Принадлежащая Якудзе (ЛП) - Лондон Ариэль

— Что? — я поднял взгляд от экрана компьютера.

Тацуя лежал на диване с закрытыми глазами и пьяной улыбкой на лице.

— Я знаю, что ты еще не забыл своего отца, — продолжил он. — И что тебе есть до чего расти, ведь ты младший сын и все такое. Просто чтобы ты знал, мы не считаем тебя слабым… Тебе просто нужно понять, что иногда насилие — единственный выход. Ты не можешь оставаться таким вечно. В конце концов, кто-то тебя так сильно достанет, — он оторвался от своих мыслей, направив на меня указательный палец и имитируя выстрел из пистолета.

Я промолчал. Последнее, чего я ожидал от пьяного Тацуи, — это мудрости. И это было последнее, что я получил. Он быстро отключился и захарпел. Хорошо, если мне повезет, и он не вспомнит об этом разговоре.

Мои руки дрожали, когда я запихивал пачки купюр в конверт. Помимо сбора долгов, я также отвечал за платежи. Я зашипел, когда бумага вонзилась в палец.

— Черт! — я бросил деньги на стол. Я был измотан. Мне нельзя было считать, когда я так устал, иначе ошибусь. Я отнес коробку обратно в сейф и запер его.

Когда я шел, плечом задел банковский ящик, и бумаги посыпались на пол. Тацуя даже не вздрогнул. Я вздохнул и начал запихивать старые документы обратно в ящик, когда наткнулся на имя, которого раньше не видел.

— МакМиллиан?

Английское имя. Не так уж много иностранцев связывались с ростовщиками из Якудзы. Я открыл досье. Ему было несколько лет, и бумаги выцвели. Вверху стояла дата — две тысячи двенадцатый год, за два года до того, как я наконец убедил отца оцифровать наши файлы. Из старого в новое. Видимо, эту книгу как-то упустили.

Я пролистал страницы и сел за стол. Кем бы ни был этот Грегори МакМиллиан, он задолжал Химура-гуми миллион йен, а платежи просрочил на четыре года.

Глава 2

Ориана

Впервые за несколько недель в моем почтовом ящике не оказалось открыток с соболезнованиями, когда я вернулась домой. Только счета, счета, счета.

Я споткнулась на пороге, отягощенная усталостью, стрессом и тяжелыми сумками. Из кладовки родителей я вытащила все ценное, остальное являлось хламом. Я включила свет и бросила сумки на пол.

В квартире все еще пахло маминым стиральным порошком. Все в ней напоминало мне о них. Я оцепенело прошлась по всем комнатам, но больше не смогла выплакать ни одной слезинки. Вернувшись к холодильнику, я распахнула его — пусто. Все блюда и выпечка, которыми меня угощали соседи, закончились. Я вздохнула и приготовила чашку рамена.

Я ела соленую лапшу у стойки парой одноразовых палочек.

Тишина была удушающей.

Мои родители погибли в автокатастрофе две недели назад. Это было так неожиданно, но, думаю, ни один двадцатилетний студент не ожидает такого звонка.

Я натянула толстовку на голову. Уже и не помнила, когда в последний раз стирала или ходила за продуктами, но скоро придется вернуться к этому. Следующий семестр приближался, и нужно было привести себя в порядок до начала занятий, чтобы сохранить стипендию.

Лапша остыла.

Я глубоко вдохнула и выбросила ее в мусор. Я призвала все свои силы и вместо того, чтобы сидеть в темной тишине всю ночь, попыталась сделать хоть что-то. Отнесла пакеты в спальню родителей, где плотно закрыла дверь. Затем вымыла посуду в раковине и распределила, какие контейнеры из-под еды должны отправиться к соседям.

И наконец, пошла и набрала себе горячую ванну. Я ощущала себя больной и грязной. Напряжение, скопившееся во мне, вырвалось наружу, когда я погрузилась в горячую воду. Я отмокала всего несколько минут, когда раздался звонок в дверь.

Я испустила долгий преувеличенный вздох. Вероятно, это снова был кто-то из соседей. Мои родители жили в этой квартире уже пять лет и знали всех. Мне хотелось, чтобы они оставили меня в покое. Подобные разговоры всегда заставляли чувствовать себя неловко. Я закрыла глаза и погрузилась в воду. Просто притворюсь, будто меня нет дома.

В дверь снова позвонили. Я проигнорировала.

Через несколько минут зазвонили настойчивее.

Я зарычала и вытащила себя из теплой воды. Накинув на себя халат, я сунула ноги в тапочки, чтобы не оставлять следов от воды по всей квартире. Мама всегда ненавидела пятна от воды на деревянном полу — это я поняла уже на ходу.

В дверь снова позвонили.

— Иду! — крикнула я. Часы на кухне только что пробили полночь. Кто может прийти в такой час, чтобы засвидетельствовать свое почтение?

Я заглянула в глазок. Там стоял мужчина, одетый в белую рубашку и черный пиджак. В одной руке он держал небольшой металлический портфель. Его черные волосы были уложены набок. Он стоял посреди коридора, на приличном расстоянии от моей двери, но смотрел в глазок мертвым взглядом.

— Простите, кто вы?

— Я пришел по поводу мистера МакМиллиана, — произнес мужчина.

Кем бы он ни был, но точно не из компании по страховке на случай смерти — я не могла дозвониться до них даже в рабочее время. Как же мне с этим справиться? Я понятия не имела, кто этот человек, а большинство нормальных людей не приходят выразить свое почтение посреди ночи.

— Послушайте, господин МакМиллиан дома? Мне нужно с ним кое о чем поговорить, — мужчина начал проявлять нетерпение.

Он не знал, что мой отец умер. О, Боже, это будет неловко.

Я напряглась и приоткрыла дверь, не снимая цепочку.

— Мне очень жаль, но Грегори МакМиллиан скончался две недели назад.

Мужчина нахмурился.

— Понятно. Вы не возражаете, если я зайду на минутку? — он оглядел меня с ног до головы через щель, заметив, что я одета в халат. — Только на минутку, — пообещал он. — У меня были с ним дела, но, похоже, все изменилось.

Я колебалась. Он казался достаточно милым, если знал моего отца, я была уверена, что он не представляет для меня угрозы. Кроме того, такой красавчик, как он, должен быть сегодня в городе, а не заниматься делами. Может быть, он был каким-нибудь молодым перегруженным работой сотрудником инвестиционной компании или кем-то еще. Успешный, судя по одежде.

— Конечно, — ответила я. Я сняла цепочку и открыла дверь. — Пожалуйста, входите.

— Спасибо, — мужчина не снял обувь, стоя в генкане. — Мне нужна всего минута вашего времени.

Я проверила, плотно ли завязан мой халат, и скрестила руки на груди. Я держалась в нескольких футах от него, стараясь, чтобы мой айфон был под рукой на случай, если будет попытка что-то сделать. За свою жизнь я прошла несколько курсов самообороны.

— Миссис МакМиллиан случайно не дома?

Я подавила комок в горле.

— Нет, она тоже умерла.

Мужчина посмотрел в пол.

— Мне очень жаль, — сказал он, склонив голову передо мной. — Что ж, тогда, полагаю, мое дело к вам, мисс… — мужчиина прервался.

— Ориана МакМиллиан, — ответила я. — Грегори был моим отцом.

— Понятно. Соболезную вашей утрате, — проиизнес он. — И мне бы не хотелось приходить к вам с этой новостью прямо сейчас, во время вашего горя, но это очень срочно.

— Что за новости?

— Меня зовут Химура Тадао, и ваш отец задолжал Химура-гуми некоторую сумму денег. Он должен был вернуть деньги несколько лет назад, но, похоже, долг так и не был выплачен.

У меня пересохло во рту. Ужас прошелся по коже, как шок по мозгам. Химура-гуми? Мой отец задолжал деньги Якудзе? Он никогда бы не стал иметь дело с этими преступниками. Он был профессором университета, у него не было проблем с деньгами.

Тадао продолжил:

— Сумма в один миллион йен — это общая сумма его долгов.

— Миллион йен?! Это же десять тысяч долларов! — воскликнула я.

Мужчина пожал плечами.

— Да, я понимаю, что это не очень много, но прошло уже немало времени, и нам нужно взыскать долг.

— Не так много? — мой голос подвел меня. Я запнулась и сделала шаг назад, проводя руками по мокрым волосам. — Может, для вас миллион йен и не так уж много, но для нас, обычных людей, такую сумму не так-то просто достать, — я отступила еще дальше. Я идиотка. Я только что впустила в свой дом члена Якудзы.