Дж. Хокинс - Ненасытный
Обо мне и Брандо, дерущихся на дуэли за самых горячих женщин ЛА, могли бы снять ковбойский фильм. Я цеплял и отвозил домой девушку, с которой Брандо разговаривал всю ночь, как только он уходил в туалет. Он обращал внимание на двух самых горячих девушек в баре в тот же момент, когда я лишь посмотрел на них.
Все стало реально подло очень быстро. Однажды ночью я подошел к рыжей с телом балерины и узнал, что парень с оливковым цветом кожи в углу сказал ей, что у меня есть жена. Я отплатил той же монетой, рассказывая каждой девушке, с которой спал, о серийном убийце из Нью-Йорка, который преследовал меня. Странно, но думаю, что помог ему в некоторых случаях.
Спустя несколько месяцев такая манера поведения, честно говоря, стала мешать мне, да еще и мою репутацию втаптывали в грязь, поэтому я начал сосредотачиваться больше на избиении Брандо, чем на соблазнении красивой девушки для того, чтобы мило потрахаться в общественном месте — хотя оба этих желания не являлись взаимоисключающими.
Все закончилось единственно возможным способом. Дракой.
Только что нас окружала толпа танцоров, которые выступали сегодня вечером, одетых в облегающие вызывающие концертные костюмы, и вот мы уже затеяли словесную перепалку на чертовом танцполе.
Брандо, будучи вспыльчивым, нанес удар первым. Он ударил хуком справа, его кулак размером с молот Тора и приблизительно вдвое более сильный. По крайней мере, предполагаю, что он ощущался бы так, если бы я не увернулся.
Брандо крупный по телосложению и сильный. Он заказывает семейные порции, когда ест в одиночестве, всякий раз «случайно» разрывает свою рубашку, когда напрягает мышцы и когда шлепает ладонью задницу девушки, отчего ее сиськи покачиваются.
Хочу сказать, что Брандо дерется жестко, но я дерусь с умом.
Даже сильные удары не могут причинить боль, если они не попадают в цель. Уклоняясь и увиливая от ударов, как самый ловкий в Лос-Анджелесе пародист Мохаммеда Али[9], мне удалось нанести несколько удачных ударов, которые, скорее всего, принесли больше вреда моим кулакам, нежели челюсти Брандо. Он решил начать драться серьезно, и, схватив меня, как будто я мешок картошки, швырнул туда, где стояли столы. Как только вышибалы выкинули нас обоих из бара, Брандо подошел ко мне, пока я вытаскивал стекло из окровавленных рук, и сел на бордюр рядом со мной, приложив пакет со льдом к челюсти.
— Ты дерешься, как трус, — сказал он сквозь сжатые зубы.
— Ты дерешься, как девчонка, — ответил я.
После минуты молчания он посмотрел на меня и протянул руку.
— Брандо.
— Знаю, — сказал я, протягивая свою не окровавленную руку, — Джакс.
— Ага, — сказал он, принимая ее и с силой сжимая, — знаю.
С того дня мы действуем сообща, но только когда это касается женщин. Будь то доска для серфинга, теннисная ракетка или шахматная доска, Брандо и я все еще конкурируем, словно от этого зависят наши жизни.
Спустя примерно час серфинга мы возвращаемся обратно на пляж. Пристальный взгляд Брандо обращен на этих двух блондинок, как будто они исчезнут, если он отведет взгляд. Как только мы ступаем на пляж, не глядя на меня, он говорит:
— Где ты пропадал, Уайлдер? Я не видел тебя в баре несколько дней.
— Я встречался с девушкой, — говорю небрежно, хотя знаю, какой будет реакция Брандо.
Он отворачивается от блондинок и смотрит на меня — его глаза стали вдвое больше, рот открылся настолько широко, что я могу увидеть его гланды, и клянусь, даже его ноздри раздуваются.
— Что?! Подожди, подожди, подожди, подожди, — он поднимает руку, как будто останавливает меня, — что?!
— Я встречаюсь с девушкой, — повторяю я, вытирая полотенцем волосы.
— Черт побери, ты шутишь, братан? — акцент Брандо явно выдает в нем уроженца Бруклина[10], и я почти ощущаю запах кофе и рогаликов.
— Помнишь брюнетку несколько ночей назад? Платье с открытой спиной?
Брандо смотрит вверх. Это его коронный жест. Номера, имена, ночи — Брандо помнит все, словно в его голове помещен жесткий диск.
— В ту ночь, когда я заказал сливочное мороженое с шоколадным сиропом, а у тебя был напиток в высоком бокале с позолотой?
Вот так он вспоминает все. Нет. Я все равно не понимаю, как ему это удается.
— Ну да, но я наткнулся на брюнетку чуть позже.
— Проклятье, — говорит Брандо, сжимая свое полотенце, словно забыл, как использовать его. — И теперь ты в отношениях?
— Нет. Мы не вместе. Это просто… необычный случай.
Брандо смотрит на свое полотенце, как будто на нем может быть написано объяснение, а затем обратно на меня.
— Только не говори, что ты влюбился.
— Блядь, нет!
— Она беременна? Ты женишься на ней? Ты должен использовать презервативы, братан.
— Беременна? За три дня? — я ухмыляюсь Брандо, но он качает головой.
Сегодня официально третий день, а значит, что после сегодняшнего вечера у меня все еще имеется четыре дня впереди. Еще четыре дня самого интенсивного обучения, поддразнивания и траханья, которое я могу себе только представить. Теперь я должен отбросить около миллиарда образов обнаженной и постанывающей Лиззи, ее длинных ног, широко раздвинутых для меня, потому что последнее, чего я хочу, это, в конце концов, оказаться в затруднительном положении прямо здесь на пляже с эрекцией в своих пляжных шортах.
— Все не серьезно, — настаиваю я.
Брандо складывает руки вместе так, словно просит Господа об ответах.
— Тогда, черт возьми, что это, чувак?
— Если ты заткнешься и подашь мне пиво, возможно, я расскажу тебе.
Брандо запускает руку в холодильник и подает мне бутылку. Мы садимся на полотенца. Я оцениваю блондинок — они, вероятно, часто приходят на пляж, потому что знают все возможные способы, как правильно сидеть.
— Она была лишь с одним парнем. Господи, как такое возможно с таким телом, как у нее. У нее был парень со старшей школы. Несколько дней назад она рассталась с ним и трахнулась со мной.
— Дерьмо! — говорит Брандо, делая глоток, которым опустошает половину своей бутылки.
— Это еще даже не самое интересное. После того как она трахнулась со мной, она удивляет тем, что просит меня обучить ее трахаться. Она хочет знать все. Желает суметь понравиться любому мужчине, который ей попадется, чтобы, когда она встретит очередного понравившегося ей парня, быть в состоянии его удержать.
Брандо хлопает большой рукой себе по лбу и смеется так громко, что блондинки почти смеются с ним вместе.
— Чувак! Клянусь, видел однажды порно с таким сюжетом! Почему, черт возьми, такое дерьмо никогда не происходит со мной?
