Юлия Арданова - Карина
Она не заметила, как я вернулся. Я прошёл в её комнату. Она сидела за компьютером, читала какой-то рассказ и одновременно слушала музыку. Кажется, это был Uriah Heep «Wonderworld». Видно было, что эта мелодия уносила её далеко отсюда. Глаза её были прикрыты. Она мне показалось необыкновенно красивой, несмотря на то, что на ней были надеты простые чёрные джинсы, немного потёртые, облегающие её ноги, и простая тонкая водолазка грязно-бежевого цвета. Длинные волосы её были распущены по плечам, она, видимо, расчесала их, но ещё не заплела.
Она поставила ноги на коробку от принтера, стоявшую под компьютерным столом, широко раздвинув их. Её рука находилась на шве джинсов между ногами, время от времени Карина шевелила пальцами, видимо, щекоча себя. Она, как выражаются, «ловила кайф». Я любовался ей, машинально положив свободную от продуктов руку себе на ширинку, повторяя её движения. Я почувствовал, что моя плоть набухает и что это очень необыкновенное ощущение, если не тереть, а щекотать.
Тут Карина вышла из оцепенения, взяла у меня сумку с продуктами и отнесла её на кухню. Я тем временем заглянул на экран. Подруга моя читала знаменитую «Галиани» Альфреда де Мюссе. Я стал читать. Извращение, конечно, но довольно захватывающе. Развратная была женщина. Её в конце загрыз её собственный дог, которого она склонила к сожительству. Однако, перед этим она успела отравить свою любовницу и онанировала, пока та умирала. Да, ничего себе! В средние века, по-моему, люди только и делали, что спали друг с другом, не гнушаясь супружескими изменами и частой сменой партнёров и всяческими извращениями.
Мои размышления прервал приход Карины.
— Ну как тебе? — спросила она.
— Ничего, только откуда это у тебя?
— О, у меня целая компьютерная библиотека подобного чтива. Попадаются интересные, есть и совсем извратные, «Story O»., к примеру. Садомазохизм сплошной. Хотя, если честно признаться, это единственное, что меня возбуждало в последнее время. Женщины, знаешь ли, могут быть более жестоки, чем мужчины. Мы по природе и садистки и мазохистки. Ты знаешь, иногда в мыслях мне хочется, чтобы меня унизили, изнасиловали. Это возбуждает меня. Мне хочется, чтобы мужчина был груб со мной, выражался, как сапожник или матрос…. Тогда мне в голову приходят более дикие мысли и фантазии. Если я расскажу тебе о них, ты будешь поражён.
— Да уж, пожалуйста, — сказал я, — мне казалось, что девчонки, грубо говоря, либо шлюхи, либо средненькие, либо примерные. Но ты не вписываешься в мои представления. Ты не похожа на них. Ты необыкновенная. Ты шлюха, но в хорошем смысле этого слова. Но я люблю тебя. Да, только с тобой я понял, что такое любовь.
— Говори, говори, приятно слушать, — усмехнулась она, — так на чём я остановилась? А, на своих мыслях. Вот теперь, мне, к примеру, очень хочется тебя отшлёпать. Я представляю себе, как я бью тебя по заду, а он с каждым ударом розовеет и розовеет. Оч-чень возбуждающее зрелище!
— Ты знаешь, мне к примеру, очень хочется сделать то же самое с тобой, наказать тебя за твои извращенческие мысли, а потом трахнуть тебя в твой аппетитный розовый зад. — Признался я. Тут я увидел, как в её глазах появились похотливые огоньки.
На шкафу рядом с компьютером лежали ракетки для настольного тенниса. Я взял одну, осмотрел её и мне в голову пришла хулиганская мысль. Я спросил у Карины:
— Ты умеешь играть?
— Да, а что?
— Я знаю ещё одну игру с ними, помимо обычной.
— Да? Какую же?
— Сейчас увидишь. Помнишь, ты хотела, чтобы мужчина был груб с тобой, маленькая сучка?
— Помню. И что?
Вместо ответа я положил её к себе на колени лицом вниз и стал снимать с неё джинсы.
— Что ты собираешься делать? — спросила она.
Я не отвечал и продолжал снимать с неё тугие штаны. Она стала сопротивляться и надевать их обратно. Я выкрутил ей руки за спину и сказал ей, чтобы она не рыпалась. (Как оказалось, она обожала этот приём). Одной рукой мне пришлось держать её, а другой я с трудом стягивал её джинсы. Карина вырывалась только для вида. Ей самой было интересно. Покончив со штанами, я принялся за трусы. Водолазку я снимать не стал. Я был восхищён округлостями её попки, но не забывал свои намерения. Я взял теннисную ракетку и несильно ударил Карину по матовым ягодицам.
— Эй, мы так не договаривались! — закричала она, стараясь вырваться. Но не тут-то было. Я крепко держал её и все попытки были ни к чему. Но только я ослабил хватку, и стал снимать с себя штаны, она, выждав момент, вывернулась, выхватила у меня ракетку и хлопнула меня ей по заднице. Я попытался отнять у неё ракетку, но она опять ударила меня. Мы стали драться за право шлёпать. Я скинул с себя штаны для удобства, схватил Карину, стараясь отнять у неё ракетку, повалил её на ковёр. Карина извивалась, как змея, ей удалось сесть мне на спину и она стала шлёпать меня.
Тут настала моя очередь молить о пощаде. Но Карина ехидно сказала:
— Если изнасилования не избежать, то лучше расслабиться и получить удовольствие.
Мне не оставалось ничего, как последовать её совету. И я получил удовольствие. Но тут я схватил её за ноги и потянул на себя. Между нами опять завязалась борьба. На этот раз я победа была за мной. Но мы оба уже устали. Карина лежала на ковре тяжело дыша. Я из последних сил нашёл её губы своими и впился в них. Вкус её губ был подобен вкусу хорошего вина. Это дало мне сил, которых однако хватило только на то, чтобы опуститься ниже и присосаться к другим губам, не менее нежным и вкусным и острому язычку между ними. Это понравилось Карине. Она сладострастно застонала, дёрнулась, подалась мне навстречу. Мой язык исследовал её влажные малые губки и то, что пряталось между ними. Я стал тереть ей клитор пальцем. Она опять застонала. Из её влагалища потекла белая жидкость, которую я жадно слизал. Я опять приник к источнику наслаждений. Я хотел всосать в себя её всю. Но она не выдержала, притянула меня к себе и воткнула мой член своей рукой. Я задал ей бешеный темп, сменив его на совсем медленный. Мне хотелось помучить её. Только я чувствовал, что она сейчас кончит, как замедлял движения. Карине эта пытка надоела и она стала помогать себе пальцем. Тут произошло извержение моего вулкана внутрь моей возлюбленной…
Потом мы оделись и пошли на прогулку в парк проветриться. Мы разговаривали о всякой всячине. Воистину прав был Вишневский, сказав: «Любимая, да ты и собеседник!» С Кариной было очень интересно. Она спросила меня между делом:
— Слушай, Дима, у некоторых народов в средние века практиковалась такая медленная казнь, как сажание на кол. Я представить себе не могу, как это можно. Это, наверное, мучительно больно.
