famlia - Sing For Me, Cry For Me
Гарри был вырван из охватившего его мечтательного состояния довольно сильным ударом Гермионы, заставившим его буквально зашипеть от боли. Ему определённо не нравилось то, как она всё время прикасается к нему. Но ничто не могло сравниться с чувствами Люциуса, который заметив, что девушка ударила Гарри, еле сумел удержать себя в руках. «Да как она посмела! Эта омерзительная грязнокровка ударила моего котёнка. Она заплатит. Она очень дорого за это заплатит».
- И зачем ты это сделала? - сердито спросил Гарри.
- Ты пропустил один этап и прекратил помешивать зелье, а тебе нужно это делось ещё пять минут, - раздражённо ответила Гермиона.
- Я знаю, что нужно делать. Вспомнила? Я изучил это ещё вчера, - констатировал Гарри, ощущая, как в нем всё сильнее и сильнее разгорается раздражение, хотя он и не мог понять причину, по которой Гермиона начала его так дико бесить.
- А выглядело так, будто ты всё позабыл, - защищаясь, ответила она.
- Не приписывай мне того, чего нет!
- Ну и ладно!
«Странно, и почему они ругаются?» - размышлял Люциус. - «Думаю, стоит освободить моего малыша от общества этой невыносимой девицы».
Он поднялся, откашлялся и довольно громко сказал:
- Северус, мне кажется, мисс Грейнджер пытается помочь мистеру Поттеру с его зельем. Как ты думаешь: может было бы более предпочтительно рассадить их? Мисс Грейнджер могла бы пересесть на первую парту, а я тут пока присмотрю за мистером Поттером.
У Гарри отвисла челюсть. Глаза Гермионы потрясённо распахнулись, в то время как остальная часть класса, состоящая целиком из слизеринцев, гнусно захихикала. Профессор Снейп выглядел несколько удивлённым, но согласился с предложением Люциуса и велел Гермионе перебраться вперёд. Что она и сделала, чуть ли не дымясь от ярости.
Люциус подобрался к Гарри почти вплотную, но всё же ещё не касаясь его, и жарко шепнул на ушко:
- Здравствуй, Гарри. Ты даже не представляешь, какое это удовольствие - увидеть тебя снова.
- Ублюдок, - не поворачиваясь, прошипел Гарри.
- Ты что-то сказал, малыш? Просто у меня сложилось впечатление, что ты сказал что-то вроде...
- И вам тоже доброе утро, мистер Малфой, - Гарри повернулся и впервые после их памятного пятничного столкновения посмотрел Люциусу прямо в лицо. - Удовольствие - моё второе имя, - закончил он с сарказмом.
Но единственное, о чём он сейчас мог думать, так это что если Люциус придвинется к нему ближе ещё хоть на сантиметр, то он в тот же миг расплавится на месте. Почему? Почему? Почему? Он изнасиловал меня. Он - само воплощение зла. Что же со мной не так?
- Что такое, Гарри? В последнюю нашу встречу ты вроде бы начал называть меня Люциус.
- Это было в первый и последний раз, когда я так сделал, - ответил Гарри, решительно отворачиваясь к своему котлу. Он уже почти было собирался бросить в зелье следующий компонент, когда почувствовал, как Люциус прижимается к нему сзади и накрывает руки Гарри своими, заставляя отложить только что отобранный ингредиент в сторону.
- Я бы не стал класть в котёл это, пока не добавлено вон то, - Люциус указал на предыдущий ингредиент, который всё ещё лежал нарезанным на столе.
- Я прекрасно знаю, что я должен делать.
- Правда? А я был всегда убеждён, что ты на редкость бездарен в Зельях. По крайней мере, об этом мне говорили Северус и Драко.
- Всё течёт, всё меняется, - пробормотал Гарри, смакуя удовольствие от ощущения этих сильных рук, лежащих поверх его собственных. Он искренне поражался тому, настолько приятным было это прикосновение, и что оно не заставляло его даже вздрогнуть.
- Ясно. И, тем не менее, я бы посоветовал тебе прислушаться ко мне. После всего, что между нами было, я принимаю все твои интересы весьма близко к сердцу, - прошептал Люциус ему на ухо.
- Никогда бы не подумал, что оно у вас вообще есть, - бросил в ответ Гарри, высвобождаясь из его рук.
- Ты был бы весьма удивлён, котёнок.
Гарри, после довольно продолжительного спора с самим собой, всё же сделал так, как ему советовал Люциус и изменил порядок добавления последних ингредиентов. Теперь он уставился в свой котёл, делая вид, что наблюдает за получившимся результатом, но на самом деле в глубине души умолял Люциуса ещё раз прикоснуться к нему. Он не знал в чём причина, и даже уже перестал спрашивать у самого себя, почему он чувствовал себя именно так, но он чуть ли не умирал от желания ощутить Люциуса настолько близко, настолько это было вообще возможно. Он уже как-то свыкся с этим странным невидимым узлом, завязанным вокруг его сердца, и сейчас, когда Люциус находился настолько близко, какое-то непривычное тепло разлилось по всему его телу, даря ощущение спокойствия и наполняя безграничной уверенностью. Но хотя Гарри и не испытывал ненависти к Люциусу, - по крайней мере в данный момент, - но всё же он был невероятно зол на него.
- Как тебе это удаётся? - спросил он, снова поворачиваясь к собеседнику. - Как тебе удаётся всё время сохранять такое спокойствие? Как ты можешь вести себя так, словно ничего не произошло? Здесь! В этой самой классной комнате! Как ты можете оставаться настолько спокойным? - Гарри говорил медленно и тихо, но он боялся, что может сорваться в любую минуту, поскольку каждое произнесённое им слово заново воскрешало все произошедшее здесь.
- Я ни о чём не жалею, - невозмутимо ответил Люциус. - И я буду делать это снова и снова. И не только здесь. Но отныне только с тобой. - Он склонился к самому лицу Гарри, словно собираясь коснуться его губ.
Но Гарри резко вывернулся и Люциус внезапно обнаружил, что к его горлу приставлен опасно поблёскивающий нож.
- Даже и не мечтай об этом! - прошипел Гарри, вперив в Люциуса немигающий яростный взгляд и сильнее вжимая нож ему в шею.
- Я бы не советовал тебе этого делать.
- Ещё бы, - насмешливо хохотнул Гарри, - ты же так близко к сердцу принимаешь все мои проблемы. Или, может, тебе стоит сейчас позаботиться о своих собственных?
В этот момент их обоих вернул к реальности раздавшийся рядом голос Снейпа.
- Люциус, ты, кажется, сказал, что собираешься присмотреть за Поттером, а не покончить жизнь самоубийством, бесславно пав от его ножа. А вы, Поттер, опустите свой нож немедленно! - Его голос звучал строго и угрожающе, и Гарри ничего не оставалось, как подчиниться.
Это был крайне напряжённый момент. Люциус совершенно затерялся в глазах Гарри, излучающий огонь, страсть и опасность, и он невольно задавал себе вопрос: стал бы он сопротивляться, если бы Гарри решил убить его прямо сейчас, вот на этом самом месте. В то же самое время и сам Гарри тоже потерял себя в глазах Люциуса, наполненных восхищением напополам с желанием. В тот невероятный миг он отчётливо ощущал свою всё возрастающую власть над Люциусом, и он вжимал свой нож всё сильнее, ощущая, как под лезвием бешено пульсирует вена.
