Вероника Мелан - Ассасин
— Готова.
— Тогда удачи вам.
— И вам тоже, Эдвард.
Он удивительно бесшумно выскользнул за дверь. Я соскочила с постели, вытащила из-под матраса пальто и подобралась к выходу из спальни — принялась ждать. Если кто-то из «сопалатников» в этот момент и не спал, то вида благоразумно не показывал — наверное, им проще жилось здесь, чем за пределами Корпуса.
В холле бубнил телевизор; по моей спине тек пот. Прошла, наверное, минута (а для меня целая вечность), когда из дальнего конца коридора донесся злорадный голос:
— Эй, ублюдки! А я на свободе! Побегаем?
«Что он делает?! Он же их провоцирует!»
За дверьми моментально поднялся шум: приглушенные крики, топот ног, гам. Санитары бросились за беглецом.
«Давай, Эд! Выиграй нам время!»
Шипя и бранясь, по коридору пролетели две здоровенные фигуры в голубой форме; у меня затряслись поджилки — пора!
Отсчитав несколько секунд, я распахнула дверь и метнулась в противоположную сторону. Добежала до холла, быстро огляделась, нашла деревянную доску, на которой висели ключи, и принялась ее изучать.
«Так, один маленький и серый, другой большой и желтый».
Глаза скользили по многочисленным рядам из ключей.
«Какой из них? Какой?!»
Маленький и серый удалось отыскать быстро — я моментально зажала его в руке. А вот желтого нигде не было.
Они все выглядели примерно одинаково: сероватые, желтоватые, бурые и… маленькие.
«Где же большой? А вдруг они забрали его с собой?»
Голова кипела от напряжения, из дальнего конца коридора продолжали нестись злобные выкрики охранников.
«Быстрее! Я должна найти его, должна!»
Я принялась озираться по сторонам — стол, телевизор, шкаф, два стула… Шкаф!
Подскочив к маленькой дверце, я распахнула ее и облегченно выдохнула — вот он! Большой желтый ключ от главных ворот. Не мешкая ни секунды, я сняла его с крючка и бросилась прочь из холла. За считаные секунды добежала до входной двери, выудила из кармана «маленький и серый» и отперла замок — первый этап пройден!
Никогда еще с такой скоростью я не напяливала на себя одежду.
Морозный воздух моментально обжег легкие, но я неслась к металлическим воротам, не замечая этого. Хорошо бы Нисса оказалась права и наблюдение за воротами не велось, иначе… На «иначе» у меня не было времени.
«Большой и желтый» со скрипом провернулся в ржавом замке на пол-оборота и застрял.
«Черт! Черт-черт-черт!»
Ну давай же, давай! Если ты, кусок ржавого металла, сейчас застрянешь в замке, то я застряну в Корпусе уже не на год, а на всю оставшуюся жизнь!
Надавив на него что есть мочи, я смогла провернуть ключ еще немного, после чего тот снова застрял. И сколько бы я ни упиралась, замок не позволял ему прокрутиться ни на миллиметр.
«Проклятье…»
Пальцы болели от усилий, но я не переставала упираться.
«Только бы не сломать его».
Секунда. Короткая передышка. И новая попытка.
«Ну давай же, давай! Я не хочу жить в Корпусе, слышишь? Не хочу!»
Удесятерив усилия и не замечая того, что сдираю с пальцев кожу, я вновь навалилась на ключ.
Пошел, пошел, пошел!
И он пошел. Медленно, нехотя, со скрипом — сначала провернулся всего чуть-чуть, затем провернулся свободнее; лязгнул, выползая из втулки, ржавый язычок замка. Я медведем навалилась на ворота, упираясь ногами в стылую землю, и распахнула створки.
Свобода!
Внутри Корпуса кричали, на втором этаже зажглись почти все окна. Я в последний раз оглянулась на серое здание и, дрожа от холода, бросилась наутек. В лес, к трассе, прочь отсюда.
Сидя в темном салоне машины, я все еще не верила в реальность происходящего. Деревья мелькали по сторонам обочины, седан летел по узкой ночной дороге, стремительно унося меня прочь от злополучного места под названием Корпус.
Водитель — улыбчивый молодой мужчина с карими глазами — время от времени вопросительно поглядывал в мою сторону.
Он остановился сразу, как только заметил поднятую вверх руку. Не спрашивая, кто я и почему стою на обочине, он лишь возмущенно поинтересовался:
— Девушка, с ума сошли? Ночью, посреди леса — хотите покончить жизнь самоубийством?
Стоило ли ему объяснять, что стоя ночью посреди леса, я как раз планировала ее — жизнь — начать.
Но он был прав — к тому времени я действительно сильно продрогла. Ветер усилился, обжигая холодными порывами лицо и руки, пробираясь под тонкую ткань пижамы. Шерстяное пальто спасало, но лишь до поры.
До голубой «Аллюры», в которой я теперь ехала, мимо меня пронеслись еще три автомобиля, водители которых не желали подбирать случайных попутчиков.
Я их не винила. Решилась бы я сама подбросить до города незнакомца в такой час? Едва ли.
Мне отчаянно хотелось выяснить, насколько далеко за городом мы находимся, но подобный вопрос мог вызвать подозрения у водителя, и потому я молчала. Как я оказалась в лесу? Почему не знаю координаты сама? Если не смогу ответить внятно, он высадит меня.
Однако, сам того не подозревая, мужчина помог мне выпутаться из сложной ситуации:
— Вы, наверное, ехали из Линбурга? Что-то случилось с вашей машиной, я прав?
Явно довольный своей сообразительностью, он посмотрел на меня.
Мой мозг лихорадочно подыскивал достоверный ответ. Ни о каком Линбурге я слыхом не слыхивала, но с радостью ухватилась за его версию:
— Да, мы с другом ехали из Линбурга, но поругались по дороге — знаете, как это бывает. Слово за слово, скандал… В общем, он высадил меня.
Я придала своему лицу расстроенное выражение.
— Создатель, помилуй идиотов! Что за?.. Какой мужчина в здравом уме высадил бы девушку в лесу?
Я вошла в роль и воодушевилась, главное — хлопая глазами, не переиграть.
— Вообще-то он неплохой человек. Просто мы не поняли друг друга и…
— Вы еще защищаете его?
— Ну…
— Можете не рассказывать деталей. Хотите я помогу вам найти его и заехать кулаком по его наглой морде?
— Спасибо, — я вложила в свой ответ искреннюю благодарность, — пусть лучше катится… с миром.
— Добрая вы.
— Просто не люблю мстить.
— Хорошо, ваше право.
Я все еще дрожала — он заметил это.
— Включить дополнительное отопление?
— Да, пожалуйста.
Водитель протянул руку и повернул тумблер на приборной панели — из радиаторов тут же потекло спасительное тепло. Я с удовольствием вытянула вперед озябшие ноги и откинулась на сиденье.
— А как далеко до Канна?
— Отсюда километров восемьдесят. Вы поспите пока — ехать долго.
