МамаЛена - В одну реку
Тоскливо наблюдая за любовной идилией, Люциус удивился, увидев, как после возражений, Меррит отдал напарнику свою палочку, и тоже углубился в воспоминания.
Миджен подошел и сел рядом, аккуратно держа чужую палочку в руке.
- Ваша светлость…
- Аврор, вам не стоит уделять мне так много внимания. Ваш напарник не любит меня, не стоит вызывать его неудовольствие, общаясь со мной больше, чем нужно.
- Вы не правы…
- Нет? Почему тогда вы так взволнованы и тревожны? Помириться не удалось?
- Ничего, Зак слишком резко реагирует, но быстро успокаивается. И он нормально к вам относится.
Люциус не стал спорить, а указал на палочку:
- Почему вы взяли ее?
- Разумная предосторожность. - улыбнулся Миджен и встал. - Вы не голодны?
- Благодарю, уже нет. А вы?
- Дома поем. - отмахнулся аврор, и быстро вернулся к столу: Меррит разогнулся.
Когда он развернулся и нашел глазами Люциуса, тот почувствовал себя неуверенно: лицо аврора было жестким, глаза сузились, брови свелись в упрямую черту.
- Палочку. - ровно потребовал он.
- Зак, остынь.
- Аврор Миджен, верните мою палочку!
- Нет, господин заместитель главного аврора.
- Что вы себе позволяете?
- Закари, пожалуйста. Оно того не стоит.
Миджен говорил мягко, снова держа напарника за руку, и Люциус видел, как расслабляются напряженные мускулы, разглаживается морщинка между бровями, становится мягче лицо. Никто не обращал на них внимания: следователь возился с бумагами, охрана сидела на стульях у двери, и свидетелем почти семейной сцены оказался только Люциус, о котором тоже все забыли. Наконец, Миджен решился вернуть напарнику палочку, и они оба двинулись в его сторону. Люциус встал навстречу, немного нервно расправляя мантию и не в силах оторваться от созерцания чужого счастья.
- Аврорат требует ареста коменданта Рихтера на основании многочисленных свидетельских показаний и воспоминаний потерпевшего. - сообщил Меррит, и следователь принялся писать ордер.
- Ваша светлость, от имени Британского Аврората, приношу вам извинения за то, что вам пришлось пережить.
- Я бы предпочел адекватную компенсацию - заявил Люциус.
- И чего вы хотите?
- Уменьшения срока заключения, разумеется.
- Я сообщу вашу просьбу начальству. - пообещал Меррит.
- Теперь я могу вернуться в камеру?
После непривычно сытного ужина и сумасшедшего дня, Люциус засыпал на ходу. Обезболивающее перестало действовать почти полчаса назад, и сидеть было очень неприятно, а показывать свою слабость - просто стыдно.
- Я провожу вас.
- Прощайте, аврор Миджен. Спасибо вам за помощь. Я ваш должник.
- Прощайте, лорд Малфой. Надеюсь, дальнейшее ваше прибывание здесь будет не столь увлекательным, как первая неделя.
- Надеюсь, Мерлин вас услышал.
Люциус попрощался со всеми и вышел вслед за Мерритом, ожидая услышать упреки или обвинения: аврор до сих пор поглядывал угрюмо и задумчиво. Они молча дошли до камеры Люциуса и вошли внутрь. Малфой сел на нары и приготовился выслушивать все, что накипело у ревнивца.
- Ваша светлость, я, кажется, просил вас быть сдержаннее?
- Простите, аврор, я старался.
- Боюсь даже представить, что бы было с бедным Тони, если бы вы не старались!
- Я уже извинился, но могу и повторить: я не имею никаких намерений относительно аврора Миджена. Не в моих правилах посягать на чужое. К тому же… - Люциус заставил себя сказать это. - Я вполне представляю, каково это - терять то, что дорого… С некоторых пор.
- Он так и не простил? - тихо спросил Меррит.
- А вы бы простили? - усмехнулся лорд.
Люциус сидел уже из последних сил, и, кажется, это было заметно.
- Ложитесь спать, ваша светлость. Спокойной вам ночи.
- Спасибо.
Люциус улегся на нары, даже не заметив, что белье сменили на чистое и почти новое. Меррит наклонился и накрыл лорда одеялом. Люциусу стало смешно:
- Что, господин аврор настолько впечатлен моими страданиями, что решил проявить милосердие?
- Почти угадали: я впечатлен. Только не страданиями, а героизмом и несгибаемой волей. - Это прозвучало достаточно иронично, но недостаточно язвительно, и Люциус решил не обижаться. - Вы удивили меня, лорд Малфой. И мне теперь интересно, что с вами будет дальше. Отдыхайте, ваша светлость. Удачи.
- Благодарю, аврор. Накормите своего напарника и помиритесь с ним, иначе однажды вы можете пожалеть о потерянном по глупости и из-за упрямства времени. Прощайте.
Люциус закрыл глаза и еще успел услышать, как закрылась дверь и проскрежетал засов. Дементоров сегодня не было, видимо они с аврорами друг друга не любили.
12 глава
Проснувшись, Люциус обнаружил на стоящем у кровати стуле несколько флакончиков с зельями и баночку с незнакомым названием. На куске пергамента было написано: «Зелья - до завтрака, мазь - три раза в день на поврежденные участки тела». Поморщившись, Люциус бросил листок: «поврежденные участки тела» беспокоили сегодня меньше, но вспоминать о них совсем не хотелось. Под пергаментом оказалось, были еще сюрпризы: на стуле лежала большая плитка шоколада и щетка для волос, которую он вчера оставил в комнате у Рихтера. Настроение поднялось. Люциус мысленно поблагодарил аврора Миджена за заботу и занялся утренним туалетом.
Завтрак ему принес Тед, он же и рассказал новости. Рихтера забрали в Аврорат, а вместо него временно прислали пожилого аврора, который сразу пробежался по этажам, выругал охрану за безделье и велел вычистить грязь. На нижнем ярусе он наткнулся на дементоров и, видимо, сработала боевая привычка, в результате, оставшиеся твари спешно покинули тюрьму, спасаясь от довольно сильного Патронуса, и Тед от всей души надеялся, что они больше не вернутся. Люциус обрадовался: все же, ему везло. Избавиться от обоих проблем разом было приятно. За разговором Люциус не заметил, как съел всю кашу и выпил чай. Тед забрал тарелки и, поворачиваясь к двери, вдруг вспомнил:
- Да, мистер Малфой, вам разрешено свидание!
- Когда? - от неожиданности перехватило горло, и вопрос прозвучал чуть хрипло.
- Сегодня, в полдень, на шесть часов.
- А… кто придет? - «Неужели Драко согласился?..»
- Ваша жена.
- Спасибо, Тед.
Люциус был рад увидеть Нарциссу, и поздравил себя с еще одной удачей: после вчерашней ванны он выглядел вполне пристойно, волосы были чистыми, и, если полностью застегнуть ворот мантии, не видно было ничего, что могло бы обеспокоить супругу. Правда, на лице еще оставался след от удара Рихтера, но он был почти не заметен, и Люциус решил свалить его на стычку в министерстве. Оглядев камеру, Люциус запихнул пустые флакончики, расческу и шоколад под подушку, только сейчас заметив ее появление. Застелив постель, Люциус огляделся снова и признал, что больше ничего не может сделать. Оставалось только ждать.
