Кристен Эшли - Для тебя
Джек замолчал, а Колт заметил:
— На самом деле никакого выбора.
— Да, — усмехнулся Джек. — Поэтому Морри не здесь. — Джек отыскал взглядом дочь и снова заговорил, на этот раз его голос звучал нежнее. — Слишком давно я не видел, чтобы Феб так себя вела. — Не глядя на Колта, он продолжил: — Кажется, страх каким-то образом пробудил её к жизни. Не собираюсь благодарить этого ублюдка, но я всё равно рад.
Колт не знал, что ответить, но спрятал это за большим глотком пива.
Джек же направил своё внимание на Колта.
— Сдается мне, у тебя появилось преимущество, сынок, и никто в радиусе сотни миль не станет винить тебя, если ты им воспользуешься.
Колт опустил пиво и уже открыл было рот, но Джек поднял руки в знак капитуляции.
— Я просто сказал. Ты взрослый мужчина и будешь действовать, как сочтёшь нужным.
Прежде чем Колт успел ответить, взгляд Джека переместился ему за спину.
Колт повернулся на стуле и увидел, как Феб подняла крышку бара и скользнула за стойку. Она встретила взгляд Колта и, прежде чем отвернуться, сказала:
— Привет.
Ещё одна новость. Она никогда не здоровалась с ним, даже «привет» не говорила.
Потом Феб отвернулась и пошла вдоль стойки. Колт проследил взглядом за её задницей и, подняв голову, увидел ухмыляющегося Джека.
Твою же мать.
— Не слишком умно, старик, питать напрасные надежды, — тихо сказал ему Колт.
— В таком возрасте надежда — это всё, что мне остается, — ответил Джек и отошёл от него.
Вот болтун. У Джека было всё.
Колт притягивал пиво и осматривал бар, мысленно отмечая посетителей и повторяя, что знает о них. Он понял, почему Феб не решалась показать на кого-либо. Он знал почти всех присутствующих. Большую часть из них он знал всю жизнь.
Было несколько проезжих. Джек был байкером и владел мотоциклом всё время, что Колт его знал. На окне бара висел знак: «Здесь рады байкерам». Джек любил, когда его братья приезжали, расслаблялись, играли в бильярд и выпивали у него в баре.
Морри и Феб продолжали традицию.
У Морри был Fat Boy [7], а у Феб футболок Harley Davidson больше, чем могло поместиться в одном магазине. Если она поднимает волосы или, когда ночи становятся слишком оживлёнными, забирает их в узел или конский хвост на макушке, сзади, под воротником, можно увидеть историю её последних пятнадцати лет. У каждой футболки под воротником есть маленькая бирка с указанием, в каком магазине какого города и какого штата она была куплена. Феб посетила магазины Harley по всей стране. Чёрт, да у неё даже было несколько футболок из золотого треугольника: Дедвуд, Рапид-Сити и старый прадедушка Стерджис. Одна из них была на ней прошлой ночью, а сегодня Феб надела футболку с эмблемой Мото-ралли в Стерджисе, серо-зелёного цвета с рисунком из усмехающихся черепов, переплетенных с цветами.
Сегодня на ней был чокер из овальных коричневых бусин.
Между ними было четыре человека, но она почувствовала его взгляд.
Феб подняла голову и показала подбородком на его пиво.
— Хочешь ещё?
В этом не было ничего необычного. Она, может, и не была особенно дружелюбной в последние два года, но она владела баром, так что подавала ему пиво.
— Да.
Феб подошла ближе, достала из холодильника пиво, вставила в открывашку под барной стойкой и открыла крышку. Она поставила бутылку перед ним и удивила его, взяв старую бутылку и оценив остатки на дне. Потом привычным движением с грохотом бросила бутылку в высокую, узкую корзину для мусора из серого пластика и посмотрела ему в глаза.
— Коктейль с Джеком?
Это было необычно. Она хоть и приносила ему пиво, но не убирала пустую бутылку и никогда не продолжала беседу.
— Думаю, сегодня стоит остаться трезвым, — ответил Колт.
Она кивнула и отвела взгляд.
— Верное решение. Федералы в городе. Псих на свободе. Трезвость — это хорошо.
Господи, кто эта женщина?
Прежде чем он успел разобраться, Феб сказала:
— Крикни, если передумаешь. Я сегодня ночую с мамой и папой в их фургоне. Если захочешь напиться, папа свалит тебя на заднее сиденье моей машины.
Она собралась отойти, но Колт окликнул её и, когда она обернулась, спросил:
— Почему ты ночуешь в фургоне?
Феб посмотрела на него, но снова отвела глаза, хотя он успел заметить, как они сверкнули в темноте.
— У Джимбо аллергия на кошек. Он проснулся с опухшими глазами и чихал как сумасшедший. — Скрыв своё веселье по этому поводу, она снова посмотрела на Колта. — Джесси хотела выставить Джимбо, но я объяснила, что псих вряд ли испугается двух женщин, размахивающих баллончиком лака для волос и зажигалкой. Мы с Уилсоном пока бездомные и живём в фургоне.
Колт не посчитал это смешным.
— Господи, Феб, просто переезжай ко мне.
Выражение лица Феб сказало ему, что она тоже не считает это смешным, хотя он и не собирался её веселить.
— Колт...
— Нет смысла спорить, — оборвал он её.
Она шагнула к нему и понизила голос:
— Ты свободен. Мы с мамой и папой переезжаем к Морри, если у них с Ди всё наладится и это примирение продлится дольше, чем одну ночь.
— Ты знаешь, как я отношусь к Джеку, но он уже не молод.
— Возможно, но он не дурак. Если что-то случится, он знает, что делать.
— Не так, как полицейский.
Она склонила голову и с возрастающим раздражением спросила:
— Как ты считаешь, насколько сильно мне нужно беспокоиться?
— Совсем не нужно, если ты будешь жить у меня.
— Колт, я тебе даже не нравлюсь. С какого хрена мне переезжать к тебе?
— Кто сказал, что ты мне не нравишься?
Она отошла на фут, как будто он её оттолкнул, а на её лице появилось выражение, словно он нанёс ей внезапный удар.
— Феб... — начал Колт.
— Фебрари! Женщина, сколько нужно ждать, чтобы получить здесь выпивку? — крикнула Шейла Эйзенхауэр с другого конца барной стойки, стоя рядом с Джо-Бобом, который уставился на неё с молчаливым недовольством — похоже, она нарушила его вечерний сон.
— Я займусь, — крикнул Джек, пробираясь к другому концу бара, оставив ошарашенного Тони Манчетти таращиться на наполовину полную кружку пива, которую Джек оставил на стойке, когда рванул заткнуть Шейлу и дать Феб и Колту время поговорить.
— Отлично, просто отлично, — бормотала Феб, направляясь к Тони.
— Феб, мы не закончили, — заявил Колт резким тоном.
— Закончили, — бросила Феб через плечо и сбежала к пиву Тони.
Колт сердито глотнул своего пива, главным образом потому, что прохладная бутылка успокоила желание свернуть шею Шейле Эйзенхауэр.
В следующие двадцать минут Феб не подходила к нему, и Колт разыграл свою единственную карту.
