-то аспирант, потому что Эдуард - докладчик. Боже... Услышав это, я почувствовала как воздуха стало резко не хватать, а рекреация покачнулась, словно мы стояли на палубе корабля, а не на елочке древнего паркете в общем коридоре. - Лерочка, ты что так побелела? - озабоченно нахмурилась Алла, ласково проведя рукой по моему плечу, - У тебя все в порядке с давлением? Знаешь, нынче сердечные заболевания очень помолодели. Я видела статистику - ужас! Людмила конечно осмотрами у врача тебя не балует, подозреваю, - брезгливо нахмурилась бабуля одними бровями, но совершенно неподвижным от ботокса лбом, - Ей бы о себе уметь заботиться... - Очень душно в кабинетах, это дурацкое отопление, - пролепетала я ей в тон, пытаясь как можно быстрее прийти в себя от раздавившей новости и не выдать себя бабуле, - Сейчас присяду, нормально, - опустилась на ближайший низкий подоконник, рядом плюхнулась Баева, пытаясь всем своим видом меня поддерживать. - Да, согласна, разве можно так включать! - всплеснула тонкими ухоженными руками Алла, - Ещё и кожу сушит. Девушки, - посмотрела на нас с Никой строго, - Надеюсь у вас всегда с собой термальная вода. С нашими сезонами отопления это просто жизненно необходимо! Так...- посмотрела на изящные платиновые часы на своем запястье, - Мне пора, Лерочка, давай в столовой на большом перерыве встретимся? Посидим- поболтаем, а то у меня потом мероприятия до самого вечера, а ночевать Валерий Аверьяныч на свою дачу пригласил. Обещал русскую баню и вашего местного оперного певца, - подмигнула нам с Никой и царственно удалилась. - Ну и бабка у тебя...- пробормотала Баева, зачарованно смотря ей вслед, а я схватилась за телефон, строча Савицкому сообщение. Лера: Я думала мы увидимся на паре. Отправила сразу, не давая себе возможности передумать. Разочарование сжигало изнутри. Я ведь так ждала! Ответ не заставил себя ждать, прийдя практически сразу. Эдуард: Извини, Лер. Не сегодня. Можем на большем перерыве встретиться. Закусила губу, чуть не скуля от обиды. Я не могу Алле отказать! Она такого не прощает... Лера: я не могу, я буду обедать в столовой с бабушкой. Савицкий начал печатать что-то, стер, выждал паузу и снова начал что-то набирать. Эдуард: с Аллой Викторовной? Отлично, я к вам присоединюсь. Я уставила на последнее сообщение, чувствуя, как с головой захлестывает мощной волной внутреннего протеста. Ну не-е-ет...Только не за одним столом с бабкой моей, черт! Во-первых, при ней мы и слова друг другу нормально сказать не сможем, во - вторых, зная ее, говорить будет только она, в третьих...Боже, это бред, но я взревновала! Алла не моя вечно ноющая мать, она...Блядь, она великолепна. И я не хочу, чтобы Савицкий это знал. Задышав часто от панически ускоряющегося сердцебиения, настрочила ему. Лера: Мне неловко будет. Не надо. Эдуард: Как раз проработаем твои комплексы, от которых и возникает неловкость, Лер. И все. Мне оставалось только смириться. Последнюю половину истории просидела как в тумане. От неприятного нервирующего предчувствия начало потряхивать. Интересно, а мать тоже к нам присоединится? Вот это посиделочки будут...Закачаешься! Даже в страшном сне я представить такое не могла. И в какой-то момент даже малодушно решила сказать и Алле, и Савицкому, что мне резко стало плохо...но... Как только прозвенел звонок на большой перерыв, Эдуард написал мне "Лера, я тебе жду" и я отправила в ответ "Иду" и сердечко раньше, чем успела подумать. Если он ждет - разве я могу не прийти?!