Лиса Дягилева - Роковое чувство
Дилер напряженно замер. Эти несколько секунд молчания, которые последовали за тем, как Рауль произнес его имя, показались дилеру вечностью.
— Я не пошутил, — тихо признался он. Сказать, что он солгал — не хватило духа. — Простите. Просто у меня сегодня нет дел, а куда пойти еще я не….
Монгрел вдруг остановился и посмотрел на Рауля — в глазах смешался и страх и надежда на то, что все еще обойдется.
— Я не имел права так поступать, — уже более жестко проговорил Катце, склоняя виновато голову. — И приму любое наказание за свой необдуманный поступок.
Монгрел не лукавил — он понимал, что грубо нарушил, не только правила этикета, но и закон, который запрещает вести себя с Блонди, как с равными. За это в Танагуре могли не только лишить регистрации, но и казнить.
Рауль некоторое время просто молча смотрел на монгрела. «Ему что?.. Больше не было куда зайти? Мне показалось и пора на нейрокоррекцию, или это он серьёзно?»
От этого долгого молчания становилось даже не страшно — жутко. Катце понял, что пропал. В последний раз таким неестественно молчаливым Рауль был, когда Рики соблазнил Мэмею — обеим пэтам тогда здорово досталось. А что сейчас?..
Блонди был в бешенстве, естественно на лице это не отразилось. Он медленно про себя досчитал до десяти, уговаривая себя успокоиться и извлечь максимальную выгоду из сложившейся ситуации.
— Хорошо, что ты это сам понимаешь, — холодно и спокойно. — Подойди ко мне.
Советник так и остался сидеть в кресле, играя рукой бокалом с вином. «Видимо, я просто перегнул палку — доброта и терпимость ещё никому и никогда пользы не приносила…»
Похоже, что находить неприятности на свою задницу — а иначе такое не назвать — у монгрелов в крови. Ледяной голос блонди только подтвердил опасения дилера. «Все… Мне конец, — подумал он. — Дернул же черт за язык? Зачем я сюда поперся? Знал ведь, что этим кончится».
Не поднимая глаз, Катце подошел к креслу, и словно с трудом решаясь, опустился на колени.
— Как я вижу, ты уже привык, — блонди скривил губы в презрительной полу усмешке. — Тем лучше для тебя, впрочем.
Рауль медленно стянул перчатку со своей левой руки и неожиданно резко ударил монгрела ею по щеке так, что у того откинулась голова.
— Ещё хоть раз я услышу от тебя подобные слова в сторону Блонди, — почти прошипел Рауль, наплевав на идеальную выдержку элиты, — и тем, что будет сейчас, ты уже не отделаешься… Раздевайся, — неожиданно громко и резко, — и на сцену! Я хочу посмотреть, что из себя представляет монгрел, зашедший ко Второму Консулу Амои ради интереса.
«Зря ты это сделал, монгрел, ой как зря… Чему-чему, а идеально лгать в глаза после стольких лет общения с элитой ты должен был научиться…»
«Вот за дело мне». Катце все еще чувствовал, как саднящая боль растекается по коже, въедается в щеку. Оправдываться и что-либо говорить не стоило — злить Рауля еще больше дилеру не хотелось. Он и так сказал слишком много. И с чего он возомнил себе, что блонди умеют чувствовать? Попался на эту уловку с ласками. Сам виноват.
Не поднимая глаз, монгрел поднялся на ноги, покорно расстегнул жилет, комбинезон с высоким воротом, разделся донага. Дыхание было напряженным и частым. Катце не испытывал ничего похожего на то чувство, когда Рауль домогался его, или целовал в своем кабинете. Сейчас был страх — именно такой, какой бывает перед казнью. То холодное злое существо, ударившее его по лицу — было истиной сущностью Рауля, и монгрел сейчас сожалел, что поддался своим домыслам и увидел в блонди человека. А ведь ему это почти нравилось.
Ни слова не говоря, Катце поднялся на сцену. Его голова была понурой, плечи опущены, карие с янтарным оттенком глаза прикрыты.
Блонди с каким-то садистским удовлетворением наблюдал за тем, как дилер поднимается на сцену — теперь Катце целиком и полностью в его власти, здесь и сейчас — он сделает все, что только будет угодно Консулу. Рауль усмехнулся:
— Какой ты стал послушный… Прав был Ясон — с монгрелами нельзя обращаться как с людьми — вы понимаете только принудительно-приказной порядок. А жаль, — пожалуй, если бы Эм не принадлежал к элите, в его словах слышался бы сарказм.
Консул не спеша налил себе вина и сквозь бокал взглянул на фигуру на сцене:
— И что мне с тобой делать? — Глоток. — Тебе, кажется, понравился тот андроид? Может быть, вы составите прекрасную пару? Определённо стоит попробовать…
Катце вздрогнул и поднял на блонди затравленный взгляд.
— Нет, — слово вырвалось, как мольба, голова закружилась, и Катце плавно осел на пол — теперь он опирался руками перед собой.
«Как естественно… и красиво — блонди как редкий ценитель прекрасного не отрываясь, смотрел на рухнувшего на сцену Катце. — Пожалуй, стоит всё же преподать ему урок…»
Монгрелу было очень плохо и больно, но не от наказания, а от осознания того, как он был неосторожен. Он почти захотел ненавидеть Рауля. Почти. Что ж, был лишь один путь определиться со своими чувствами, и если он выживет сегодня, то будет ненавидеть Второго Консула всю свою жизнь. Но путь этот был страшен.
— Делайте, что хотите, — выдавил монгрел сквозь зубы, — мне уже плевать.
Неслышно за спиной блонди появился незнакомый Катце фурнитур и Консул почти неслышно что-то сказал ему. Посмотрев на монгрела на сцене пустым взглядом, мальчик-мебель кивнул и так же быстро и бесшумно исчез.
Эм холодно улыбнулся Катце:
— Нам придётся немного подождать, надеюсь, ты проявишь немного терпения? — бесстрастно-холодный тон.
Через несколько минут дверь распахнулась, и на пороге появился тот самый андроид в сопровождении фурнитура.
Катце посмотрел на сексодроида — он был отдаленно похож на Рауля, но в глазах даже не было презрения — только пустота. На лице монгрела отразился страх.
«Я ненавижу тебя, Рауль! Ненавижу со всеми твоими завихами и вопросами, с этой чертовой вечной ухмылкой! Ты — бездушная черствая тварь!» Пальцы сжались в кулаки, и Катце опустил голову. Сейчас его подвергнут самой ужасной пытке в Эосе. Даже пэты с трудом переносили секс с роботами, а уж каково придется монгрелу не знавшему мужчины, и говорить было нечего. Может Рауль наконец-то сочтет удовлетворенной свою оскорбленную гордость, когда увидит унижение Катце, страдания, боль, кровь.
Мышцы ягодиц конвульсивно сжались, и дилер шумно вздохнул, морально готовясь к пытке.
Фурнитур подвёл андроида к сцене и склонился к блонди. Кивнув на неслышимые для Катце слова Рауля, он подтолкнул блондина на сцену и встал недалеко, чтобы контролировать робота — уж чего-чего, а смерти монгрела Советник не желал — это было бы слишком легко для того что он сделал.
