Мне нужно, чтобы ты ненавидела меня (ЛП) - "Дженисес"

Нетрудно понять, почему. Я была чрезвычайно занята, занимала свой разум всеми возможными способами, чтобы мои мысли не возвращались к нему. Если это означает тратить часы на дополнительную работу, написание статей и редактирование статей, я с радостью это сделаю. В основном, когда ставки высоки. Моя мечта жить в Нью-Йорке находится всего в нескольких шагах от меня. Я зациклилась на цели, и я сделаю все возможное, чтобы добраться туда.

Я провела Рождество со своим отцом и семьей Нейта. Все было хорошо, пока Нейт не решил вложить свои два цента. Я предположила, что он все еще горевал из-за всего, что произошло между нами.

— Что случилось, Калс? — спросил меня папа, когда я помогала ему с шоколадным пудингом.

Я собиралась придумать какую-нибудь ложь о том, что плохо сдала экзамены, но Нейт опередил меня. — Она рассталась со своим парнем, — сказал он, и я бросила на него разочарованный взгляд. Он был немного холоден с тех пор, как узнал, что я так себя вела из-за Эйса. Но он не знает всей истории. Никто этого не делает, кроме Зака — он не может смотреть мне в глаза и избегает меня, как черной чумы. Я его не виню. Эйс не имел права взваливать такое бремя на Зака, заставляя его хранить травмирующую тайну, в которой у него не было выбора.

— Парень? Я не знал ни о каких парнях… — мой отец потер бороду. Мне пришлось провести остаток рождественской ночи, убеждая его, что у меня нет парня, и время от времени бросая на Нейта холодный взгляд.

Броуди оглядывает меня с ног до головы, когда я вхожу в кухню. — Ты собираешься сегодня куда-нибудь? — спрашивает он хриплым голосом.

— Э-э, да, я думаю, что могла бы сходить на несколько занятий. И забрать остальные мои вещи из дома, — говорю я, не зная, как все будет дальше. Я должна начать возвращаться к нормальной жизни, что бы это ни было. Я долгое время не знала, что такое нормально.

— Знаешь, может быть, тебе стоит съесть немного зелени, прежде чем ты уйдешь. Это избавит от нервов, — небрежно говорит Броуди, едва взглянув на меня еще раз. Он готовит свой знаменитый вегемит (прим. перев.: Густая паста тёмно-коричневого цвета на основе дрожжевого экстракта, национальное блюдо Австралии) на тостах, и это самая отвратительная вещь, которую я когда-либо пробовала. Но он утверждает, что мы с Мией «не знаем, что для тебя хорошо, даже если это ударит тебя по лицу».

То, что Броуди курит травку, не новость, но это первый раз, когда он мне ее предлагает. Обычно он держится особняком. Если бы я не переехала, я бы никогда не узнала, что он страдает от ПТСР после несчастного случая, и «зеленая штука», как он это называет, помогает ему.

— Я шучу, Калла, — говорит он, когда я продолжаю смотреть на него широко раскрытыми глазами.

— Он не шутит, — вмешивается Миа, и мне удается слегка улыбнуться ей. Она единственный человек, который был рядом со мной изо дня в день. Приятно иметь кого-то, кто знает, через что ты проходишь, даже когда он не может помочь.

— Я могу забрать твои вещи, если хочешь, — предлагает Миа. Должно быть, она подслушала меня.

— Все в порядке. Я думаю, что мне нужно сделать это самой, — я прикусываю внутреннюю сторону щеки.

Я не переступала порог этого дома с тех пор, как ушла от Эйса той ночью. Миа принесла мне несколько моих учебников и одежду. Мысль о том, чтобы вернуться туда, вызывает мучительную боль в моей груди. Все это у меня в голове. Это страх перед всем, что я оставила позади — всеми воспоминаниями, витающими в этом доме и ждущими, чтобы вторгнуться в мой разум. Я не могла заставить себя сделать это до сегодняшнего дня.

Я прочитала один из дневников моей мамы. От начала до конца, а не просто несколько слов здесь и там. Я решила, что пришло время отказаться от чего-то, чтобы получить что-то взамен. Я отказалась от возможности потерять маму, чтобы получить ее мудрые слова и силу, которую они содержали. Я не могла бы выбрать лучшего времени.

Сначала я думала, что это будет ее жизнь, продиктованная на бумаге. В каком-то смысле так оно и было, в других отношениях это было нечто большее. Ее мысли, чувства, восприятие жизни и все вместе взятое было там, чтобы я могла их проанализировать. Это помогло мне понять, что мир — жестокое место, хотя я уже знала об этом. Но это также вселило в меня оптимизм, как сейчас, так и в будущем.

Ее слова дали мне повод продолжать добиваться большего. Всегда большего — некоторые страницы резонировали со мной больше, чем что-либо другое.

«Ничто не может оставаться прежним. Мы все являемся частью изменяющейся силы, которая непостижимым образом меняет нас, пока мы не испытаем это на себе. Могут быть суровые и эксцентричные уроки, которые нужно усвоить, но все они являются напоминанием о том, что ничто не остается неизменным — даже когда вы этого хотите. Время от времени это может быть чем-то, чего мы с нетерпением ждем, а в других случаях это то, чего мы избегаем. Тем не менее, принимай все таким, как оно есть, ибо это дар — иметь возможность перемещаться во времени и испытывать то, что предлагает вам вселенная, каким бы запретным это ни казалось».

В некотором смысле, похоже, что моя мама писала дневники за меня. Как будто она знала, что этот момент наступит, когда ее не будет здесь, чтобы дать мне материнское наставление. И все же я не могу не представить, через какие трудности она прошла сама, чтобы у нее возникла необходимость написать это.

Я выхожу на улицу и вдыхаю свежий, прохладный воздух. Я смотрю на небо, и снежинки падают мне на лицо, тая, когда они встречаются с моей теплой кожей. Снежное покрывало, покрывающее улицы, действует успокаивающе. Я останавливаюсь на мгновение, мои ботинки скрипят подо мной при каждом легком движении.

Голубая бабочка привлекает мое внимание. Я в изумлении смотрю на нее и тянусь к ней. Она приземляется на меня. Откуда она могла взяться в середине зимы? Я оглядываюсь назад. Может быть, она застряла в доме Броуди, и я ее выпустила?

Я моргаю. Раз, два — и все пропало. Единственное напоминание об этом — в моей голове. Неужели я действительно схожу с ума?

Может быть, я не верю в приметы, или в судьбу, или во всякую подобную чушь. Но в этот момент мне действительно кажется, что моя мама присматривает за мной.

Воспоминания нахлынули на меня, когда я вхожу в старую спальню, в которой провела всего несколько месяцев. Мои руки дрожат, когда я лихорадочно упаковываю все свои вещи в чемодан, который я привезла с собой в начале семестра. Я не могу предоставить себе здесь ни одной лишней секунды. Воспоминания, запах, маленькие напоминания. Всего этого слишком много — слишком много от него.

Мои книги, моя одежда, все, что я могу найти, я энергично бросаю все это в чемодан. На мгновение мой взгляд скользит к прикроватному столику, и я направляюсь к нему.

Сверху лежит розовый стикер. Я зажмуриваю глаза, боясь прочитать, что на нем написано. Сделав глубокий, прерывистый вдох, я открываю глаза и позволяю себе прочитать слова, которые засядут в моем сознании на всю оставшуюся вечность.

«Может быть, мы еще встретимся в другой жизни. Когда звезды сойдутся».