Монстр из отеля №7 (ЛП) - Роуз К.В.

Я благодарна ему за деньги, за то, что он не попытался заставить меня купить что-то подешевле и не тратить тысячи долларов, которые нам следовало бы экономить, но ему и впрямь стоит побережнее относиться к своим покупкам.

И все же я этого не говорю. Я с трудом сглатываю, вспоминая, как он пристегнул меня к креслу. И как до этого я очнулась обездвиженной в светящейся комнате. Мы заключили перемирие, но теперь, когда Саллен впивается в меня своими потемневшими глазами, и заслоняет своим телом все пути к отступлению, я задаюсь вопросом, а не пришел ли конец нашему мирному союзу.

Я делаю глубокий вдох, вдыхая его чувственный аромат, смешанный с запахами города.

— Да, — отвечаю я и замечаю, как Саллен на мгновение опускает взгляд к моим губам, но тут же снова впивается им мне в глаза.

Он прислоняет ладонь к стене у моей головы, зажимая меня в своеобразную клетку.

— Ты бы уже это поняла, если бы пораскинула мозгами. Ты совершаешь большую ошибку, забывая о том, что произошло за мгновение до того, как Штейн переступил порог той комнаты. Скажи, где ты тогда была.

К моим щекам приливает кровь. Я чувствую, как они горят, как у меня вздымается грудь, но не отвожу взгляда от Саллена.

— В том… кресле.

— Продолжай.

Саллен наклоняет голову, приближаясь ко мне. У него приоткрыты губы, и я вижу его острые клыки.

— Пристегнутая к нему… ремнями.

— Что еще? — грубым и чувственным голосом продолжает он.

— Ты прикасался ко мне.

Он в ожидании приподнимает брови.

— И я в тебя плюнула, — тоже выгибаю бровь я, даже при том, что сердце у меня в груди колотится с болезненной быстротой.

Саллен подходит еще ближе, касаясь меня своим телом, и я слегка выгибаю прижатую к кирпичной стене спину.

— Да, — тихо произносит он, наклоняясь ближе, и его нос останавливается в нескольких дюймах от моего. — И я тебе еще за это не отплатил. Знаешь, что бы со мной сделал Штейн, если бы я в него плюнул?

— Ты не он…

Саллен плотно зажимает мне рот своей затянутой в перчатку ладонью, и у меня раздуваются ноздри. Затем он поворачивает голову и шепчет мне на ухо:

— Он бы выдернул мне язык, — его дыхание щекочет мне кожу, и я дрожу, крепко зажмурив глаза, чувствуя каждый оживший в моем теле нерв. — А потом мне бы его и скормил.

Саллен делает шаг вперед, полностью прижав меня к стене своей физической мощью, не идущей ни в какое сравнение с моей.

— Я слишком долго мечтал о том, как разорву тебя на части, Солнышко. Я, сука, тебе не друг. Кроме того, — произносит он, касаясь губами мочки моего уха, и у меня внутри все сжимается. — Я видел, как ты с ними обращаешься.

Саллен медленно отстраняется, и я снова смотрю на него. Его расширенные черные зрачки, обрамленные шоколадно-янтарными радужками, пробуждают в моем сознании далекое воспоминание, за которое я не могу ухватиться.

— Когда возникнут проблемы, ты ударишь меня ножом в спину, чтобы спасти свою жизнь, и думаю, будет лучше, если никто из нас не будет об этом забывать.

Затем он убирает ладонь от моего рта и, пристально глядя на меня, опускает руки вдоль тела. Я замечаю, что у него тоже быстро вздымается и опадает грудь.

— Проблемы уже возникли. От Космо. От Штейна. От трех вооруженных мужчин, — я провожу языком по нижней губе и вижу, как он следит глазами за этим движением. — Я все равно выбрала тебя.

Какое-то время Саллен не отвечает, и мне кажется, что он смотрит мне в душу. Как в те мгновения грез на Ричуэл Драйв, когда он зловеще появлялся во время моих прогулок с Космо.

Но затем он отводит взгляд, устремляя его вверх, к небу. Я замечаю у него под ресницами темные круги, которые со вчерашнего дня, кажется, немного посветлели. Может, это невозможно, наверное, это просто такой ракурс, но, может…

— Потому что ты тупая, — произносит, наконец, он ледяным голосом, не глядя на меня. — Как я и говорил раньше. Что бы ты себе об этом не надумала, это не так.

Саллен снова переводит взгляд на меня, и я стискиваю зубы. Мне хочется сказать ему, чтобы он перестал называть меня тупой, но на мой взгляд, это звучит по-детски, поэтому я молчу.

— В любом случае, нам следует исчезнуть. Ну или, по крайней мере, мне. Если меня найдут, я не выживу. Ты знаешь, что Райт часто скидывает трупы в океан? Их бросают на полуприцеп и отвозят по I-40 к морю. Это довольно милосердно, и со мной, скорее всего, так не поступят.

Он отворачивается в сторону городских улиц.

— Я знаю одно место. Это большой риск, но, возможно, прокатит.

«Ты знаешь такое место?», — хочу сказать я, поскольку он никогда не был даже в торговом центре «Медичи», откуда, черт возьми, ему о чем-либо знать, но с моих губ слетает совсем не это.

— Я не тупая, — вместо этого говорю я, отрываясь от стены, не в силах удержать в голове эту мысль. Я сжимаю кулаки и делаю шаг к нему, цокнув каблуками по цементу. — И ты понятия не имеешь, что я, черт возьми, об этом надумала. Но не забывай, что ты вынес меня из отеля. Я знаю, тебе было больно. Ты… травмирован, но все равно ты нес меня на руках. Если ты думал, что я такая тупая, то мог бы оставить меня умирать или, чтобы меня нашли. И давай вспомним о деньгах, которые ты только что потратил? Обо всем том, что на мне надето…

Несмотря на то, что Саллен на меня не смотрит, я указываю на свой плащ, под которым черное платье и новое нижнее белье. Мы больше ничего не купили, потому что даже я осознаю, что спускать все деньги в одном очень дорогом месте довольно опрометчиво, но он ничего об этом не сказал.

— Ты за это заплатил. Между нами говоря, сомневаюсь, что ты являешь собой яркий пример умственного развития, Саллен, — шиплю я, понизив голос в шуме уличного движения.

Крутятся шины, сигналят клаксоны, люди разговаривают по телефонам с коллегами и компаньонами. Мимо проносится жизнь, и когда вокруг так много глаз и возможных камер, нам тоже нужно торопиться.

Но какая-то нездоровая часть меня хочет насладиться этим украденным моментом. Стоять здесь и бороться с ним, пока я не прорвусь сквозь его стены и не покажу ему, насколько я бесстрашная. Что я не допущу, чтобы его тело оказалось в Атлантике.

Саллен не оборачивается, но и не отходит к главной улице. И когда он, наконец, заговаривает, то просто произносит:

— Когда все это закончится, помни, что я тебя предупреждал, Кария.

Скалли: «Я мог бы встретиться с тобой сегодня вечером».

Я не могу. Не буду. Но это приятная фантазия.

БезумнаяМод: «Родители оставили меня за главную в магазине. Только на выходные. Приедешь? Мы могли бы… чем-нибудь заняться».

Скалли: «Чем-нибудь?»

Отправив это сообщение, я закрываю глаза и вижу Карию. Затем открываю их и вижу, как Мод печатает. Если бы я мог удрать, то побежал бы только к одной из них. Я бросаю взгляд на закрытую дверь своей спальни. Знаю, что теряю драгоценные мгновения спокойного сна, но это моя единственная возможность… перевести дух. Кроме того, эта бессмысленная болтовня отвлекает меня от жгучей боли в бедре; раны от вонзившегося в кожу лезвия. Она избавляет от паранойи, что может начаться заражение, распространиться по всему телу и прикончить меня.

Возможно, этого я и хочу.

Но сперва я хочу ее.

БезумнаяМод: «Я хочу поцеловать тебя»

Скрипнув зубами, я переворачиваюсь в постели и прижимаюсь виском к подушке, чувствуя мучительную боль от соприкосновения раны с матрасом.

Я видел, как Космо целовал Карию. Слюну у них на губах. Я крепче сжимаю пальцами телефон, дрожа в постели и думая о том, как вылью чан с формалином на голову Космо.

Глава 26

САЛЛЕН