Падшее царство (ЛП) - Дженнингс Сайрита

Я оглядываю их серьёзные лица. Они дадут ему погибнуть… чтобы спаси меня.

Качая головой, я отступаю.

— Нет. нет. — Я смотрю на Адриэль уже без ярости. Не из-за неё они решили так сэкономить, даже за счёт друга. А из-за меня.

— Я с самого начала хотел тебе сказать, — заявляет Люцифер, делая ещё шаг ко мне. — Они убеждены, что ты сделаешь какую-нибудь глупость. Я же пытался убедить, что ты никогда не станешь доказать свою точку зрения через грубость и инфантильность. Потому что ты ценная живой. И чтобы сделать то, что нужно, — отомстить, — нужно быть живой. И ты это понимаешь. — Он выгибает на меня бровь.

Я знаю, что он прав. Нужно работать. Но для того, чтобы сделать это, нужно продержаться ещё немного. К тому же нам нужен ключ, чтобы закончить все эти страдания.

— Искупитель, — выпаливаю я. — Мне нужен Искупитель.

— Что ты сказала? — При одном упоминании о священном клинке Каин делает шаг вперёд.

Я вздёргиваю подбородок, собираясь с духом. Встретиться лицом к лицу с Демоном убийства — нелёгкий подвиг. Особенно когда он хмурится, отчего неровный шрам, тянущийся от уголка губы до уха, кажется ещё более угрожающим.

— Мне нужно уйти и закончить то, что начали. И мне нужен Искупитель. С твоим благословением или без него.

— Ты понимаешь, как чертовски глупо это звучит? — Каин презрительно прищуривает чёрные глаза. — Ты — новорождённый Нефилим. И думаешь, что встретишься лицом к лицу с Серафимом? С Легионом? Не давай своей идиотской гордости и глупому человеческому сердцу погубить себя, девочка.

— И что с того? По крайней мере, я умру, зная, что сделала всё возможное для спасения человечества. Я не стану терять здесь больше ни секунды, прячась в крепости Айрин, как долбаная трусиха. — Я втягиваю воздух, делая паузу, чтобы успокоить бушующий внутрь гнев. — Слушайте, я ценю всё, что вы сделали, но мне это нужно. Всё началось с меня, на мне и закончится. Так что можете быть со мной или против меня. Выбирать вам.

Каин рычит, но не говорит ни слова, продолжая сверлить меня предупреждающим взглядом, от которого холодок бегает по спине. Каин не такой, как другие. Он с самого начала ясно дал понять, что моя жизнь значит для него меньше, чем ничего. Он рассматривал возможность сохранения меня лишь ради сестры. А до неё его уважение и преданность Легиону удерживало его от того, чтобы разорвать меня.

— Уходи. — Я думала, что прикажет это Каин, но говорит это Феникс, который пристально смотрит на нас, стоя рядом с Джинном, будто я незнакомка или незваный гость. — Убирайся! — рявкает обычно тихий, уравновешенный убийца. — Он едва держится, а ты споришь из-за куска металла? Из-за которого Джинн оказался в этой постели? Если ты не хочешь быть тут, чтобы придать ему силы и покой, тогда уходи. Сейчас же!

— Пошли. — Люцифер подходит, протягивая руку. Я хмуро отвергаю его предложение и поворачиваюсь к двойным дверям, моё сердце подскакивает к горлу.

Я чувствую себя такой эгоистичной сукой. Нет, я и есть эгоистичная сука. Они оплакивают брата, а меня больше волнует замысловатый план мести, который я не представляю, как осуществить. Неужели я пала так низко, что грёбаный дьявол поймал меня на крючок? Что, чёрт возьми, со мной не так?

— Тебе нужно поспать, — бормочет Люцифер, когда мы направляемся к моей спальне.

— Я в порядке.

— Нет, Иден. Ты выставила себя идиоткой. Хочешь, чтобы тебя убили? Если по душе самоубийство, могу предложить менее унизительные варианты.

— Отправляйся в ад, — бормочу я, не в силах придумать ничего лучшего.

— Уже? Я же в отпуске.

— Да, конечно, твоя садистская задница получает удовольствие, наблюдать за убийством невинных людей. — Я шагаю вперёд, стремясь уйти подальше от его осуждающих взглядов. Но он следует за мной по пятам, и даже то, что я чуть не хлопнула хреновой дверью у него перед носом, кажется, не поколебало. Я пересекаю комнату, чтобы забрать рюкзак, но Люцифер выхватывает его у меня из рук. — Какого хрена? Отдай!

— Нет, пока ты не успокоишься и немного не отдохнёшь. Ты не спала. И не ела. Работаешь на износ и думаешь, что будешь эффективна? Тебе запросто свернут шею?

— Я же сказала, что в порядке. И не тебе обо мне заботиться. — Я хочу забрать рюкзак, но Люцифер убирает его из пределов досягаемости, будто тот почти ничего не весит.

— Как раз я о тебе и забочусь. Потому что ты либо слишком глупа, либо слишком незрела, чтобы вести себя рационально. И забываешь — у нас нет Искупителя. Ты милая и довольно приличная любовница, но я не стану жертвовать собой ради девчонки.

— Никто тебя о таком и не просит. Никто даже не просит тебя пойти со мной. Оставайся здесь, если страшно. Наверное, это к лучшему, не испортишь маникюр.

Он издаёт сардонический смешок.

— Ты забавная. И немного забывчива. — Он шагает вперёд, наклоняя голову так, чтобы наши глаза оказались на одном уровне В монохроматических сияющих глазах назревает буря, и голос Люцифера смягчается до навязчивого шёпота. — Мне стоит напомнить, что я могу содрать с тебя кожу, не пошевелив пальцем? Я бы даже не вспотел. Я мог бы съесть тебя живьём и использовать твои прекрасные серебряные волосы в качестве зубной нити. — Он нежно проводит пальцами по моим волосам, прежде чем резко схватить их. Достаточно жёстко, чтобы я запрокинула голову. — Я не Легион, Иден. Мне насрать на чувства. Не стоит доводить меня до истерики. Так что закрой хорошенький ротик и делай, как я говорю.

Он толкает меня, и я ударяюсь о кровать. Я зла и смущена, но у меня хватает здравого смысла не бросать вызов. Ужасный образ тех девушек, пожирающих друг друга, до сих пор запечатлён в голове. Люцифер даже ни слова не сказал; для него это так же просто, как моргнуть. И эти девушки… они наслаждались тем, что служили Люциферу своей ужасной кончиной. Я не сомневаюсь, что он обрёк бы меня на подобную участь за то, что я просто испытывала его терпение.

Люцифер бросает рюкзак мне под ноги и поворачивается к двери.

— Мы уходим утром, — добавляет он, прежде чем повернуть ручку. — Поспи, Иден. Тебе это необходимо.

Я тяжело дышу, а глаза затуманены яростью, когда впиваюсь пальцами в мягкое атласное одеяло, просто чтобы удержаться от того, чтобы ударить что-то или кого-то. Я даже не осознаю, что разрываю ткань, пока кончики пальцев не натыкаются на металлические пружины матраса.

Дерьмо. Что со мной?

Я понимала, что внутри что-то развивалось. Я уже несколько дней это чувствую, с тех пор как меня вытащили из той чёрной воды — ненормальная сила, сверхчеловеческая скорость. Я знала, что переродился во что-то не совсем человеческое, но действительно не понимала, какой частью принадлежу этому миру, а какой совершенно другому. Я чувствовала, как это бурлит во мне, проникая всё глубже и обжигая глаза. И эта сила всё более доминирующая, более интуитивна. Я закрываю глаза, пытаясь снова взять себя в руки. Я бы не стала тем, кем меня создал Уриэль. Я не монстр, хотя каждый инстинкт внутри хотел позволить моему внутреннему злу взять бразды правления.

Когда сердцебиение замедляется, а адреналин начинает спадать, усталость впивается когтями. У меня едва хватает сил скинуть ботинки, прежде чем свернуться калачиком на кровати, стараясь не лечь на изодранные одеяла. Я опускаюсь на холодные подушки, замечая, что они ещё пахнут Легионом — дождём, выжженной землёй и горящими дровами. Каждый вдох — воспоминание. То, как он целовал меня, будто голодал, а я его пища. То, как его огромное тело прижималось к моему, и как я чувствовала себя маленькой, но в то же время защищённой. То, как он входил в меня, прежде чем впиться зубами в шею, как будто кровь — жидкий Экстаз. И в последний раз вдыхая его запах, прежде чем погрузиться в глубокий сон, я слышу его. Слышу их.

Стробоскопические огни скользят по пустому танцполу.

Зазубренные осколки стекла плавают в луже коричневатой выпивки.

Неоновая вывеска. Сломанный деревянный стул.