Генри Миллер - Под крышами Парижа
Сид хочет, чтобы она у него пососала, но требует сначала вымыть рот. Единственный способ его вымыть — прополоскать мочой, предоставить которую согласен сам Сид. Он подтаскивает биде, заставляет Анну наклониться и, держа шланг в нескольких дюймах от ее рта, открывает кран. Кто-то, может быть, и смутился бы, только не Анна — она и бровью не ведет… подставляет лицо, ловит струю ртом… моча стекает по щекам, по подбородку… Потом Сид толкает ее на диван и, как обещал, чистит задний канал.
Мне и самому пора приложиться. Пока Сид заканчивает полировку, даю ей своего молодца для предварительной подготовки, так что в нужный момент у меня уже все на мази… остается только встать на место Сида и загнать в пизду сзади. Вот это дрючка! Анна успевает кончить дважды.
Тем временем у Эрнеста возникает идея. Пока я натягиваю сучку с тыла, он лежит на диване задницей кверху. Убедить Анну совсем не просто, однако с помощью Артура и кое-каких веских аргументов Эрнесту все же удается заставить ее верно оценить ситуацию. Она облизывает его волосатые щечки, целует их и, наконец, прижимается губами к самому очку… посасывает… пробует на вкус язычком…
Продолжаем обрабатывать, поддерживая себя выпивкой. Не забываем и Анну. За каждый трах один глоток. Она уже так набралась, что ничего не соображает, но все равно не сдается. Никаких запретов не осталось… сучка делает все, что ей говорят: вылизывает нам задницу… отсасывает по очереди у каждого… облизывает Артуру пальцы на ногах… Теперь ее одновременно шерстят сразу двое, не меньше. Что ж, после такого жаловаться ей будет не на что.
В конце концов выматываемся сами. Анне все труднее найти готовое к бою орудию, она покорно, в полукоме таскается за нами, обсасывая вялые, перепачканные хуй, а когда натыкается на что-то, еще подающее признаки жизни, набрасывается и треплет беднягу, пока эта самая жизнь не уходит из него совсем. По-моему, она уже и не соображает, кто ее трахает и кого трахает она сама. Нитка порвалась, бусы раскатились по полу… Артур подбирает несколько шариков, засовывает ей в пизду и трахает… Анне нравится… щекотно… она только хмурится, когда он вытаскивает член, а на нем ничего нет.
Выпивка тоже кончилась — верное указание на то, что вечеринку пора завязывать. Однако Анна требует еще… на посошок… последний раз… Мы все выдохлись, только у Сида еще болтается что-то между ног, но и это что-то уже поникло головой. Анна просит… умоляет… пробует самые разные методы.
— Мне плевать, как ты это сделаешь… если хочешь, можешь меня побить…
Уходит в спальню и скоро возвращается… с ремнем. Сует его Сиду и ложится ему на колени, подставляя жирную белую задницу. Сид начинает ее лупцевать… на ляжках появляются красные, крест-накрест, полосы. Она не шевелится, не брыкается, как будто вообще ничего не чувствует. Внезапно Сид отбрасывает ремень и прыгает на нее.
Одеться сама Анна не в состоянии. Все вместе мы кое-как обряжаем ее в платье. Остается одна булавка. Нет-нет, настаивает Эрнест, мы должны вернуть ей все. В конце концов использует булавку по назначению — подкалывает платье сзади так, что из-под подола выглядывает белая задница. Забыли трусики. Отдаю их Анне вместе с сумочкой.
Они втроем, Сид, Эрнест и Артур, ухитряются свести ее по лестнице и вытащить на улицу. Стоя у окна, вижу, как таксист помогает загрузить Анну в машину. Ему дают адрес старого пердуна, ее содержателя, и приказывают доставить пассажирку к двери. Вот кого ждет приятный сюрприз.
Переходя от бутылки к бутылке, нацеживаю еще пол стаканчика. Исходящий из него свет как будто разбухает, расширяется и заполняет всю комнату. Швыряю стакан на пол… крошечный янтарный огонек гаснет, и на меня обрушивается тьма…
ЧАСТЬ 2
— Имей я мужские достоинства!.. — сказала
королева. — То была бы я королем!
КентербериКнига 1
ЧЕРНАЯ МЕССА И КАРЛИЦА
Для тех, кто пребывает в таком, как Александра, состоянии, у меня есть только один рецепт: щедрая доза из двух составляющих — выпивки и траха. Месса каноника Шарентона произвела на нее сильное впечатление, она дрожит, лопочет что-то бессвязное, при этом не забывая о припрятанной в машине бутылке бренди. Надо уносить ноги… Дороги я не знаю, помощи от бьющейся в истерике Александры ждать не приходится… К счастью, оттуда, куда она меня затащила, все пути ведут в Париж.
Шарентон… Силен, ничего не скажешь! Уж по крайней мере скучным его представление не назовешь, что никак не относится к тому, чем развлекают свою паству большинство братьев-священников. В крайности он, похоже, не впадает, детей не режет, каннибализма вроде бы тоже не наблюдается, так что со стороны все эти упражнения выглядят вполне невинными. Немного более зрелищными, конечно, чем привычные проповеди, но вряд ли более опасными. Мне по вкусу его здоровый взгляд на жизнь, а что касается средств достижения нужного эффекта… К черту! Слишком многие из тех, кого я знаю, и без того скорее мертвы, чем живы, с какой стороны ни посмотри.
Александра свое мнение по данному вопросу хранит при себе. Приложившись несколько раз к бутылке, она немного успокоилась. Одеться даже и не подумала. Прильнула ко мне и предлагает выпить. Делаю глоток. Мне сейчас не до выпивки — надо срочно кого-то отыметь. В первые минуты бегства от Шарентона было не до того, но уже через несколько километров напряжение вернулось. В закрытой, с поднятыми стеклами машине как-то особенно остро ощущаешь дурманящую силу того варева, что постоянно булькает у женщин между ног.
Расслабиться у Александры не получается… да и как расслабишься, если под хвостом зудит. Бренди помогает ненадолго, и, сидя рядом с ней, я испытываю такое чувство, словно еду с готовой вот-вот взорваться бомбой. Она лезет в ширинку и хватает первое, что попадает в руки… не поиграть, а просто подержаться, удостовериться, что он там, что с ним все в порядке и он никуда не делся.
Ненавязчиво намекаю, что ей не мешало бы одеться или хотя бы прикрыться, хотя и ничего не имею против того, чтобы промчаться по парижским улицам с голой бабой. Останавливаюсь у тротуара напротив ее дома, и что вы думаете, на ней то же, что и было вначале… то есть ничего. Собирает одежду в комок, выходит из машины и, голая, чинно шествует к дому. Нахожу выключатель и еще минут пять переминаюсь с ноги на ногу, пока она ищет ключи.
Такой я Александру еще не видел. То есть сучкой она была всегда, но сучкой здравомыслящей и осторожной, из тех, что лезут в бутылку, стоит только запустить руку им под платье где-то, кроме их спальни. Не скажу, что я сильно удивлен. Я больше не пытаюсь их разгадать и просто трахаю. Выходит большая экономия сил и времени.
