Мне нужно, чтобы ты ненавидела меня (ЛП) - "Дженисес"

Шаги за углом в моей комнате. Я едва бросаю взгляд в сторону своей двери, но знаю, что это Эйс. Я бросаю кое-какую одежду в спортивную сумку и бегу мимо него в ванную, чтобы взять свою зубную щетку.

— Я могу что-нибудь сделать? — спрашивает он, но он имеет в виду ты хочешь, чтобы я пошел с тобой? Еще слишком рано, мы оба это знаем.

Я качаю головой. Несмотря на то, что Эйс заставляет меня чувствовать себя спокойно, сейчас не время для него встречаться с моим отцом, особенно когда я не знаю, что происходит между нами, и когда мой отец в больнице.

— По крайней мере, позволь мне отвезти тебя?

— Лучше я отвезу ее, так как я еду с ней, — говорит Нейт. Я оборачиваюсь. Нейт небрежно опирается на дверь, он дарит мне успокаивающую улыбку.

Я вздыхаю. Для Нейта действительно имеет смысл поехать со мной. Мы практически семья, но что-то в этом говорит о том, что у него есть скрытые мотивы. У меня нет времени спорить, поэтому я только киваю. Для Нейта это тоже шанс увидеть свою семью. Кроме того, я не доверяю себе за рулем, я чувствую, что меня сейчас стошнит.

Челюсть Эйса тикает от раздражения, он пристально смотрит на Нейта. Нейт скрещивает руки на груди и улыбается Эйсу, выглядя довольным собой. Слишком довольный для моего собственного комфорта. Мне нужно разрядить обстановку, прежде чем Эйс сотрет ухмылку с его лица.

— Ты можешь подождать меня внизу? — спрашиваю я Нейта, надеясь, что он поймет намек. Он смотрит на Эйса и снова улыбается, прежде чем повернуться на пятках и направиться вниз.

Руки Эйса сжаты в кулаки, костяшки пальцев побелели. Эйс не фанат Нейта, но сейчас не время затевать драку.

Эйс смотрит, как я собираю сумку, проводит рукой по волосам и время от времени потирает висок. Я наконец заканчиваю и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него. На его груди есть слабые розовые линии от моих ногтей, впившихся в него прошлой ночью. Я краснею при этой мысли. Это воспоминание сейчас кажется таким далеким, таким неправильным. Для каждого максимума есть свой минимум — максимум всегда снижается. Вот что заставляет мир вращаться.

— Как долго тебя не будет? — голос Эйса пустой, бесстрастный.

— Я не знаю, — я качаю головой, — несколько дней, неделю, может быть, больше, — я пожимаю плечами, я не знаю, в каком состоянии мой отец. Я нужна ему, я тоже не могу его потерять. Он — единственная близкая семья, которая у меня осталась.

Выражение лица Эйса ничего не выдает. Я поворачиваюсь к своему столу, беру ручку и лист бумаги, записываю на нем свой номер.

— Вот, — говорю я, протягивая ему стикер для заметок, — позвони мне или напиши, — говорю я, но добавляю, — знаешь, только если ты хочешь, ты за…

— Я хочу, — говорит он. Он берет меня за руку, нежно притягивая к своей обнаженной груди. От него пахнет мылом, и мои руки пробегают по его спине. Эйс утыкается головой в изгиб моей шеи и целует меня в плечо.

—

— Это не твое дело, Нейт, — говорю я, и его голова поворачивается ко мне.

Маленький локон закрывает левую сторону его лица, и он качает головой, — что-то в нем не так. Я чувствую это, — говорит мне Нейт, и я закатываю глаза.

— Ты его не знаешь, — защищаюсь я.

— А ты знаешь?

Мои глаза возвращаются к дороге, и я наблюдаю, как разворачивается пейзаж, зеленые луга с деревьями. Это действительно прекрасно. Дорога длинная, но узкая и тянется на многие мили. Если я полностью опущу окно, мне будет казаться, что я лечу.

Это то чувство, которое я испытываю, когда я с Эйсом. Как будто я лечу, парю в реальности меня и его. Но я знаю только того Эйса, который со мной. Меня тревожит то, что я, возможно, совсем его не знаю и как быстро он может изменить свое мнение о нас. Нас. Кем мы снова стали? Я и ты? Что это вообще значит, Эйс?

У него есть секреты, прошлое, хотя мне все равно, что он сделал или что он думает, что сделал, что заставляет его верить, что он плохой человек, я не могу не подвергать сомнению скрытое.

— Я начинаю узнавать его, — говорю я Нейту.

Он снова качает головой и усмехается. Остаток пути мы не разговариваем, и Нейт украдкой бросает на меня взгляды каждые несколько минут, как будто хочет мне что-то сказать, но не делает этого.

Мы подъезжаем к старому зданию больницы, и я выхожу. Воздух здесь другой, густой, и дышать им труднее. Всегда ли так было? Я уже не совсем помню.

— Я найду место для парковки и встречу тебя внутри, — говорит Нейт. Я киваю и иду ко входу, ставя одну ногу перед другой.

Будет ли мой папа выглядеть так, будто у него только что случился сердечный приступ? Но как бы это вообще выглядело?

Я представляюсь медсестре на стойке регистрации. — Седьмой этаж, палата двадцать пять, — сообщает она мне. Я поднимаюсь на лифте и готовлюсь к худшему, настолько, что, когда я вижу своего отца, я в шоке.

Он выглядит точно так же. Его шоколадно-каштановые волосы коротко подстрижены, а карие глаза загораются, когда он видит меня в дверях. Если бы не синий больничный халат, который его окутывает, он бы выглядел так же, как и раньше.

— Калс, я же говорил тебе, что не нужно было приходить.

Роб, отец Нейта, сидит рядом с кроватью в больничном кресле. Он встает и слегка обнимает меня. — Я дам вам двоим немного уединения. Я пойду найду Нейта.

Я киваю. — Что случилось? — спрашиваю своего отца.

— Ничего страшного, Калс. Я даже не знал, что у меня был сердечный приступ. Я был на работе и почувствовал стеснение в груди, и это все. На этом настоял один из парней, который был не приклонен в том, чтобы я сходил в больницу. Оказывается, это сердечный приступ, — говорит он, — честно говоря, я в порядке, — уверяет он меня, когда видит мое обеспокоенное лицо.

— Я бы хотела немного побыть дома, — наконец отвечаю я.

— Тебе не нужно этого делать. Тебе следует вернуться в университет. Ты же не хочешь ничего пропустить, — говорит мой отец, и я снова закатываю глаза.

— Несколько дней меня не убьют, и в любом случае, я ушла вперед на своих занятиях, — объясняю я.

Это требует немного больше убеждения, но мой папа наконец соглашается. Я не знаю, как долго я сижу здесь с ним, просто разговаривая. Кажется, что прошли часы. — Как продвигается университетская газета?

Я сжимаю губы вместе. — Я не смогла ничего написать.

Мой отец ерзает, выпрямляясь на жесткой больничной койке. — Твоя мама иногда была такой. Она могла годами ничего не писать, а потом ей в голову приходила идея, и она проводила следующие несколько месяцев в своем офисе.

Приходит доктор и говорит, что хочет, чтобы мой папа остался на ночь, чтобы присмотреть за ним. Если все пойдет хорошо, то завтра он сможет вернуться домой.

Я пододвигаю стул, на котором сидела последние пару часов, поближе к окну. Встав на цыпочки, я тянусь за подушкой в шкафу наверху.

— Что ты делаешь? — голос моего отца прозвучал хрипло.

— Готовлю постель на ночь, — отвечаю я, указывая на стул.

Он качает головой. — Иди домой, Калс. Отдохни немного, — я не хочу оставлять его, но он не хочет этого слышать. Сокрушенно вздыхая, я говорю ему, что вернусь утром первым делом.

Я уезжаю на своей старой Мазде обратно в дом моего отца. Мой дом. Я узнаю дороги как свои пять пальцев. Я жила здесь восемнадцать лет. Проезжаю мимо парка, куда мама с папой водили меня на пикники, когда я была маленькой. Все выглядит так же, но чувство, которое охватывает меня, странно.

Я подъезжаю к дому с четырьмя спальнями. Он намного меньше, чем то место, где я сейчас живу. Всего один этаж, с белым штакетником, но его было более чем достаточно для нас троих. Этот дом хранит бесчисленные воспоминания, и это главная причина, по которой мой отец не продал его. Я сомневаюсь, что он когда-нибудь это сделает.

Когда я подхожу к входной двери, мой телефон загорается. Как по команде, мое сердце учащенно бьется. Я не узнаю номер, но у меня такое чувство, что это Эйс. Никто больше мне не звонит.