Юрий Перов - Прекрасная толстушка. Книга 2
— Скажи точнее, — улыбнулся Игорь.
— Я потрясена… — произнесла я слово, на разные лады крутившееся в моей голове.
— Нельзя сказать, чтобы я именно на это и рассчитывал, но такая реакция меня вполне устраивает… — Он лукавил. Это было видно невооруженным глазом. Конечно, он хотел меня ошеломить и был очень рад тому, что это удалось.
— Даже как-то нелепо говорить спасибо… — пробормотала я.
— Почему? — насторожился он.
— Потому что спасибо тоже неточное слово…
— Не нужно преувеличивать, — довольно вздохнул он.
«Какой он еще мальчишка», с благодарностью судьбе подумала я.
— Мне нужно очень многое сказать тебе. — Он вдруг сделался серьезным.
— Игорь Алексеевич, — раздался снизу чей-то требовательный женский голос, — мы вас ждем.
— Что им надо от меня? Я их сейчас всех выгоню! — прорычал Игорь.
— Наверняка они хотят выпить в очередной раз за успехи советской науки, — сказала я. — И не надо никого выгонять. Они не виноваты, что их праздник совпал с нашим. И вообще мне кажется, что это один праздник… А все, что ты хочешь мне сказать, скажешь, когда они разойдутся…
— Ты умница, — сказал он и поцеловал мне руку.
— А ты граф Монте-Кристо, — сказала я и поцеловала его в губы. И мой поцелуй длился до тех пор, пока нас снизу не позвали еще два раза…
16Я была права. Когда мы спустились, выяснилось, что по радио только что передали, что спутник совершил какое-то там круглое число оборотов, и общество посчитало себя обязанным выпить за эту цифру. Без Игоря, разумеется, это было невозможно.
Автандил начал провозглашать замысловатую здравицу, в которой долго отмечались заслуги отечественной науки и промышленности, партии и правительства, а также всего народа, потому что каждый из нас на своем скромном посту ковал эту великую победу в космосе, кто больше (быстрый взгляд в сторону Игоря), а кто и меньше (скромно опущенные глаза).
— Но тем не менее — продолжал он, — мы должны отдавать себе отчет в том, что, сколько бы мы ни запускали искусственных спутников, ничто не может сравниться с естественной спутницей, которая нужна каждому одинокому путнику, чтобы освещать тропу его жизни… — Пауза. — Я имею в виду нашу красавицу… — Снова пауза, почти неуловимый взгляд в мою сторону. — Луну. И не нужно забывать, что, как бы прекрасна и далека от нас она ни была, именно Луна управляет приливами и отливами на всей Земле… Так выпьем же за этот маленький шарик, который сейчас несется в холодном, необозримом космосе, за то тепло наших сердец, которое сейчас согревает его, и за то, чтобы у каждого его создателя была спутница, прекрасная, как Луна. — И он с торжественно-серьезным видом, с которым обычно пьют вино грузины, выпил свой бокал шампанского.
После такого тоста все гости сочли необходимым по очереди подойти к Игорю, чтобы чокнуться с ним. Потом каждый из них чокнулся со мной.
Так счастлива я еще никогда не была. Я была безумно горда за человека, которого я уже ощущала как частицу себя. Вернее, себя я ощущала частицей его грандиозной, имеющей мировое значение жизни.
17Потом был бесконечный ужин и бесчисленные тосты с самыми изощренными намеками на всем известные обстоятельства.
Потом все постепенно разошлись. Пока официанты торопливо убирали со стола остатки пиршества, Игорь предложил мне подняться в кабинет.
— Надеюсь, больше никаких ошеломительных сюрпризов меня не ждет? — пошутила я, поднимаясь вслед за ним по лестнице и придерживая рукой тяжелый подол платья. — Это зависит от того, как ты отнесешься к моим словам… — сказал он и вновь осторожность прозвучала в его голосе.
— Я отнесусь к ним положительно.
— Не спеши обещать, — через силу улыбнулся он. Было видно, что он серьезно волнуется.
— А ты меня не запугивай… — сказала я, входя в кабинет. Он, пропустив меня, зачем-то посмотрел через перила вниз в гостиную и только после этого вошел и плотно закрыл за собой дверь.
Я почему-то думала, что он посадит меня на диван, а сам сядет рядом, но он указал мне на глубокое кожаное кресло. Я села. Сам же он принялся молча ходить по кабинету. За чем-то подошел к стенду с оружием, снял и вынул из украшенных чернью серебряных ножен саблю «гурду» и несколько раз согнул ее кольцом.
— Платок подбросить? — улыбнулась я. Мне хотелось хоть как-то снять напряжение, которое явно ощущалось в воздухе. — Нет, — сказал он, натянуто улыбаясь и пряча саблю в ножны. — Боюсь, что сейчас я промажу… — И добавил по спешно, чтобы я чего не подумала: — Слишком много выпил.
— Ты же практически ничего не пил! Я глаз с тебя не спускала.
— Обычно я пью еще меньше. Но сегодня такой день… — Он опустился в кресло напротив меня.
Я промолчала, потому что не знала, что именно он имел ввиду. На мой взгляд, сегодня уже произошли три грандиозных события и явно готовилось четвертое.
Он долго молчал. Но вот в его глазах сверкнула отчаянная решимость, он судорожно вдохнул и сказал явно не то, что собирался:
— Я хотел, чтобы мы поговорили там, у горящего камина, но там эти официанты… — он снова замолчал.
«Мы можем подождать пока они уйдут», — ответила я про себя, но вслух ничего не сказала, боясь помешать ему приступить к главному.
Он снова набрал воздух, и вновь его отнесло от главного:
— Ты не думай, — вдруг испугался он, — мой подарок тебе ни к чему не обязывает. Это просто знак благодарности за этот чудесный месяц, который ты подарила мне… — Он снова смущенно замолчал, а я невольно подумала: «Что я такое ему подарила? Ведь ничего же не было…»
Он снова встал, зачем-то выглянул за дверь, потом вернулся на диван и забился в самый угол…
Пусть та из вас, мои милые читательницы, которая хоть раз в жизни не испытала упоения своей безраздельной женской властью над сильным, мужественным, умным и гордым мужчиной, бросит в меня камень. Я не скрываю, что наслаждалась его замешательством и не спешила прийти на помощь, хотя могла разрядить ситуацию одним поцелуем, одной фразой: «Дурачок, я все понимаю и хочу того же самого…»
Наконец он, собрав в кулак всю свою волю, произнес внезапно охрипшим голосом:
— Маша! Я очень хотел бы, чтобы мы с тобою были вместе… — Он снова споткнулся, а я, бессовестная, и на этот не помогла ему. Я серьезно и молча смотрела на него.
— Я хочу, чтобы мы никогда не расставались… — с невероятным трудом выдавил из себя он.
«Ну вот оно, наконец-то», — стремительно пронеслось у меня в голове и я приготовилась услышать заключительную, уже известную мне, но совершенно необходимую фразу, без которой подобный разговор был бы просто недействительным, как театральный билет с оторванным контролем. Но вместо того чтобы произнести эти несколько слов, он внезапно с отчаянием закрыл лицо руками и замолчал, качая головой.