Ее бешеные звери (ЛП) - Бали Э. П.

Когда я окидываю взглядом пустую территорию Академии, покалывание в затылке заставляет обострить мое внимание. Я осматриваю поле для охотничьих игр и эвкалипты, окаймляющие его с трех сторон, используя свои орлиные глаза, чтобы лучше видеть в темноте. Если где-то есть угроза, я хочу быть в состоянии увидеть ее сразу. Если есть шанс, что мой отец нарушил систему безопасности Академии и физически пришел за мной, мне нужно знать об этом немедленно. Я достаточно хорошо чувствую свои щиты вокруг школы, но они не дают мне четкого изображения.

По крайней мере, четыре пары охранников всегда патрулируют в ночи, но обычно их не видно, поскольку они держатся близко к зданиям или по периметру Академии.

Но потом я понимаю причину своего беспокойства.

На бетонной дорожке перед общежитием анима стоит один охранник, в темноте мерцает вишнево-красный огонек сигареты. Он смотрит на здание. Смотрит прямо на меня.

Мое сердце подпрыгивает, когда я обращаю внимание на его совершенно неподвижную фигуру. Он высокий, широкоплечий и одет с ног до головы во все черное, как и другие охранники. В его руках, как и у остальных, лежит автомат.

За исключением того, что он совсем не такой, как они.

Единственное отличие, которое я вижу, — это легкий красный отблеск в области его глаз, вероятно, отражение сигареты в солнцезащитных очках, которые они все носят днем. Может быть, он хищник и может видеть сквозь них ночью?

Пока я смотрю на него, он словно растворяется в тени. А потом так и происходит: тени под ним поднимаются, поглощая его целиком, и остается только этот красный отблеск. В мгновение ока он исчезает. Как будто его там никогда и не было.

Я тру глаза. Затем тру их снова. По коже пробегает дрожь, колючая и холодная. Усталость внезапно наваливается на меня. Перед окнами общежития больше никого нет. Вероятно, это мой усталый разум видит вещи на пустом месте.

Я снова проверяю свои щиты и напоминаю себе, что если бы люди нарушили естественную защиту школы, я бы это знала. Вся моя энергия уходит на безопасность школы, и в этом весь смысл. Я бы не смогла оставаться в той пещере без… ресурсов.

Еда помогает мне. Но мне определенно нужно больше.

Я падаю обратно в постель и через несколько секунд засыпаю.

На следующее утро я просыпаюсь в уютной и теплой постели, закутавшись в одеяло. И с мокрой шеей.

Я распахиваю глаза, решив, что Генри нагадил на меня ночью.

Аромат древних лесов и свежей травы ласкает мой нос.

Меня согревают не одеяла, а тяжелая мускулистая рука и торс, обвившиеся вокруг моей спины.

— Проснись, проснись, Регина, — утренний голос Дикаря, сопровождаемый поцелуями в шею, звучит как глубокое мурлыканье у меня над ухом.

Я резко сажусь.

Первое, что я вижу, это то, что двойные двери, ведущие на балкон, распахнуты настежь, впуская прохладный утренний воздух. Нет никаких признаков взлома.

— Они были открыты, — говорит Дикарь.

Его впустили в общежитие? Потому что эти двери определенно были заперты, когда я закрывала их прошлой ночью.

Я смотрю на полностью обнаженного Дикаря, лежащего в моей постели. Он потягивается с ленивой улыбкой, и мой взгляд падает на изгиб его загорелого мускулистого живота, и я не могу отвести глаза.

— Ты крепко спишь, Регина, — он протягивает руку, чтобы провести пальцем по моей руке.

Я собираю свое дерьмо в кучу.

— Что заставляет тебя думать, что ты можешь просто залезть в мою постель, когда вздумается?

Он закидывает руки за голову и улыбается мне, как будто я самое прекрасное создание, которое он когда-либо видел. В этом взгляде много мужского удовлетворения.

— Что заставляет тебя думать, что я буду ждать до утра, чтобы увидеть тебя? — он хмурится, и его голос становится обвиняющим: — И ты так и не написала мне.

— Сколько часов у меня был этот телефон, Дикарь?

Волк не обращает на это внимания, но на его лице появляется голодное выражение, и он медленно поднимается. Я отползаю назад, но он преследует меня по кровати подобно хищнику.

— Я буду лежать в твоей постели каждую ночь, Регина. Каждое долбанное утро мое лицо будет у тебя между ног.

Я пытаюсь вскочить с кровати, но мне требуется мгновение, чтобы высвободить руки из-под простыней, и в этот момент Дикарь набрасывается на меня, прижимая к матрасу. Но вместо того, чтобы поцеловать меня, как я ожидала, он кладет голову мне на грудь и прижимает мои руки к бокам, чтобы я не могла пошевелиться.

— Ты очаровательна, когда спишь.

Краем глаза я вижу, как Генри поднимает голову от своей тарелки с пончиками на моем комоде.

Все, что он почувствует, — это жар, поднимающийся во мне от твердого обнаженного тела Дикаря, прижатого к моей тонкой пижаме.

Я также осознала, что впервые за несколько недель чувствую себя отдохнувшей. Я не высыпалась как следует и все время спала урывками. Что-то внутри меня сжимается при мысли о том, что, скорее всего, за этот отдых я должна благодарить Дикаря.

— Ты правильно питаешься, Регина? — его голос звучит строго. — Пьешь достаточно воды?

Мне действительно нужно больше энергии. Она нужна мне для нашей общей безопасности. Может быть, мне просто поддаться желанию и трахаться с Дикарем несколько раз в неделю?

Со стороны балконных дверей раздается громкое пиканье школьного планшета, лежащего на столе. Дикарь резко оборачивается, чтобы посмотреть на него.

— Тебе пришло почтовое уведомление? — он хмурится. — Кто еще, кроме меня, отправляет тебе посылки?

Я поспешно толкаю его в грудь, и он отшатывается, чтобы я могла встать с кровати и посмотреть, что там написано.

— Никто. Я просто заказала доставку. И как ты, вообще, смог это прочитать?

— Там был эмодзи коробки. Регина, если тебе что-то нужно, обращайся ко мне.

Я просматриваю уведомление и обнаруживаю, что моя доставка из магазина баклажанов прибыла.

— Я могу сама купить себе все, что нужно.

— Думаю, тебе следует знать, что Коса в курсе всего, что происходит в школе. И Лайл тоже.

Я напрягаюсь, уловив скрытый подтекст. Они знают, что у меня в этой посылке? Я даже договорилась об экспресс-доставке через курьера. Вот насколько отчаянно я пытаюсь справиться со своей… ситуацией.

— Что? — ушам своим не верю.

Он кивает.

— Да. А что ты купила? — Дикарь пытается заглянуть в планшет.

Как неловко. Нахуй. Их. Всех.

— Тебе нужно идти, Дикарь.

— Что?

— Ты меня слышал. Мне нужно подготовиться к сегодняшнему дню.

Он бросает на меня крайне недовольный взгляд и как можно медленнее сползает с моей кровати. Я стараюсь не смотреть на его высокое, совершенное, аппетитное обнаженное тело, пока он выпрямляется.

Дикарь крадется ко мне, заполняя пространство между нами несколькими широкими шагами. Дорогая Богиня, предполагается, что этот сумасшедший волк будет только моим.

Его ореховые глаза наполняются страстью, когда он, не отрывая от меня взгляда, наклоняется и, собственнически обхватив за шею, прижимается губами к моим. Дикарь прикусывает мою нижнюю губу до боли, а затем в качестве извинения проводит по ней языком.

Я протестующе ахаю, но когда он прижимается своим лбом к моему и рычит «Моя», все мои возражения полностью рушатся.

Это все, что моя душа когда-либо хотела услышать. Но осмелюсь ли я? Могу ли я позволить ему воплотить это в реальность?

Мое тело трепещет от предвкушения. Он, по сути, предлагает себя мне. Предлагает себя в мое полное распоряжение.

Я серьезно говорю «нет»?

Но я потратила столько денег на эти вибраторы, и тот факт, что они знают о моих доставках, приводит меня в ярость. Нет, сначала я должна попробовать этот метод. Из принципа.

— Пока, — выпаливаю я.

Он выпрямляется, и я пытаюсь смотреть строго ему в глаза, хотя знаю, что он, вероятно, слышит бешеный стук моего бедного сердца.

— Увидимся позже, Регина, — и, бросив последний взгляд, обещающий горячие, запретные непотребства, неторопливо выходит из моей комнаты.