Шайла Блэк - Одна ночь греха
Она попыталась забраться в экипаж, но ступеньки были убраны, а высокий порог оказался для нее непреодолимым препятствием. Если бы только ей удалось дотронуться до мужа! Тогда бы она узнала, что на самом деле он жив, а кровь — только злая игра неясных бликов фонарей. Серина тянулась к мужу и не могла дотянуться. Вдруг она ясно увидела на его лбу зияющую рану, вокруг которой запеклась кровь. Громкий пронзительный крик вырвался из ее груди, и горячие слезы потоками заструились из глаз.
Кэффи тронула ее за плечо.
— Пойдемте в дом, миледи. На улице уже слишком холодно.
Серина снова разрыдалась. Горе, которое она испытывала, было столь велико, что она не могла остановиться. Какой станет ее жизнь без его мудрости и терпения?
— Я все понимаю, миледи, — тихо шептала Кэффи, поглаживая ее по спине. — Но его светлость нужно внести внутрь. На холоде он быстро… окоченеет.
Слуги уже собирались вокруг экипажа. Они покачивали головами и что-то бормотали.
— Убирайтесь прочь! — приказала Серина.
Все попятились. Рядом с ней остались только Кэффи и дворецкий.
— Ты слышала мой приказ, — сказала она, обращаясь к горничной.
Кэффи пожала плечами и подняла голову.
— На этот раз, миледи, вы будете делать так, как я скажу. Отойдите от экипажа.
С этими словами горничная схватила Серину за локти и силой оттащила от тела мужа. В тот же момент дворецкий вытащил Сайреса.
Глядя на то, с каким трудом он тащит безжизненное тело, Серина наконец с полной ясностью поняла, что мужа больше нет. Она упала в объятия Кэффи и заплакала.
Спустя некоторое время, поддерживаемая горничной, она медленно побрела обратно в дом.
На пороге лежал истекающий кровью возничий.
— Ваша светлость… — прошептал он. — Какое горе, какое горе!
Серина кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Да, возничий ранен, но он дышит, он жив. Так почему же Сайрес мертв?
— Ваша светлость, — продолжал возничий, — все произошло так быстро… — Хриплый, захлебывающийся кашель прервал его речь. Кэффи наклонилась, чтобы прижать кусок ткани к кровоточащей ране в его плече.
— Что произошло, Роберт? — спросила Серина. — Как это вообще могло произойти?
— Все было похоже на ограбление, — ответил возничий, морщась от боли.
— Разбойники? — ужаснулась герцогиня.
— Двое. Но я не думаю, что они действительно собирались нас ограбить.
— Что ты хочешь сказать? Почему они его убили? Он отказался отдать им деньги?
— Нет, все было не так, — произнес слуга, пересиливая кашель. — Его светлость отдал им то, что они требовали.
— Тогда что же произошло? — настаивала Серина.
— Герцог спросил, может ли он быть свободен, после того как отдал им все деньги и ценности… Но они сказали, что их наняли… убить вашего мужа… И они его застрелили… — Возничий замолчал на мгновение, а потом громко застонал, когда Кэффи слишком сильно надавила на его рану.
— Они знали, кем был мой муж? — спросила Серина.
Возничий кивнул:
— Они называли его “ваша светлость”.
Значит, кто-то нанял этих убийц, думала леди Уоррингтон. Конечно, у ее мужа были политические враги.
Его взгляды расходились со взглядами многих, но она сомневалась, что оппоненты герцога в палате лордов желали его смерти. Только один человек мог извлечь из нее выгоду, только один желал ее. Это был Алистер.
— Я хочу, чтобы вы повторили ваш рассказ полиции после того, как отдохнете и соберетесь с силами, — сказала Серина.
Роберт снова кивнул и потерял сознание. С мыслями об Алистере она направилась в библиотеку. Спустя несколько минут туда вошла Кэффи.
— Давайте я налью вам немного бренди, миледи, — сказала она, — сейчас вам это не повредит.
В сложившейся ситуации привычные мысли о вреде крепких напитков даже не пришли Серине в голову. Она не пила ни капли с той безумной ночи с Люсьеном. Сейчас ей казалось, что все это происходило в другой жизни. Она молча кивнула и взяла с подноса бокал.
— Миледи, — сказала Кэффи, усаживая герцогиню на диван, — какие будут распоряжения насчет… его светлости?
— Я займусь этим, — ответила Серина, думая о рассказе возничего. — Я займусь всем.
Потом она не могла понять, откуда у нее взялись силы, чтобы сделать все необходимое, но она действительно со всем справилась. Серина смогла подавить свое горе. Она обсудила подробности похорон с адвокатом Сайреса, мистером Хиггинсом, написала письмо в замок Уоррингтон, чтобы там приготовили семейный склеп, и даже не забыла распорядиться набросать соломы перед домом, чтобы стук экипажей не нарушал траурного спокойствия.
Затем она встретилась с офицером полиции по имени Джон Викери. Он, однако, выразил сомнения насчет того, что удастся найти “грабителей”, несмотря на достаточно точное описание, данное возничим, и уж тем более связать это преступление с Алистером. Но Серина поклялась себе, что разоблачит его, чего бы ей это ни стоило.
В девять часов утра того же дня Люсьен наконец-то добрался до своего дома на Ганновер-сквер. Он чувствовал себя совершенно разбитым. После нескольких бессонных часов, проведенных в воспоминаниях о Челси и… Серине, он отправился в клуб, где нашел забытье в бутылке доброго виски.
Войдя в дом, он машинально протянул дворецкому шляпу и перчатки и направился вверх по лестнице, думая только о том, чтобы упасть и уснуть.
— Простите, милорд, — раздался голос Холфорда.
Когда Люсьен обернулся, дворецкий продолжил:
— Один джентльмен дожидается вас в вашем кабинете. Он прибыл около часа назад и сказал, что не уйдет, пока не поговорит с вами и не передаст вам какое-то письмо.
— Что-то срочное? — нахмурился Люсьен. — Кто это?
— Джентльмен представился как адвокат герцога Уоррингтона, милорд.
Адвокат Уоррингтона? Здесь? За каким чертом? Люсьен пытался придумать объяснение этому и находил только одно — герцог решил развестись.
— Черт побери! — выругался Клейборн, направляясь в свой кабинет.
По-видимому, Уоррингтон каким-то образом узнал об измене жены и теперь собирается возбудить дело, что, как доподлинно знал Люсьен, было первым шагом к получению в парламенте разрешения на развод.
По своему собственному опыту он знал, насколько долог и мучителен этот процесс. Лорд Уэйленд не явился на слушания и не защищал себя. Люсьен привел слишком мною свидетелей, которые неопровержимо доказали связь его жены с его бывшим другом.
Люсьен не мог понять, кто будет свидетелем Уоррингтона. Как скоро их единственная ночь станет главной скандальной новостью высшего света? С тяжелым вздохом он распахнул дверь своего кабинета.
