Ана Феррейра - Амадора. Та, что любит...
Жулия уставилась в кружку. Ей самой не верилось, что она замужем:
– Выходит, Жука – это не тот мужчина, что мне нужен.
Кристина уже не смотрела ни на Бету, ни на кого другого:
– Вот кто должен был появиться в ноябре!
Я решила, что навсегда вычеркну из памяти Луиса.
Черные волосы и глаза. Белая кожа. Одет элегантно, нарядно. Такого красавца свет не видывал! Не такой, как, скажем, из модных журналов. Нет, это что-то совсем другое…
Оглядывая бар, на несколько мгновений он остановил взгляд на нас, потом что-то сказал официанту.
– Ждет, наверное, кого-нибудь.
– Да ну?!
– Или кого-нибудь ищет…
– Меня.
Этого самого Бету уже как будто не существовало. Никто его не замечал. Он попытался вновь привлечь внимание Крис, но она даже не смотрела в его сторону. Он встал и вернулся за столик к друзьям.
Теперь эстрада уже не пустовала. Она оказалась единственным местом, куда официант мог поставить столик для повелителя ночи, который сел, сантиметров на двадцать возвышаясь над всеми.
– Прямо не верится!
– Тебя, а то кого же!
– Это он должен был появиться в ноябре!
– Да почему в ноябре? Хоть бы и в марте, апреле, мае…
– Повелитель ночи.
Мне хотелось, чтобы он меня заметил. Всем женщинам в баре хотелось того же, но его лица не было видно из-за огромного меню. Мне хотелось броситься к нему, поцеловать и бежать с ним куда-нибудь на край света на всю оставшуюся жизнь. Я готова была стирать, гладить, готовить на него… Всё бы я делала играючи и с радостью.
Официант поставил перед ним бокал вина и столовый прибор.
– Ужинать будет.
– Один, что ли?
– Наверное…
Спустя несколько минут он уже ел салат – разноцветный, словно мои мечтания…
– Попробую заговорить с ним.
– Не получится.
– И не пытайся.
– Схожу-ка я в туалет…
Я прошла между столиков мимо того, с кем жаждала провести не только вечер, но и всю оставшуюся жизнь. Но он даже не взглянул на меня. И вообще ни на кого не смотрел. Казалось, он глядит в пустоту и созерцает нечто невидимое для простых смертных.
Туалет оказался занят. Ожидая, пока он освободится, я смотрелась в зеркало и привела в порядок прическу. Я вспомнила мамин сон, как она со своим ангелом занималась любовью в туалете на самолете…
«…Я ворвалась в самолет, уже готовый взлететь. Пронеслась мимо двух стюардесс в черных костюмах. Те улыбнулись и предложили мне стаканчик смородинного напитка. Все пассажиры почему-то пили смородинный напиток. Я поглядела на незнакомые лица, зашла в туалет и заперлась. Там уже ожидал меня обуреваемый вожделением мой ангел. Я хотела что-то ему сказать, но он затворил мне уста поцелуем. Он задрал мне платье, спустил с меня трусики – и мы занялись любовью в тесной кабинке, пока самолет воспарял в небеса…»
Я снова дернула за ручку, и до меня донесся шум спускаемой воды. Дверь распахнулась, и вышли две сопливые блондиночки с вытаращенными глазами.
Выйдя из туалета, я посмотрела на эстраду с чувством, что пропустила самое главное. Он доедал салат.
– Я уверена, что это он.
– Это ничего не значит. Просто добрая душа, которую Бог послал мне, чтобы я забыла Луиса.
– Это мужчина всей моей жизни.
– Какой красавец…
– А как сложен…
– А какие руки…
– У него, должно быть, большой член.
– Я бы с ним кое-чем занялась…
– По лицу видно, что это он хорошо умеет…
– Он и руками много чего может сделать. Гляди, как он вилку берет…
– Я бы его всего зацеловала…
– А я бы ему давала до изнеможения…
– Всё, что он захочет.
– Да он на нас и не смотрит!
Бармен за стойкой всё видел и слышал. Двое мужчин слева засмеялись нервным смешком. Бету поглядывал на Крис, уже в компании пышнотелой брюнетки.
Мы все заказали еще пива. Но тут случилось неожиданное.
– Он счет попросил!
– Не может быть!
– Уходит…
– Боже мой, ну кто же этот мужчина?
– Судя по его рубашке с отливом…
– Наверное, собрался к какой-нибудь потаскухе.
– А может, возвращается с презентации.
– А что такого есть сегодня в городе?
– Да мало ли…
– Может, он на фестиваль идет! Значит, он танцовщик!
– Он не здешний.
– И не глядит ни на кого…
– Может, он голубой?
– Нет.
– Я тоже думаю, что нет.
– Ни в коем случае!
– Может, он русский? Или англичанин?
– На янки явно не похож…
– До чего стильный!
– Я его хочу.
– Оставайся-ка ты со своим Бету.
– С каким еще Бету?
– Жди своего ноябрьского. Этого я нашла. Это мужчина всей моей жизни.
– Если одна из нас с ним останется, остальные две должны поклясться, что и близко к нему не подойдут. Договорились, Крис?
Мы расхохотались, а он тем временем платил по счету.
– Нет…
– Он же уходит!
– Если бы я подошла к нему и сказала, что его лицо мне знакомо…
– Спроси официанта, часто ли он здесь бывает.
– Сама спроси!
– Я его самого спрошу.
– Не посмеешь.
– Странное дело! Притащился сюда, заказал столик, расселся на эстраде, как у себя дома – и ничего вокруг не замечает.
– А может, он актер? Сыграл моноспектакль под названием «Ужин»…
– Почему же тогда нет освещения?
– А для чего? Он сам весь светится.
– Он и вправду не от мира сего!
– Да нет же! Красивый одинокий мужчина пришел поужинать, а теперь уходит. Куда, хотелось бы знать?
– Вот он встал.
– Обожаю мужчин, уверенных в себе.
– Красивый, наверное, член у него…
– Интересно, он женат?
– Колечка не видать…
– Да, действительно…
– Хоть бы узнать, как его зовут!
– Фелипе.
– Нет. Улисс.
– Эдуарду.
– Должно быть, у него русское имя.
– Николай…
– Дмитрий!
– Иван.
– Алексей…
– Алексей?
– Алексей!!!
Я позвала его, но он не услышал. Вышел из бара и канул в ночь.
На фестивале танца его не было. В «Династии» я его больше не видела. И вообще нигде.
Жулия осталась при муже, хотя все время вспоминала, что где-то есть мужчина ее жизни.
Кристина ждала своего суженого до последних чисел ноября, но он так и не появился, а в декабре она познакомилась с Тьягу.
Я больше не убивалась по Луису и вообще ни по одному мужчине. Убиваться я готова была только по повелителю ночи, которого – не сомневаюсь! – зовут Алексеем.
Возвышенная любовь
Уходить вовремя я умею, но здесь дело совсем другое… Он говорил, что любит меня, а мною движет лишь страсть. Моя страсть была ему ненавистна – он хотел завоевать мою любовь. Еще он говорил, что я кажусь ему слабенькой, даром что хочу, чтобы меня считали сильной, и ему хотелось меня защищать. Говорил, что я сказочно красива, и что мое сердце должно принадлежать только ему. Любой женщине приятно такое слушать, и я без конца повторяла это про себя…
