Влюбленный лжец (ЛП) - Кинг Лола

Его толчки продвигают стол вперед, пока я тону в наслаждении, и я даже не вздрагиваю, когда он ударяется о стену. Мои глаза закатываются к затылку, когда он начинает двигать бедрами.

— Обними меня за шею. Не пытайся снять трусики.

Освободив мои запястья, он прижимает большой палец к моему клитору, и я обхватываю его руками. Он медленно гладит меня, и его голос напрягается, когда он говорит: — У нас мало времени. Если ты не кончишь, я проберусь в твою комнату сегодня ночью и буду есть тебя, пока твои соседи по комнате не услышат, как я сожалею о том, что оставил тебя без желания.

Я чувствую, как сжимаюсь и пульсирую вокруг него, приближаясь к экстазу, мои стоны становятся все громче и застревают у меня во рту.

Я хочу выкрикнуть его имя и обнять его. Почувствовать его еще ближе, чем он есть сейчас. Когда мое тело содрогается от взрыва наслаждения, он бьет сильнее, сильнее гладит мой клитор и в последнюю секунду стягивает трусики. Он кончает в меня с низким хрипом.

Меня трясет от силы оргазма, смешанного со страхом быть пойманной.

Его губы вот-вот прижмутся к моим, и меня охватывает паника. Отпустив его, я падаю спиной на стену, и он хватает меня за губы.

Его глаза слегка сужаются, а руки обхватывают мою талию. Иногда мне кажется, что если бы он не сдерживал себя, то мог бы сломать меня пополам этими мощными руками. Иногда… мне кажется, я хочу, чтобы он это сделал.

— Ты только что отказала мне в своих губах, — замечает он почти холодно.

— Почему-то поцелуй кажется хуже бессмысленного секса, — хриплю я. Он отстраняется от меня, и от ощущения пустоты у меня болит сердце. — Это похоже на измену во второй раз.

Он зажимает мое лицо двумя сильными руками на моих щеках. Видит ли птица, запертая в клетке, прутья? Или она вдруг понимает, что больше не может улететь? Я никогда не могу сказать, когда именно Крис берет надо мной контроль. Когда он начинает держать мой разум в плену. Я просто знаю, что уже слишком поздно, когда я все понимаю.

— Ты думаешь, это бессмысленный секс, когда я трахаю тебя, сладкая?

Одна из его рук играет с кулоном в виде ракушки на моей шее. Тот, на котором написано, что я Афродита для Молчаливого Круга.

Я с трудом сглатываю. В животе порхают бабочки, как бы я ни старалась отогнать их от реальности.

— Это не имеет значения. Это ничто. Мы — ничто. И это будет первый и последний раз, когда это случится, пока у тебя есть гребаная девушка. Черт возьми. Чертова невеста.

— Язык.

Очевидно, его больше волнуют мои ругательства, чем его невеста.

Он достает что-то из кармана, но оно слишком маленькое, чтобы я мог разглядеть. Зацепив пальцами мои нижние зубы, он извлекает из меня стон, когда разжимает мой рот и кладет то, что держит, мне на язык.

Мои вкусовые рецепторы покалывает от сладости, вызывающей слюноотделение.

Конфеты в виде любовного сердечка.

Все еще не отпуская мой рот, он опускает губы к моему уху.

— Вчера на мне не было одеколона. — Мои глаза закрываются, а сердце замирает. — Теперь, когда ты знаешь, что это не первый раз, поверь мне, что не последний.

Он наконец отпускает меня, и я задыхаюсь от шока.

Застегнув молнию на брюках, он засовывает мои трусики в карман. Затем он не спеша помогает мне встать со стола, расчесывая пальцами мои волосы и следя за тем, чтобы я выглядела прилично.

— Мы — это все, — наконец говорит он. — Мы — все, что имеет значение. И когда ситуация выйдет из-под контроля, я хочу, чтобы ты помнила об этом.

Глава 18

Элла

Stupid — Tate McRae

— Элс? — раздается голос, когда я слышу, как внизу открывается входная дверь. — Ты дома?

Я слышу, как Алекс бежит вверх по лестнице и наконец стучит в дверь моей спальни.

— Ты здесь?

Я стону из-под одеяла, неохотно хватаю свои спальные шорты и надеваю их, чтобы скрыть новые порезы, которые я сделала, прежде чем сказать ей, чтобы она вошла.

— Привет, красавица, — мягко говорит она. — Как дела?

Я поворачиваюсь в кровати, зарываясь лицом в подушки, когда она садится рядом со мной. Ее нежная душа чувствуется по всей комнате и в том, как она деликатно кладет руку на одеяла и натягивает их. И все равно я не чувствую себя в безопасности.

— Ты не ходила на занятия сегодня днем? — спрашивает она.

Я не могла, когда Крис забрал мое нижнее белье, а его сперма вытекала из меня. Я не могла, когда столкнулась с Меган, которая, как не удивительно, стала новой лучшей подругой Марии. Новый капитан команды поддержки, которая заменила меня. Не тогда, когда все в кампусе смотрят на меня как на дьявола.

Я не говорю ничего из этого Алекс. Я даже не могу посмотреть ей в глаза.

Я знаю, что она и Пич наверняка видели сообщение Гермеса. Я не могла перестать плакать весь день. После того как меня выкинули из команды по смс, после того как я переспала с Крисом, я просто не могла больше находиться рядом с кем-либо. И, что еще хуже, мне позвонил Люк и сказал, как он разочарован тем, что я пошла на инициацию. Как будто я не сделала этого, чтобы спасти нас всех. Видимо, по крайней мере, я заставила маму гордиться собой.

— Элс, — зовет она так легко, что это похоже на поглаживание перышка. — Ты моя лучшая подруга, ты ведь знаешь это, правда? Маленькие слухи не заставят меня изменить свое мнение об этом.

Мой голос застревает в горле. Я не могу ничего ответить.

— Правда тоже не заставит, — добавляет она.

Она знает, что это не слухи. Боже, как же мне плохо от этого.

— Я люблю тебя. Я знаю, каково это, когда на твоих плечах лежит груз неприкасаемого мужчины. Даже когда этот человек должен любить тебя и заботиться о тебе.

Она вздыхает, вероятно, вспоминая собственного отца. — Отцы должны защищать тебя. Твой, мой… они этого не сделали. Плохие люди получают по заслугам.

Моя голова поднимается от шока, вызванного ее словами. Я вытираю слезы, которые снова начали проливаться. Неужели милая Алекс Делакруа действительно сказала это?

— Это была правда? — спрашивает она. — То, что Гермес опубликовал?

Я киваю, и очередной всхлип прорывается сквозь сжатое горло. — Мне жаль. Что я это сделала. И что не сказала ни тебе, ни Пич.

Покачав головой, она убирает прядь моих светлых волос за ухо. Она тоже вытирает слезу. — Ты была напугана.

— Сначала я не понимала, что делаю. А когда узнала, он сказал, что заберет меня с собой. — Я разрыдалась от стыда и чувства вины, которые цеплялись за меня годами. — А теперь его нет, и мне почему-то жаль его?

— Почему тебе плохо?

Я чувствую себя так, будто нахожусь у психотерапевта, но это все равно помогает.

— Потому что я счастлива, что он мертв.

Прижав пятки ладоней к глазам, я пытаюсь успокоиться. Только когда Алекс берет меня на руки, одна из тугих лент, обхватывающих мои легкие, разрывается.

Внизу снова раздается звук открывающейся входной двери.

— Элла. Бейкер! — кричит Пич снизу.

Еще одна пара ног взбегает по лестнице, а затем моя огненная подруга врывается в мою комнату. Она не стучится, как Алекс.

Я единственный, кто ее видит, поскольку голова Алекса лежит на моем плече и обращена к окну, а не к двери.

— Без меня у тебя не будет сеанса обнимашек. Скажи, что я сплю.

Она бросает сумку на пол, прыгает к нам в постель и заставляет нас вскрикнуть, втискиваясь между нами.

— Элла, пожалуйста, скажи мне, что ты не была в каком-то темном месте в своем сознании, — умоляет она. — Скажи, что ты не думала, что мы когда-нибудь увидим тебя по-другому.

— Пич, ты ее душишь, — ругает Алекс.

— Может, и стоит. За то, что ты весь день игнорировала наши сообщения.

— Не могу. Дышать, — хриплю я.

Она наконец отпускает меня и тычет в бок головой. — Ты там в порядке? Я волновалась до смерти. Если бы я не застряла на четырехчасовом экзамене по биологии, я бы вызвала полицию. Поисково-спасательную службу. Президента.

Мой взгляд падает на колени. — Я боялась встретиться с тобой. С вами обеими.