Роман Трахтенберг - Путь самца
Чего они орали, скажите мне, а?!
Их пригласили на эксклюзивное шоу, которое они никогда нигде не увидят. Нажраться ведь можно и чуть позже.
Вот таких я называю только одним словом – бл…ди.
Есть старый анекдот.
«Английский лорд вызывает дворецкого и спрашивает: „А скажи, голубчик, что это за шум на улице?“
– Бл…ди, сэр. Они бастуют.
– А чего они хотят?
– Хотят, чтобы им больше платили.
– Скажи, голубчик, что, неужели бл…ям мало платят?
– Много, сэр.
– А чего тогда они бастуют?
– Бл…ди, сэр.
Так же было и в школе. Чего они орали? «Бл…ди, сэр».
Программу, которую тщательно и профессионально готовили, удалось показать лишь на каком-то самодеятельном уровне. А заказчики-то ведь тоже готовились. Они почти не пили и были готовы написать диктант, чтоб я его проверил и выставил оценки.
Впрочем, мужички и так остались довольны. Но вот я был очень сильно расстроен. И тогда понял одну важную вещь. Если не буду превращать чужой праздник в свой собственный, то свихнусь рано или поздно. Мне наскучит эта работа. Она убьёт все живое, что во мне было или ещё может быть. Нельзя двадцать лет подряд произносить одни и те же тосты. Надо самому придумывать формы веселья. Делать то, что никто не делает. И я пытаюсь. А тут – «бл…ди, сэр!
…За то, что мои девчонки никогда так не поведут себя на программе, я их уважаю. И даже терплю многое от своих танцовщиц. Сейчас уже я работаю в Москве и стараюсь именно их вызвать сюда на работу, хотя для меня это частенько геморрой. То сними им гостиницу, то накорми в ресторане, то трахни, а я уже, между прочим, не мальчик.
Как-то две моих воспитанницы жили неделю у меня дома, у них были проблемы с квартирой. Скажите, вы представляете себе «звёзд нахального стриптиза» в приличном доме?! Одна из них в этот момент была «подсевшая» на садо-мазо. Всю ночь она, не ленясь, шастала по каким-то садистским клубам, где её пороли. Пришла в девять и завалилась спать. В одиннадцать пришлось её будить; ко мне должны прийти люди. Девушка встала, сходила в душ и, даже не одевшись, уселась пить кофе. Одеваться ей было лень, к тому же потом снова раздеваться. Ей это на фиг надоело, пояснила она.
То, что «звездища» была голой, а я ждал телевизионщиков, оказалось только половиной беды. Когда она встала, я понял, что вся жопа у неё фиолетовая!
– Е… твою мать! Ты как собираешься с таким задом работать?! – решил тактично поинтересоваться я.
Она лениво оглянулась и сказала, что через два дня всё пройдёт. У них существует «специальная техника порки», и даже «специальные плётки», а я просто ничего не догоняю, потому, что тёмный. В этот момент в дверь позвонили!
Вы думаете, стриптизерка побежала одеваться?! Размечтались. Ей, видите ли, «надоело одеваться и раздеваться каждый день!» Она так и осталась сидеть, в чём мать родила.
Как я понял, телевизионщики тоже оказались людьми тёмными. Глаза у них стали квадратными и нездорово косили на голую фиолетовую жопу.
«Не обращайте внимания, – я, как мог, пытался сгладить ситуацию, – это просто бл…и. Живут пока тут. Им, к сожалению, больше негде».
А что, вполне себе… удовлетворительное объяснение.
Хотел как лучше – вышло как всегда.
Помогаешь им, а потом вполне можешь услышать про себя слухи, что Трахтенберг – извращенец. Но зато, знаете, что… Я думаю, каждый мужчина время от времени перебирает в памяти самые яркие эпизоды своего общения с женщинами. У кого-то это секс в туалете авиалайнера. У кого-то воспоминание о том, как первый раз был сразу с двумя. Для меня, по крайней мере, за последние пять лет самым приятным из воспоминаний был день моего ухода из клуба «Хали-Гали». Все девочки-стриптизерши стояли в коридоре, выстроившись в ряд, держали букеты цветов и плакали. Они со мной прощались. Я бы никогда не поверил, что такое может быть. Но, оказывается, я был очень неплохим начальником.
Стоп – почему был? И сейчас пока есть. И продолжаю воспитывать в правильном ключе человечиц, проходящих через мои руки. А именно: когда здравомыслящего мужчину спросить, что бы он хотел улучшить в женщинах, что бы хотел положительное привнести в женский образ, – то каждый первый скажет: «Хочется, чтобы женщины меньше притворялись… Ну, по крайней мере, не больше, чем мы – мужчины». Чтобы не пришлось тратить лишнее время на срывание маски, преодоление искусственных и абсолютно «левых» барьеров, которые ставят женщины.
…Но женщины все равно будут их возводить. В противном случае им придётся выступать наравне с мужчиной. Столько же работать, думать о том, на что купить квартиру, машину, дачу, и как, наконец, обеспечить старость. Но женщине хочется, чтобы все это делал мужчина.
И только стриптизерки показали мне, что кроется у бабы под маской. Они были честны. Они не заливали про то, что «с того времени как рассталась со своим парнем, полтора года назад, так ни с кем и не трахалась».
Ой, к чему эти монологи?
Думаю, женщина ходит в маске, так как часто бывает слишком безобразна без неё.
Сейчас вспомнил: с одной из танцовщиц у меня был продолжительный роман. Её звали Срака. Я назвал её так, потому что роскошная корма этого юного восемнадцатилетнего парусника жила своей отдельной жизнью. И несмотря на то, что тело её было очень стройным, на нём крепилась отличная большая грудь. Срака признавалась мне в любви (хотя это не требовалось), кричала, что спит только со мной. Мы занимались сексом и в клубе, и в подъездах, как в её, так и в моём. А однажды она просто взяла и втихаря поехала с одним моим приятелем за три сотни долларов. Причём мы с ним поспорили на такую же сумму, что она с ним не поедет. «Она же меня любит! Сама говорила», – как лох доказывал я. «Посмотрим!» – хмыкал он.
Верить на слово своим знакомым самцам я не собирался и поэтому поехал за его машиной на такси. Когда они вышли, тормознул и в окошко сообщил бывшей любовнице, что она уволена. На другой день отдал проигранные деньги. Он очень просил взять её обратно. И я бы взял, если бы буквально за пару часов до этого она не клялась мне в любви. Не люблю враньё. Я бы ещё понял, если бы она им увлеклась, чувства какие-то питала. Но ведь все намного банальней: ему надо было лишь достать бумажник, чтобы её неземная любовь ко мне улетучилась.
Самое обидное, что этот мой приятель, пригревший на груди змею, очень скоро взял и выставил из дома свою подругу, с которой жил десять лет. Она была его ровесницей. Замечательная, умная, хорошая баба, которую сменили на б…дь. Я отговаривал его, но он упёрся, как баран и сказал, что эта молодая красивая женщина родит ему молодых красивых детей.
Прошло совсем немного времени, и моя обида на Сраку почти стёрлась. Мне не хватало одной девочки, чтобы поехать на гастроли в «город-герой» Сочи, и я позвал изменчивую танцовщицу. В первую же ночь мы снова вдвоём влезли в постель, а потом, едва она с меня слезла, кинулась звонить своему парню и плакаться в трубку, как она по нему соскучилась! Как она его хочет! Как она «просто вся мокрая сидит!»
