Шахразада - Избранницы Рахмана
Макама двадцатая
Удивительное движение души, которым юноша погружался в истинный мир, становилось все привычнее. Сейчас в его руке были сухие и жаркие пальцы знахаря. Мощь врачевателя была так велика, что юноша почувствовал необыкновенный прилив сил. И потому поиск магараджи в ярком сверкающем пространстве был совсем прост. Всего мгновение – и Рахман, исполнившись своей значимости, представлял владыке лекаря.
Но как видно, сил юного царедворца хватило лишь на то, чтобы удерживать нить удивительной связи между знахарем и его далеким пациентом – ибо ни слова из странного разговора этих двоих Рахман не понял. Он молил Аллаха милосердного, чтобы тот удержал его на тонкой грани сознания до того мига, пока не закончится беседа владыки и лекаря.
И вот наконец знахарь прошептал:
– Я узнал все, что хотел. Можешь возвращаться, отважный Рахман.
Сейчас Рахману отсвет очага в лачуге знахаря показался самым отрадным светом, встревоженные лица друзей – самыми родными. А чувство исполненного долга наполнило сердце Рахмана невыразимой радостью.
Меж тем знахарь поднялся на ноги.
– Знайте же, мои гости, что теперь мне ведомо, какая хворь точит вашего властелина. Прав был и Наг-повелитель, говоря о мертвой магии, прав был и прорицатель ШаррКан, утверждая, что я могу бороться с недугом. Я узнал сейчас, каким должно быть снадобье, что вернет силу, украденную недалеким и неумелым магом.
– О Аллах милосердный, мои молитвы услышаны! – с облегчением прошептал Сейид.
Знахарь лишь склонил голову. Но видно было, что он собирается сказать и еще что-то, и, похоже, не столь отрадное для своих гостей.
– О да, мой добрый лекарь! Я знаю, каким оно должно быть. Но создать его сейчас не могу. Не все травы и смолы могут храниться долго, в ожидании, когда они понадобятся страждущему. И пусть само зелье просто, но, боюсь, поиск всего двух трав, без которых напиток жизни для вашего властителя останется просто горячей водой, будет весьма сложен.
Простые слова знахаря повергли посланников магараджи в печаль. Еще одно препятствие, еще одна задержка.
– Должно быть, наш властелин не дождется своего лекарства, – печально проговорил Сверре.
– О нет, смелый воин. Ваш властелин сказал правду – стены его дворца надежно охраняют его. И потому наши поиски могут длиться достаточно долго.
– Достаточно долго, о мудрый знахарь?
– О да… Я знаю плато, всего в двух днях пути отсюда, где растут те самые, нужные для снадобья травы. Если ваш Аллах и наши боги позволят, то послезавтра на закате я смогу, о достойный лекарь властелина, передать тебе снадобье.
– И тогда можно будет, не мешкая ни мгновения, отправляться в обратный путь?
– Тогда это нужно будет сделать. А сейчас, добрые путники, всем необходимо отдохнуть. Восход нам следует застать уже в дороге.
И вновь под ногами была дорога. Не каменная тропа, что вела к Нагу-повелителю, и не земляная тропинка от жилища Мень Май. Хотя, говоря откровенно, ни Рахман, ни его спутники не могли этой дороги видеть. Они послушно перебирались с одного валуна на другой, поднимаясь к тому самому плато, где, по словам знахаря, росли заповедные травы. Какими бы закаленными путешественниками ни считали себя посланники магараджи, но их сразу обогнала племянница знахаря, посрамив тем самым сильных мужчин.
– Но быть может, достойный Чжан Кань, мы отправимся в путь без твоей племянницы? Ей, должно быть, будет непросто поспевать за нами? – удивился Сейид, увидев на заре девушку, которая деловито проверяла, ничего ли не забыл уважаемый Чжан Кань.
Но знахарь, спрятав улыбку в жидкой бороденке, ответил:
– Моя племянница, умница Ли Лайфань, сопровождает меня повсюду. Она моя лучшая ученица и самая надежная помощница. Без нее я не мыслю ни одного перехода по горам. И потому она отправится с нами. Сейчас вам следует беспокоиться не о ее силах, а о собственных. Ибо подъем на плато будет пусть и недолгим, но может не оставить в вас ни капли жизни.
– Пусть будет по слову твоему, – согласно склонил голову Сейид.
Старик, конечно, оказался прав, ибо уже к полудню странники потеряли счет шагам, да и сама цель перестала их волновать. Ибо только одного хотелось им – добраться и упасть на землю.
Неутомимый же знахарь и его юная помощница, почти не сгибаясь, поднимались по камням все выше, время от времени оглядываясь на своих хрипящих и пыхтящих спутников. Рахман, который старался держаться сразу за ними, услышал вопрос девушки:
– Но почему ты взял их с собой, дядюшка Чжан? Пусть бы оставались внизу и ждали нас.
Ответ же знахаря был столь удивительным, что Рахман, как заговоренный, продолжал подниматься, почти не обращая внимая на камни под ногами. Ибо слова знахаря открывали ему совершенно новые знания и новые тайны.
– Моя умная девочка, но тогда бы зелье не имело ровным счетом никакой силы. Да и ценность его была бы ничтожна. Ведь тогда их странствие ничем не отличалось бы от похода в лавку лекаря или травника в Райпуре, столице прекрасного княжества. Лечит не только трава, лечит и сила, что была потрачена на ее поиски, сила, что была отдана этой траве при сборе, и то чувство причастности к тайне, когда из пучка сухих трав рождается снадобье.
– О да, дядюшка, ты говорил мне об этом. Часть целительной силы самого знахаря перетекает через его руки в лекарство или напиток, которым он потчует страждущего.
– Именно так, девочка. Ведь зелье для магараджи надо не только принести. Сначала его надо добыть, и уже тогда начинается магия излечения, что своей силой должна преодолеть магию хвори…
– Так, значит, они будут вместе с нами это зелье творить?
– Увы, малышка, сейчас правильнее было бы сказать, что это зелье мы будет творить с ними. Ибо их воля, их желание излечить владыку, их силы начали создавать зелье в тот миг, когда они отправились в путь. Юный Рахман, тот самый, который провел меня по истинному миру к страждущему магарадже, сделал для появления зелья куда более, чем могут сделать все мои знания и умения.
– А они сами, посланники магараджи, знают об этом?
– Должно быть, нет. Должно быть, этому их еще придется научить. И научить тебе, девочка. Ибо, как ни легок наш сегодняшний поход, но следующего для себя не вижу. Боюсь, что вскоре мои глаза закроются навсегда. И лишь ты, малышка Ли, сможешь продолжить мое дело.
– О дядюшка!.. – прошептала девушка.
«О Аллах милосердный, – подумал Рахман, услышав эти незатейливые слова. – Этот человек так просто говорит о смерти… Или быть может, я что-то понял неправильно?»
– Не бойся истины, девочка. Ты знаешь уже достаточно, чтобы суметь продолжить мое дело, где бы ты ни находилась.
