Вероника Мелан - Ассасин
— А долго она еще будет сбоить?
— Пока не отремонтируют. А механик пока в отпуске.
— А твоему знакомому точно можно верить?
— Можно. Он из обслуживающего персонала, я знаю его уже давно.
— Давно?
— Да. Потому что я сама давно здесь.
Моя соседка подавленно замолчала. Чтобы вдруг она не замкнулась совсем, я спросила:
— А где расположены камеры? Я их не нашла.
— Я видела, что ты их искала, да. Они в лампах, под потолком. А микрофоны повсюду, так что даже не думай разговаривать днем или вечером — за тобой сразу придут.
— Не буду.
В какой-то момент меня охватило почти позабытое радостное предчувствие. Кем бы она ни была, эта Нисса, она знала гораздо больше меня, а это означало, что вновь появилась возможность продвинуться в составлении плана побега.
— Нисса? — позвала я соседку.
— Что?
— Почему ты заговорила со мной?
Она какое-то время молчала, потом задала встречный вопрос:
— Тебя сильно побили вчера?
— Не сильно, только припугнули.
— Хорошо, — она облегченно вздохнула и снова замолчала. — Значит, они еще не успели переломать тебе что-нибудь. Хорошо.
И вновь тишина.
— Нисса…
— Сейчас умолкаем. Скоро пять, а мои часы идут неточно. Мы поговорим завтра, я разбужу тебя. Главное — днем веди себя тихо, чтобы они не нашли за что уцепиться. Поняла?
Я кивнула. Потом поняла, что Нисса не может видеть меня в темноте, еще и под одеялом.
— Поняла, — прошептала сквозь щель и зачем-то снова кивнула; радостно колотилось сердце.
— Хорошо. Правда, они все равно найдут что-нибудь и изобьют тебя, но пока ты новенькая, еще есть шанс.
— Какой шанс?
— Спи. Мы поговорим завтра.
Я кое-как захлопнула рот и подавила в себе желание вывалить на нее кучу вопросов, которые накопились за все время пребывания в Корпусе. Несмотря на возбуждение и радость, я понимала, что сейчас не время торопить события. От единственной ошибки могла зависеть моя дальнейшая судьба, и потерять собеседника, приобретенного всего несколько минут назад, было бы верхом глупости.
Поэтому я вздохнула и закрыла глаза.
«Ничего. Завтра. Уже завтра».
Впервые за долгое время в моей душе появился робкий проблеск надежды.
Я гуляла по пустынной территории Корпуса, огражденной высоким металлическим забором. Неторопливо прохаживаясь вдоль ограды, я жадно вглядывалась в единственную узкую дорогу, которая начиналась от главных ворот и исчезала в чаще леса. Деревья стояли плотной стеной, но голые и чахлые, они не вызывали радости — лишь уныние.
Над головой, простираясь до самого горизонта, клубились мрачные облака. В те редкие минуты, когда мне удавалось выйти на прогулку, я ни разу не видела солнца. Иногда мне казалось, что его специально «отключают» над территорией Корпуса, чтобы оно не портило мрачную картину.
Я выдохнула облачко морозного воздуха и, пытаясь отогреть озябшие руки, быстро потерла ладони друг о друга. Специальной уличной одежды для заключенных не предусматривалось, и оттого пробыть хоть сколько-нибудь долгое время на свежем воздухе не получалось.
И все же возвращаться я не спешила.
Смотреть, пусть даже на чахлые деревья, было во много раз приятней, нежели бесконечно созерцать залитые белым светом стерильные коридоры Корпуса.
Подпрыгивая на одной ноге от нетерпения, я пыталась согреться и одновременно скрыть обуревавшее меня радостное возбуждение.
«Сегодня ночью я поговорю с Ниссой. Уже сегодня. Скорей бы!»
Но солнце за далекими серыми облаками не спешило опускаться за горизонт, и до вечера было еще далеко. Стараясь как можно тщательнее следить за своим лицом, я в четвертый раз обходила забор по периметру.
«Ну давай же, давай, клонись к горизонту!»
Как будто оно могло меня слышать, и как будто мои мысленные позывы могли хоть что-то изменить. Однако они помогали скоротать время.
Когда я уже околела окончательно и думала, что самый длинный день в моей жизни никогда не кончится, охранник хрипло крикнул:
— Пошевеливайтесь! Все внутрь!
Глава 2
Однако ни в эту, ни в последующие три ночи поговорить с Ниссой так и не удалось. Вернувшись в спальню сразу после ужина, я бросила взгляд на ее кровать и застыла от оцепенения — радостный восторг сменился мрачным предчувствием надвигающейся беды.
Кровать Ниссы была заправлена. Мало того, покрывало было накинуто прямо на металлическую сетку, матрас и подушки отсутствовали.
Помня о том, что помещение просматривается видеокамерами, я быстро взяла себя в руки и с отрешенным лицом прошагала к своей постели.
Лежа под тонким одеялом и глядя на опустевшую койку соседки, я молилась, чтобы Нисса вернулась как можно скорее.
«Что произошло? Почему она исчезла? Она ведь вернется?»
Эти вопросы не давали мне покоя до самого утра.
Устав и измучившись от тоскливых размышлений и плохих предчувствий, я закрыла глаза и спустя какое-то время смогла уснуть.
За окном медленно поднималась заря.
Следующие дни тянулись тоскливо и однообразно — чередой бесконечных прогулок, походов в столовую, побудок, отбоев и одиноких ночей в притихшей палате. И как бы я ни старалась сохранить в душе появившийся лучик надежды, он все равно продолжал неумолимо таять во мраке отчаяния.
Она появилась в тот момент, когда я почти утонула в душевной мгле.
Нисса. Моя Нисса. Она вернулась!
Было раннее утро, когда я увидела ее шагающей по коридору. Вялые охранники еще не очнулись от сна, потеряв привычную бдительность и остроту внимания, и я прошмыгнула мимо них и схватила Ниссу за руку.
— Дура, ты все испортишь! — зашипела та нервно. — Иди в столовую, поговорим ночью.
Она спешно вырвала руку из моих ладоней и зашагала вперед.
Я чертыхнулась от своей несдержанности, пригрозила себе пожизненной каторгой, если сейчас же не сотру с лица глупую улыбку, и заставила себя медленно и спокойно зашаркать голубыми тапками по направлению к столовой.
Наш разговор состоялся глубокой ночью, когда все вокруг уже спали и только тихий храп изредка нарушал тишину и покой тюремной палаты.
Накрывшись одеялом, я ждала, пока Нисса позовет меня из темноты.
Сна не было, моя голова была удивительно ясной, а тело напряженным, как у бегуна перед сигналом к старту. Несмотря на вялый режим и плохую еду, я чувствовала, что энергия внутри бьет через край. Меня распирало от желания начать действовать как можно скорее.
— Элли, ты не спишь?
