Лоуренс Сандерс - Желания Элен
– Сэр! Должна ли я снять с себя одежду?
– Нет, дорогая моя, не такой это будет фильм.
– А какой?
– Это любовная история.
– О, да. Сейчас, сейчас, сейчас, – восхищенно сказала она, хлопая в ладоши. – Обожаю любовные истории. Какова моя роль?
– Ты жена, а я муж.
– Замечательное кино. Мне оно уже нравится. Что я должна делать?
Он затянулся, отхлебнул глоток, затянулся, отхлебнул еще глоток.
– Действие фильма, – начал он, – происходит в тысяча девятьсот двадцать пятом году. Мы живем в пригороде Филадельфии, штат Пенсильвания. Я работаю в большой, преуспевающей компании, которая производит пробковые прокладки для крышек на бутылках «Мокси».
– «Мокси»?
– «Мокси». Вкуснейший прохладительный напиток без искусственных ингредиентов. Шоколадный. Я… я завпроизводством, в обязанности которого входит следить за тем, чтобы пробковые прокладки в срок сходили с конвейера.
– А кто я? Что я делаю?
– Ты моя любящая жена. По сценарию. Мы живем в собственном доме за городом. Стены снаружи покрашены в белый цвет.
– И зеленые ставни?
– И зеленые ставни, – он кивнул, – а на южной стороне розы.
– Вьющиеся розы, – счастливым голосом сказала Элен. – Мне нравится этот фильм. У нас есть дети?
– Да. У нас двое детей. Фонди – наш старший. Ему десять лет и он очень смышленый. На прошлой неделе он продал четырнадцать подписок на журнал «Либерти» и выиграл велосипед. Девочку зовут Таск, и она очень миленькая. Все время что-нибудь лепечет.
– И носит бант?
– Верно, – одобрительно кивнул он, – розовый.
– И она ужасно милая? И с нею вечно происходят какие-нибудь неприятности. Так вчера она упала и ушибла коленку, а я должна была поцеловать ее, чтобы быстрее зажило.
Он мрачно посмотрел на нее.
– Ты уже видела этот фильм.
– Нет, Юк. Клянусь, я не видела.
– Ну, ладно… Она упала и ушибла коленку, и ты должна была поцеловать, чтобы скорее зажило. Когда начинается фильм, я еду домой с фабрики. Вечер пятницы. Я в электробусе и…
– Электробусе?
– На прошлой неделе я предпринял настоящее изыскание по этому вопросу. Это нечто вроде троллейбусов и они курсируют между городом и ближайшим пригородом. Они мчатся по полям и лугам, такие электрические вагончики. Боже, это так красиво. Ну, вот я возвращаюсь домой на электробусе, и мой сосед спрашивает меня идем ли мы сегодня на танцы в клуб «Кантри».
– Мы члены этого клуба?
– О, да. Мы очень состоятельные. Пробковые прокладки, сама понимаешь. Я говорю: «Да, мы собираемся на танцы. А наш верный слуга побудет с детьми». Затем мы подъезжаем к станции, расположенной прямо в поле и…
– И я жду тебя там!
– Точно! Ты ждешь меня вместе с детьми. Вы приехали за мной на автомобиле марки «Джон О'Хара» выпуска двадцать второго года. Дети кричат: «Папа! Папа!» и бросаются мне в объятия. Я целую Фонди, он рассказывает мне о проданных подписках на журнал «Либерти» и о том, как он выиграл велосипед. Я целую Таск, и она рассказывает мне о том, как упала и ушибла колено и как ты должна была поцеловать его, чтобы оно скорее зажило. А потом я целую тебя.
– О, Юк. Мне это нравится.
– Хорошо. Теперь наша первая большая сцена в фильме, и мы должны сразу определить, какие у нас взаимоотношения. О'кей? А теперь давай. Ты говоришь первой.
ЭЛЕН: Здравствуй, о мой любимый. Тяжелый у тебя был день?
РИЧАРД: Да, моя самая любимая, у меня был тяжелый день. Сама понимаешь, нелегкое это дело – следить за изготовлением пробковых прокладок для крышек на бутылках «Мокси» – напитка, известного всему цивилизованному миру. Однако, что поддерживает меня в течении дня, так это мечта о возвращении домой, к моей самой дорогой жене и детям в мой собственный маленький домик с вьющимися розами на южной стороне… А как ты провела день, о, жена моя?
ЭЛЕН: Мясник обсчитал меня на два цента, когда взвешивал мне фунт свиных отбивных.
– Да, – кивнул он одобрительно, – очень хорошо. Я думаю это прекрасная заключительная реплика для этой сцены. Не подумай только, что я критикую тебя, Элен, Но я думаю ты могла бы играть с большим чувством. Я хочу сказать, что твоя реплика про свиные котлеты имеет огромное значение и если бы ты прочувствовала ее чуть глубже…
– Я попытаюсь, – покорно сказала она.
Они немного передохнули, съели по кусочку мяса, затянулись и выпили еще по глотку.
– Так вот, – торопливо сказал он. – Мы установили дух взаимной любви и понимания. Верно?
– Верно, шеф.
– Теперь мы у себя дома, в коттедже. Свиные котлеты уже съедены, мы с тобой, ты и я, поднялись в нашу спальню и одеваемся, чтобы отправиться на танцевальный вечер в клуб.
– Замечательно! Какая сцена! Критики будут от меня без ума! На мне будет белое кружевное белье и…
– На тебе будет сорочка.
– Сорочка?
– Да, сорочка. В те времена женщины носили сорочки. Это вроде как лифчик, комбинация и трусики – все вместе.
– Да, я знаю. Я такие видела. Они еще застегиваются сзади на крючочки.
– Да, верно. Ну, сцена начинается. Я говорю первый:
РИЧАРД: Мне уже больше не нужна ванная, моя драгоценная, на случай если ты желаешь туда войти.
ЭЛЕН: Нет, любовь моя, я уже закончила омовение. Сейчас сяду за туалетный столик с одним большим зеркалом посередине и двумя маленькими на петлях по бокам, и закончу свой туалет. Ты замечательно пахнешь сегодня, муж мой.
РИЧАРД: Да, жена моя. В качестве лосьона после бритья я воспользовался спиртовым настоем грушанки. Ты находишь это вызывающим?
ЭЛЕН: An contraire, свет моей жизни, an contraire note 20.
РИЧАРД: Танцевальный вечер в клубе начнется не раньше девяти, так что мы можем не торопиться.
ЭЛЕН (самодовольно): Да, можем не торопиться.
РИЧАРД: Ты выглядишь чертовски привлекательно при этом лунном свете, Аманда.
– Что? – спросила она, изумленная. – Что ты сказал?
– Прости. Это, так сказать, плагиат. Но я вырежу это в окончательном варианте. Итак, значит… говорю:
РИЧАРД: Итак, мы можем не торопиться. Тебе ведь не нужно одеваться прямо сейчас, жена моя?
ЭЛЕН: О, нет, мой единственный мужчина, мне не нужно одеваться прямо сейчас. А дети в своих комнатах под наблюдением нашего верного слуги. У нас есть по крайней мере час.
РИЧАРД: В течение которого мы предадимся утехам?
ЭЛЕН: Истинно так.
РИЧАРД: Как прекрасна ты, сидящая в своем маркизетовом халатике на маленькой скамеечке перед туалетным столиком с одним большим зеркалом посередине и двумя маленькими на петлях по бокам. Говорил ли я тебе сегодня, что я люблю тебя?
ЭЛЕН: Ты говорил мне это трижды, но этого едва ли достаточно. В первый раз ты сказал мне это, когда уезжал утром на работу. Второй раз, когда звонил мне, вернувшись с ланча, и в третий раз, когда мы ехали домой со станции. Тем не менее, мой ненаглядный, я никогда не устаю слушать эти слова.