Единственная для главы звездной корпорации (СИ) - Флер Ева

Как только начался допрос, начали сливать друг друга наперегонки.

Я узнал все о тех преступлениях, которые они вместе совершили в своем стремлении попасть в проект переселения.

Спенсер сразу понял, что женитьба на Сент-Клер даст ему достаточно денег, чтобы сбежать с Земли, которая ему так надоела, и стать здесь лидером нового мира.

Лидером, которым должен был стать, хоть и парализованный, но гениальный дядя - Сайлас Томей. Спенсер до последнего считал, что полетит он, ведь Сайлас был не транспортабелен.

Сайлас сделал ошибку, когда решил рассказать Спенсеру о своем достижении раньше, чем всем остальным. Сайлас излечился и уже потихоньку начинал вставать.

Спенсер знал, что Сайлас живет уединенно и не желает общаться с родней, пока прикован к постели. Он убедил дядю и лучшего друга не спешить с оповещением всех о прогрессе в лечении. Сказал, что будет круто, если он сам, на своих ногах приедет в штаб-квартиру и вызовет фурор. Его рейтинг как лидера будет нереально высок.

Спенсер был единственным, кого Сайлас принимал у себя в доме.

«Этот идиот так и не понял, как стал калекой! Да это я! Я его столкнул с утеса! А не какой-то там порыв ветра. Он вообще не должен был выплыть! По крайней мере, живым».

Это были слова Спенсера. Дальше он рассказал, как убил дядю и занял его место. Как сделал операцию и как возглавил великое переселение династий. Гордился тем, что никто так и не понял, что Сайлас был не Сайлас.

И вот после этого я пришел сюда. Гнев душил и затмевал разум, но Скайлар была единственной, кого я хотел видеть.

Как я мог сказать ей такое? Нет, я не собирался причинять боль любимой женщине. Я здесь, чтобы защищать ее.

Но слова сказаны, и ей больно.

Ожидая увидеть страх или ненависть в ее глазах, я заставил себя оторвать лицо от ладоней и посмотреть на нее.

И не увидел ни страха, ни ненависти.

Она смотрела с любовью.

Волна нежности схлестнулась во мне с волной гнева на Томея. От этого водоворота чувств захотелось зажмуриться, а еще лучше - пойти к Томею и…

Я встал и развел руки в стороны, приглашая ее в объятия.

- Скайлар, иди ко мне, любимая…

Не задумываясь, она подошла и прижалась всем телом, как доверчивый котенок.

- Скайлар, сделай так, чтобы я не пошел и не убил твоего бывшего…

Скайлар.

Сначала я удивилась его просьбе. Но когда подняла голову и заглянула в его глаза…

Мои руки сами скользнули к застежкам его пиджака. Они больше не дрожали, а я не боялась.

И чего я так остро отреагировала? Кристиан никогда не причинит мне боли.

Не отрывая взгляда от его лица, я продолжила расстегивать застежки костюма.

Мои пальцы скользнули по шелковой подкладке его пиджака, сдвинули его с мощных плеч, и ткань бесшумно соскользнула на пол. Он не двигался, лишь его взгляд - темный и бездонный - прожигал меня насквозь, давая молчаливое разрешение на все.

С рубашкой было проще. Я медленно, ощущая под подушечками пальцев каждую выпуклость пуговицы, расстегнула их одну за другой. Кожа под тканью была горячей, я чувствовала исходящее от него тепло и слышала ровный, но участившийся стук его сердца. Когда последняя пуговица поддалась, я раздвинула полы рубашки ладонями, скользнула по твердому, упругому рельефу его живота и ощутила, как он непроизвольно вздрогнул под моим прикосновением.

Но вот мои пальцы наткнулись на массивную металлическую застежку его брюк. Я нервно теребила ее, пытаясь совладать с непослушным механизмом, но тщетно. От досады и нетерпения во мне поднялась легкая паника. И тогда…

Тогда его большая, теплая рука мягко накрыла мои беспомощные пальцы.

- Позволь мне, - тихо прошептал он, и его голос прозвучал как ласка.

Он одним точным, уверенным движением расстегнул брюки, и молния с тихим шелестом разошлась.

Пока он занимался этим, мое сердце переполнилось такой нежностью и таким острым, почти болезненным желанием, что я не смогла сдержаться. Я подалась вперед и обхватила его лицо ладонями. Кожа его щек была удивительно гладкой, с легкой щетиной, колющей кончики пальцев. Я притянула его к себе, заставив наклониться, и прижалась губами к его губам.

Это был медленный, глубокий, исследующий поцелуй, полный тихого благоговения и неподдельного чувства.

Когда я поняла, что Кристиан разделся, на меня накатило какое-то шаловливое настроение, и я легонько толкнула его в грудь, заставляя опуститься в кресло, что стояло за ним.

Он не сопротивлялся, он отдавал инициативу в мои руки, а в темных глазах блеснул огонек интереса.

Я медленно провела взглядом по его фигуре, освещенной мягким светом: могучие плечи, четкий рельеф мышц, длинные крепкие ноги, его напряженный, перевитый венами, жаждущий меня член. Он был идеален - совершенное произведение искусства, и сейчас он всецело принадлежал мне.

Секунду я просто стояла, наслаждаясь видом, и начала снимать одежду с себя. Хотелось сорвать ее и быстрее прижаться к Кристиану, но бесенок, проснувшийся где-то внутри, запретил торопиться.

Я раздевалась медленно, наслаждаясь тем, как он на это реагирует.

Я поймала его взгляд. В его глубине бушевала буря, но тело оставалось неподвижным. Он дышал ровно, но прерывисто, и этот звук был самой сладкой музыкой.

Когда я скинула с себя все и осталась стоять неподвижно, он резко выдохнул, и его пальцы сжали подлокотники так, что костяшки побелели. Огонек в его глазах разгорелся в пламя, готовое поглотить нас обоих. Он все еще позволял мне вести эту игру. Я почувствовала, что терпение вот-вот иссякнет.

Я приблизилась к нему, почти не веря собственной смелости. Сначала я закинула ногу через низкий подлокотник, ощутив под коленом прохладу искусственной кожи. Кресло, узкое и функциональное, заставило меня искать опору - и я нашла ее в Кристиане. Ладони легли на его плечи, чувствуя напряженные мышцы под пальцами. Опираясь на него, я перекинула вторую ногу через другой подлокотник, оказавшись прямо над ним, в его пространстве, в его тепле. Теперь я сидела верхом, едва касаясь его, чувствуя, как дрожь пробегает по моему телу - не от страха, а от предвкушения. Его руки тут же обвили мои бедра, притягивая меня ближе, стирая последние миллиметры между нами.

Я замерла над ним, чувствуя, как бешено стучит мое сердце. Его руки легли на мои бедра, пальцы впились в кожу, а потом скользнули между моих ног и я почувствовала, как он проверяет мою готовность.

Его прикосновение было уверенным и нежным, и он не скрывал своего одобрения, обнаружив, как я жажду его. Не отрывая от меня темного, горящего взгляда, он помог мне опуститься, аккуратно направляя мое тело на себя.

Я медленно скользила вниз, ощущая, как он заполняет меня, как наше дыхание сливается в прерывистом, общем ритме.

Первое движение бедрами сделала я, заставив его закрыть глаза и зарычать. А потом мы начали двигаться вместе.

Сначала медленно, почти нерешительно, будто боялись спугнуть хрупкую магию этого момента. Но скоро ритм захватил нас, и мы уже не могли остановиться. Его руки на моих бедрах направляли меня, то ускоряя, то замедляя движения, а мои пальцы впились в его плечи.

Я потеряла счет времени и потерялась в пространстве. Существовал только он - его запах, смесь дорогого мыла и чего-то неуловимо мужского, его прерывистое дыхание, глухие стоны.

Волны наслаждения накатывали все чаще и сильнее, смывая последние остатки стыда и контроля. Я уже не могла думать ни о чем, кроме него, кроме этого нарастающего, нестерпимого напряжения в самой глубине меня. Я смотрела в его глаза и видела в них не просто страсть, а любовь - всепоглощающую, стирающую все границы.

А потом мы полетели в бездну оргазма вместе. Кристиан, содрогаясь, вцепился в мои плечи. Я чувствовала, как его семя наполняет меня упругими толчками.

А потом он перенес меня на постель и долго нежно целовал. Пока его не прервал сигнал с комма, прорвавшийся сквозь запрет вызова. Я только мельком заметила на экране красный иероглиф высокой важности сообщения.