Кристина Денисенко - Созвездие он-лайн неверности
Закат окрасил небо малиновыми красками. Все та же круглая луна бледным шаром заняла свое место. Она немой свидетелей моих преступлений – вечно одинокая луна. Поднимая глаза, я в очередной раз вспомнила Люсьена, его пленительный взгляд, прямой нос, соблазнительные губы, овал лица, и капли воды, стекающие по лицу, шее и мужественной груди во время нашего незабываемого принятия душа. Люсьен и Паулин как небо и земля.
— Валенсия, – знакомый голос мужа окликнул меня.
В освещении мощных привокзальных прожекторов его круглое лицо казалось иссини бледным. Мешки под глазами, глубокие морщинки вокруг глаз, рта, на переносице громко кричали и о возрасте, и о явном недовольстве чем-то или кем-то. Неужели он все знает? – подумала я. Чувство вины так и точило сердце кровожадными червями. И как мне смотреть ему в глаза? Молча! – приободрила я себя, решив делать вид, будто ничего сверхъестественного не произошло.
— Паулин, – мы стояли на расстоянии метра, сканируя друг друга пристальным взглядом. – Что это за рубашка на тебе? Опять подарок мамы?
Без сомнений, только Изольда Бенедиктовна могла внушить Паулину отразить свою индивидуальность пышным жабо (отделка рубашки в виде оборки из ткани или кружев, спускающейся от горловины вниз по груди). Хорошо, хоть рубашка была черной и не так бросалась в глаза издали.
— Это хит сезона, – не очень то радостно ответил Паулин, теребя черные рюшки своей экстравагантной рубашки. – А тебе разве не нравится?
— По-моему жабо давно вышли из моды, – начала я мягко, стараясь не огорчать мужа.
— А мама сказала, что этот фасон очень стильный.
— Да, Паулин, твоя мама «истинный знаток современной моды». Только вот почему-то кроме тебя никто не носит таких рубашек. Не знаешь почему? – мы так и стояли на расстоянии, даже руками не коснувшись друг друга.
— Может, потому что у них нет такой мамы? – очень спокойно ответил Паулин, наконец-то взяв меня за руки. – Она ведь у меня знает толк не только в моде!
— Еще бы, – говорить о вкусах Изольды Бенедиктовны мне вовсе не хотелось, и я сменила тему разговора, спросив о нашем Елисее…
Пока мы шли к машине, оставленной на стоянке недалеко от вокзала, я слушала монотонные рассказы мужа и о надоевших ему партиях в шахматы, и о беспорядке в детской комнате. А потом снова посыпались упреки в мой адрес. Паулин был странным, угнетенным, обиженным даже, как мне показалось. Неужели он так сильно переживает из-за моей работы? Или дело в приезде его матери? Или он чувствует себя преданным? – думала я. Паулин даже не спросил «ну, как там твой конкурс?», а я ожидала этого вопроса. По дороге домой я вкратце рассказала ему, что сочла нужным, при этом зачарованно поглядывая на небо и проплывающие огоньки. Над нами зажигались яркие звезды, чаруя меня своим далеким холодным светом.
Корабликом из звезд
Над этим городом такие же огни
из сочетания серебряных галактик,
и лунный свет волнующей любви
рисует мой дрейфующий кораблик.
Плыви, в потоках золотых ночей
попутным ветром вдаль гонимый,
сквозь бурелом чужих страстей
с пьянящей сладостью малины.
К нему… холодным светом серебра,
рисующим мой образ в одночасье,
плыви, кораблик, легкостью пера
рисуя в звездном небе счастье.
Лишь для того, кто смотрит на луну,
осознавая неземное притяженье
к чужому свету, падая во тьму,
чтоб испытать запрета впечатленья.
Тебе, мой сон, в охапках огоньки
бросаю звездным фейерверком в небо,
плыви, кораблик преданной любви,
и расскажи, о том, что не успела
поведать сердцу сказочной мечты,
в красивой оболочке совершенства,
но не смогла под гнетом правоты
не испытать тепла его блаженства.
Одно и тоже небо, звезды и луна светили мне над городом Донецком, и где-то очень далеко (я верила, что так и есть на самом деле) на это же небо смотрят и печальные глаза моего сказочного принца Люсьена Дюжесиль.
… И не смотря на то, что нашей Мурчелы больше не было, в квартире стоял неприятный запах. Было такое чувство, что два дня не выносили мусорный пакет, в котором явно лежали остатки от соленой селедки или другой рыбы.
Изольда Бенедиктовна в длинном махровом халате исключительно белоснежного цвета встретила нас у двери. Елисей оживленно крутился вокруг, пока я не взяла его на руки – моего маленького принца, радостно обвившего мою шею теплыми ручками!
— Мамичка! – мой малыш поцеловал меня в щеки.
— Моё солнышко! Я за тобой так соскучилась!
— И я «заскучился»! – прозвучало в ответ.
— Раздевайтесь, потом будете обниматься, – «её величество королева» распорядилась леденящим голосом.
— Беги, Елисей, маме нужно снять с себя верхнюю одежду, – я погладила его по светлым волосам, опуская на пол, который, кстати, три дня никто не мыл.
Одарив меня королевским взглядом, Изольда Бенедиктовна тут же заявила, что нам нужно серьезно поговорить, и едва Паулин помог мне раздеться, гладенькая изящная ручка свекрови потащила меня на кухню. Паулин же уныло молчал, виновато опуская глаза.
— Что у вас здесь произошло? – смутные сомнения роились в голове.
На кухне меня ожидал неприятный сюрприз и не только в виде забрызганной раковины, до верху наполненной грязной посудой. На коричневой столешнице белели рассыпанные сахаринки, горстки гранулированного какао вздымались как песочные барханы, утопая в растекающихся каплях молока. На желтых стенах виднелись отчетливые следы от борща, а холодильник был исписан черным фломастером в абстрактном стиле Елисея.
— Вот полюбуйся, – недовольно ворчала «графиня», разводя руки полукругом. – Разве можно женщине, матери оставлять пятилетнего ребенка одного?
— Но я оставила ребенка с вами, Изольда Бенедиктовна, – возмутилась я, – вы ведь бабушка как-никак, и женщина, и мать. А еще у Елисея есть отец. Да, Паулин Борисович? Вы что вдвоем не могли справиться с ребенком? А посуду помыть некогда было? А со стола прибрать? И куда вы смотрели, когда Елисей сам ел борщ? А когда рисовал на холодильнике? – лучшая защита, это нападения, именно этой тактике я и последовала в разговоре с недовольной свекровью, обвиняющей меня в длительном отсутствии.
— Я вам не домработница, Валюшка, а Паулин мужчина, а ты его жена, как бы между прочим, и обязана заниматься домом, а не разъезжать по фестивалям. Твоё место здесь с мужем и ребенком, – добавила она мягче.
— Я творческая личность. И считаю, что одно другому вовсе не мешает. А вот вы с поставленной задачей не справились. А может вы сами дали Елисею черный фломастер, чтобы он изрисовал холодильник?
