Мэдэлин Шиэн - Неоспоримая любовь (ЛП)
И во сне он мечтал о Еве. Он всегда мечтал о Еве.
Двенадцатая глава
Это случилось примерно в то же время, когда мои встречи с Чейзом стали все более и более частыми. Он вызывал меня четырежды в неделю, вынуждая оставаться с ним на всю ночь в Вальдорфе, покупал мне всякую хрень, которая мне и не нужна была, но я продолжала просить все эти безделушки, повышая их цену из раза в раз. Он стал водить меня на обед в эксклюзивные рестораны и похабные клубы, о существовании которых большинство людей на Манхэттэне просто не знало. Он стал заставлять меня одеваться для него в такие вещи, на которые я бы и не посмотрела дважды, эта одежда была такой смехотворно-странной для меня, даже Ками не носила подобное. И это все было для наших обедов. То, что он заставлял меня надевать для походов в эти клубы, было намного, намного хуже. Как и сами эти клубы. Секс-клубы, работавшие с вечера пятницы до утра понедельника. Выпивка, наркотики, секс с кем захочешь, в любых его извращенных, жестоких, многообразных формах, и все это на публике.
Вся моя заторможенность быстро улетучивалась после того, как меня трахали на глазах у всего клуба, заполненного людьми, кто-то из них смотрел, кто-то трогал себя, другие также трахались при всех.
Я перестала общаться с Ками, я перестала появляться в клубе, я постоянно отменяла все обеды и ужины с отцом, пока Чейз был со мной, обсуждая дело Фрэнки.
А Фрэнки… Фрэнки ушел из моей жизни. Я не посещала его, я не писала ему, я сбрасывала его звонки. Ушел. И мне было плевать. И не плевать одновременно. Большую часть времени, когда я была на ногах, мне было просто непонятно, что я чувствую, заботит ли меня хоть что-то, возможно, потому, что Фрэнки не было рядом, чтобы сказать мне, как я должна себя чувствовать и чем я должна заниматься, а Чейз был слишком занят собственными переживаниями.
Мой и без того ненадежно пошатывающийся мир исчез, вырвался из-под контроля. Вся эта грязь, окружавшая меня, продолжала сочиться по поверхности моей жизни, пока не исчезала где-то в ином измерении. Я не пыталась остановить это. На самом деле я вообще ничего не пыталась поделать с этим, лишь выполняла желания Чейза, обычно включавшие в себя его член и отверстие моего тела. Или несколько отверстий.
Однажды мой мир перестал наматывать круги, остановился, и я шмякнулась лицом вниз.
Это был четверг, конец августа. Я сидела на моей постели в клубе и смотрела на телефон. Он продолжал звонить, и звонить, и звонить. Предполагалось, что я встречусь с Чейзом еще час назад за ланчем в его офисе, но я не могла оторвать взгляд от теста на беременность в моей руке. Едва описанный, он неумолимо показывал положительный результат.
Мой телефон снова начал звонить. Зная, что он не угомонится, я ответила.
- Где ты? – рявкнул Чейз.
- В клубе.
Он ничего не ответил. Он знал, что я больше не появлялась в клубе. Я почти что слышала, как шестеренки в его голове закрутились и заработали в ответ на эту новость.
- Послушай, Чейз… Я, эмм… не могу…
- Не можешь что? – выдавил он из себя.
- Я не смогу встретиться с тобой сегодня, - прошептала я, - я не очень хорошо себя чувствую.
- В чем дело, Ева? Вчера ты прекрасно себя чувствовала.
Нет. Меня тошнило вчера, я просто не сказала ему.
- Думаю, подхватила простуду, - продолжила я шепотом. – Я просто хочу остаться в постели, ладно?
- Ева, что нахуй происходит?
Я сделала глубокий вдох.
- Ничего, Чейз. Я просто нехорошо себя чувствую. Я не в силах выяснять отношения с тобой сегодня.
Он бросил трубку.
Я смотрела на мобильный. Надо было сказать ему. Если ребенок был от него, он имел право знать. Вот только я не была уверена, он ли отец. В июне я спала с Дьюсом.
Я закрыла глаза, вспоминая, как двигалась туда и обратно на его могучем теле, замечая малейшие изменения на его напряженном лице, пока мое тело обрабатывало его тело, и этот восхитительный момент в конце, когда он напрягся, наши глаза нашли друг друга, и я почувствовала, как он изливает себя внутри меня. Ненасытный момент. Даже в дымке желания я чувствовала, как ненасытны мы оба были. И на этот единственный миг мы перестали притворяться. Я хотела всего этого, я хотела нас, он хотел дать мне это. И когда момент прошел, я снова сбежала к Фрэнки.
Я давилась всхлипами. Какой же идиоткой я была. И я отчаянно нуждалась в Ками.
Я схватила сумочку, мою четырехсотдолларовую сумочку Coach31, которую личный стилист Чейза выбрал для меня на прошлой неделе. Она была с одной стороны достаточно дизайнерской, с другой не слишком гламурной, и Чейз решил, что она мне подходит. Я поехала к Ками, собираясь рассказать ей, что происходит, и я была готова выслушать все, что она выскажет мне по этому поводу.
В такси мне было неуютно, но в лифте, поднимавшем меня к ее пентхаусу, мне было откровенно хреново. Мои нервы от напряжения будто разрывали мою кожу, добавьте к этому непрекращающуюся тошноту – и я почти испытывала полноценную паническую атаку.
К моменту, когда двери лифта открылись, меня уже бросило в холодный пот, и я прижимала руки к желудку.
И мне не стало лучше, когда перед лифтом я обнаружила Чейза, а не Ками.
- Дерьмо, - пробормотала я, отступая обратно в лифт.
Он долбанул ладонью по заскользившей двери лифта, заставляя ее отъехать обратно.
- Что за хуйня? – прорычал он.
Я таращилась на него. Увидев его здесь, в его собственном доме, в доме Ками, я четче осознала, что натворила, и как стоило называть меня после этого, и это ощущение было намного ужасней, чем я ожидала.
- Я… эээ…
- Я знал, что ты врала мне, - бросил он. – У тебя есть две ебаных секунды, чтобы объясниться, иначе я дотащу тебя до своей спальни и дам Ками возможность услышать, как ты блять стонешь.
- Чейз…
- Я не шучу, Ева. Если не хочешь, чтобы Ками услышала, как ты выкрикиваешь мое имя, лучше начинай говорить.
Я резко выдохнула.
- Я беременна, - проговорила я. – Я нуждалась в Ками.
Его глаза расширились.
- Что?
- Беременна, Чейз! – всхлипнула я тихо. – Внутри меня ребенок!
Он уставился на меня. Ни гнева, ни вожделения. Лицо, как чистый лист.
Затем случилась странное. Глаза Чейза смягчились. Мягкости в его взгляде не было никогда, только холод, пустота, размышления, взгляд «я собираюсь трахнуть тебя», но никогда не было там теплоты.
Она меняла все его лицо, как и последовавшая затем улыбка. Не та улыбка хищника, а настоящая улыбка.
Он выглядел… по-человечески.
Я пялилась на него, не зная, что сказать или сделать, любопытствуя, что, черт возьми, так обрадовало его. Затем я застыла, когда до меня дошло, что Чейз был счастлив. Чейз. Счастлив. И он был счастлив, потому что я была беременна. Это открытие встряхнуло меня, и мой мир снова покатился по наклонной.
