Lina Mur - Fifty And One Step Bac
смотрю на часы на его тумбочке. Начало восьмого.
Значит, я успею сделать это до начала занятий и
порадовать его. А если рад он, то моя улыбка будет
ещё шире.
Быстро переодевшись, я прохожу мимо постели, где
так безмятежно отдыхает Ник, и мне хочется прыгнуть
обратно и зацеловать его, чтобы он смеялся. Но это
потом. Я сделаю так много с ним, только позже.
Теперь у нас есть время предаваться друг другу.
Войдя в гостиную, я достаю из сумки тетрадь и
оставляю ему записку: «Я скоро вернусь, у меня есть
для тебя сюрприз. Твоя Мишель». Вернувшись в
спальню, я кладу записку на свою подушку и выхожу.
Внутри меня все переполняет от невероятного
воздушного состояния. Я спускаюсь в гараж и сажусь в
свою машину. Да, у меня не хватит сейчас денег, но у
меня много украшений, которые я терпеть не могу. И
их можно продать.
Утро понедельника опустилось на Торонто, и я
улыбаюсь этому новому дню, началу новой недели, где нет больше тайн. Есть только мы в этом огромном
городе, такие же, как и остальные.
Я паркуюсь возле своего дома, чуть ли не бегом
достигая лифт, и захожу в него. Дома все тихо, и я
быстро прошмыгиваю в свою спальню, открывая
сундучок и роясь в поиске украшений. Выбрав
отвратительные серьги с топазами, кулон с этим же
камнем и ещё одни гвоздики с бриллиантами, я все
прячу в сумку и выбегаю из квартиры.
Теперь осталось найти места, где можно сейчас
продать это. Я вбиваю в поиск на телефоне запрос и
нахожу как раз недалеко от себя. Никогда этого не
делала и даже не представляла, что это может быть
настолько неприятно, когда тебя осматривают, оценивая, сколько дать за украшения и, выясняя, не
украла ли я их. В итоге, я вышла оттуда через час, уже
опаздывая на занятия. Но разве это важно, когда ты
стремишься выиграть у этой гребаной жизни улыбку
любимого? Ни капли. И я с нужной суммой, даже
немного больше, гоню к музею, где вчера была
выставка.
— Простите, мисс, но мы ещё закрыты. Выставка
открывается в десять, — говорит мне охранник, перекрывая путь.
— Пожалуйста, вы можете позвонить им и сказать, что
я покупатель. Я вчера договаривалась о том, что
преобрету экспонат у них. И они, скорее всего, забыли
обо мне, — нагло вру я, и мужчина кивает мне, набирая внутренний номер, объясняя ситуацию.
Через двадцать минут ко мне спускается вчерашняя
женщина, и я улыбаюсь ей.
— Доброе утро, вы помните меня, я спрашивала про
стеклянную собаку? Она ещё у вас есть? Я готова её
купить, — быстро говорю я ей.
— Доброе утро, к сожалению, ставка поднялась на
тысячу долларов...
— Даю пять тысяч за неё и забираю прямо сейчас, — перебиваю я её, и она уже расцветает во льстивой
улыбке, ловя на приманку нового клиента и пропуская
меня в зал. Но мне всё равно насколько это правда.
Мне она нужна сейчас же.
Пока мы оформляем документы, и я кладу ей свои
последние деньги, которые есть у меня, довольная
ожидаю, когда мне упакуют и погрузят в машину мой
подарок для Ника. Я знаю, что он оценит его. Уверена.
Он поймёт, что ради его счастья, я готова на всё.
Я еду обратно, а улицы уже заполняются машинами, и
я трачу ещё час на пробки. Припарковавшись в
гараже, я достаю коробку и тащу её по полу. Она
оказалась очень тяжёлой, на удивление. Но мне
удаётся дотащить её до лифта. Вытерев лоб от
усилий, я прикладываю карточку, и дверцы
закрываются.
Я улыбаюсь, а внутри меня все просто поёт от
ожидания, я нервно стучу ногтями по коробке, пока
лифт не останавливается на последнем этаже. Я
вытаскиваю коробку в квартиру, где так же тихо, как и
тогда, когда я уходила. И я рада, что он ещё спит, значит, это будет двойной сюрприз. Я вернусь в
постель, разбужу его, лаская его тело, наслаждаясь
его страстью, а потом покажу...
Мои мысли резко прекращаются, когда я вижу Ника, сидящего на диване и смотрящего в тёмный экран
телевизора.
— Привет, закрой глаза, пожалуйста, — прошу я, срываясь с места и несясь на кухню, чтобы взять нож
для распаковки коробки.
Я, не глядя на Ника, возвращаюсь и начинаю
разрывать коробку, пока весь материал, которым
напихана она, летит во все стороны. Но мне удаётся
аккуратно вытащить свой подарок и повернуться к
мужчине, все так же сидящему и смотрящему в одну
точку.
— Вот, это мой сюрприз. Я вчера его увидела и не
удержалась. Я перебила ставку и теперь у Шторма
будет его отражение. Правда, похожи? — с
энтузиазмом говорю я, но моя улыбка медленно
сползает с лица, потому что Ник даже не двигается.
— Ник, что случилось? Тебе не нравится? Я не
убежала, правда, я просто хотела порадовать тебя.
Я...
— Почему? — он перебивает меня, и его лицо
мрачнеет, поворачиваясь ко мне.
— Почему я купила её? — удивляюсь я, отходя в
сторону и смотря на собаку. — Я же только что
сказала тебе, хотела порадовать тебя. Тебе не
нравится? Эм...мы можем поставить её на балконе. Но
я думала...
— А я верил тебе. Ты так прекрасно отыграла вчера
спектакль. Слезы, я корил себя за них, за это
полуобморочное состояние. За то, что вовлёк тебя в
свою жизнь, показал так много. Но тебе нужно было
только добраться до моей души, чтобы воткнуть нож в
неё. До основания пронзить меня и оставить его там.
Как ты могла? — его ноздри с каждым словом всё
больше раздуваются, а я совершенно не представляю, о чём он говорит.
— Не понимаю, — качаю я головой.
Он усмехается, поднимаясь с дивана, и сейчас этот
мужчина символизирует самую опасную силу, подавляющую меня, что я невольно делаю шаг назад.
Его лицо искажено от злости, и он осматривает меня с
ног до головы, встречаясь с моими глазами. А в его
сквозит отвращение, боль и что-то ещё, но я не
знаю...не могу угадать, что это.
— Я хочу знать ответ только на один вопрос: «Почему?», — его руки сжимаются в кулаки, а грудь
поднимается чаще.
— Что почему, Ник? Я, правда, не понимаю, — шепчу
я, а внутри меня все замирает, ожидая сильнейшей
бури.
— Моё имя — Николас. Ты потеряла возможность
называть меня так, как тот ублюдок. Ты и сама не
лучше, а в миллион раз хуже его. Раны имеют
