Сломленная (ЛП) - Мартенс Дон

— Она больше не моя жена.

Потрясенная, я ахнула.

Он бросил ее?

Я не могла в это поверить.

— Когда?

— Мы в разводе больше двух лет. Я подал заявление через два дня после этой пародии на судебную тяжбу.

Миссис Дэниелс, как я привыкла ее называть, вышла замуж за моего отца после того, как ее собственный муж умер от сердечного приступа. Он был партнером в юридической фирме моего отца, до того, как мой отец оставил свою практику, чтобы стать судьей. После его смерти были обнародованы некоторые очень тревожные вещи, включая тот факт, что он сексуально и физически надругался над своим сыном и женой. Моя бабушка, мама моей настоящей матери, сказала, что, по ее мнению, мой отец женился на ней из-за какого-то чувства вины. Он чувствовал, что должен был знать, что происходит, учитывая, что он работал с этим человеком каждый день. Он усыновил ее сына из того же чувства вины.

— Мне жаль это слышать.

Слова — ложь, но я все равно выдавливаю их из себя.

— Я не сожалею, не о разводе с ней. Хотя сожалею о многих других вещах.

Я медленно поднимаю на него глаза и вижу, что они наполнены непролитыми слезами.

— Я знаю, что это так.

За последние три года он написал мне много писем. Как и в случае с Брэндоном, я влюбилась в него благодаря этим письмам. Когда он писал мне, он был отцом, которого я всегда хотела иметь в детстве. Он никогда не говорил о Дине или миссис Дэниелс; он просто говорил обо мне как о ребенке. Он писал о том, как я поцарапала колено, учась кататься на своем первом велосипеде, когда играла Рудольфа в рождественском спектакле в школе, как мне всегда нравились две полные ложки сахара в моих хлопьях «Чириос». Он писал о вещах, которые заставили меня понять, что я в некотором роде драгоценна для него.

— Я хотел бы вернуться и все изменить. Ты не представляешь, как сильно я хочу просто сделать это снова.

— Я знаю, — повторяю я шепотом.

— Дин прикасался к тебе. Он прикасался к моему ребенку, а я не знал, — говорит он. Его голос хриплый, полный боли. — Я привел этого монстра в наш дом. Я женился на этой суке и привел этого ублюдка в твою жизнь. Это была полностью моя вина.

Слезы текут по моему лицу, когда прощение наполняет мое сердце.

— Это была не твоя вина.

Его голос повышается, когда он прислоняется к задней стенке кабинки.

— Я должен был знать, что происходит в моем собственном доме. Если бы я огляделся вокруг, я бы понял, что что-то не так.

Часть меня хочет опровергнуть его слова, предложить ему отпущение грехов, в котором он нуждается, но большая часть соглашается с ним.

— Ты должен был, но ты этого не сделал. Ты ничего не можешь сделать, чтобы изменить это сейчас.

Он смотрит на меня, и слезы катятся по его щекам.

— Что я могу сделать, чтобы загладить свою вину перед тобой?

Я поворачиваю голову к Брэндону, убеждая себя, что он все еще там. Его глаза прищурены к моему отцу, и он выглядит так, словно вот-вот готов наброситься. Оглядываясь назад, я говорю своему отцу правду.

— Ты ничего не можешь сделать, чтобы заставить меня забыть прошлое, но ты можешь помочь сделать будущее лучше.

Он выглядит озадаченным на мгновение, прежде чем проследить за моей рукой к моему все еще плоскому животу.

— Ребенок?

Я не отвечаю на подразумеваемый вопрос. Вместо этого я говорю ему единственное, что он может сделать, чтобы спасти какие-либо отношения со мной.

— Будь лучшим дедушкой, чем ты был отцом.

— Я обещаю.

Мы продолжаем разговаривать еще несколько минут, прежде чем я встаю и прощаюсь. Это был короткий визит, и я могу сказать, что он хочет большего, но это все, что я могу дать ему прямо сейчас. Возможно, в следующий раз я останусь подольше. Возможно, я даже познакомлю его с самым важным человеком в моей жизни, моим мужем.

Я встречаю Брэндона на полпути к бару. Он сразу же обнимает меня.

— Ты в порядке, детка?

Глядя в эти потрясающие глаза, которые я так сильно люблю, я улыбаюсь.

— Прекрасно.

Он быстро целует меня в губы, прежде чем взять за руку и повести к двери. Как раз перед тем, как мы выходим на улицу, я слышу, как Эми Ли поет «Сломленная» в баре. Я тяну Брэндона за руку, заставляя его остановиться, и всего на мгновение вслушиваюсь в душераздирающий текст.

Наконец, я поднимаю глаза и говорю:

— Я больше не сломлена, не так ли?

Он улыбается, притягивая меня в свои объятия.

— Нет, детка. Ты не сломлена.