Фанфикс.ру Friyana - По другую сторону надежды
Я.
Он имеет право позволить себе предлагать мне подобный выбор — и смотреть при этом в глаза, не стесняясь и не пряча свои действия за правильными причинами. Я заставил его познакомиться с потерей воспитанниц, с потерей всего, что у него было — кроме птенцов, у нас никогда ничего и нет — и теперь он пришел рассчитаться, дать мне шанс сравнять счет. Заплатить ту же цену.
Не Драко. Но кто?..
«Не ты!» — ворвался внезапно в сознание отчаянный вопль Малфоя. — «Не ты, ублюдок!!!»
«Не она!» — почти одновременно с ним рявкнула Панси. — «Ее он и так убьет запросто!!!»
И Гарри понял, что они услышали — и его, и друг друга — только сейчас. В эту самую секунду, когда почему-то их смог услышать и он, отчаяние Драко сменилось ледяным мраком холодного ужаса. Сразу — как только стало понятно, кто станет жертвой кристалла.
Не дернуться, не посмотреть на Панси сразу же, не позволить себе даже чуть-чуть скользнуть взглядом вбок — вот что было самым страшным. Гарри задумчиво закусил губу, продолжая буравить глазами зло усмехающегося Симуса, продолжая ровно дышать — и не слыша, изо всех сил не слыша то холодного и четкого, то срывающегося женского шепота:
«Вы успеете, Гарри, давай… Не бойся, вам же все равно не… Гарри, не смей… гриффиндорец чертов, гоблин бы тебя побрал… Гарри!.. Ты же всех подставляешь, ублюдок!.. Он, кроме меня, никого не успеет…если вы с Драко… Ты слышишь меня?.. Гарри!..»
Нет, нет, как заведенный, заклинанием повторял он, впившись взглядом в лицо Финнигана. Только не ты. Только не ты, глупая… Не сейчас, когда я, наконец, понял тебя, смог пробиться — к тебе. Не после всего, что было — как ты можешь так говорить? Ты нужна мне.
Только не ты, Панси. Черт… только не Драко. Только не Луна…
Ох, Мерлин, помоги мне — никто из вас! Никогда.
Мы придумаем что-нибудь — прямо сейчас.
Только, пожалуйста, ради всех святых — не дергайся, Панси, не дергайтесь ОБА. Пожалуйста…
Грохот с силой отшвыриваемого ногой стула чуть не заставил его подскочить. Симус, мгновенно извернувшись, умудрился одновременно и растечься в улыбке, и, цепко сжимая в ладони кристалл, открыть рот, выдохнув первые звуки призыва.
Он не сомневался, что успеет — даже прыгни на него Гарри рывком, произнести два слова из двух слогов каждое — слишком быстро, чтобы хоть сколько-нибудь волноваться.
Злость затопила, взметнувшись фонтаном, такая всепоглощающая и яростная, что потемнело в глазах — злость на Панси, на Финнигана, на самого себя. Гарри вскочил, рванулся вперед, не думая, машинальным, рефлекторно отточенным жестом дергая из заднего кармана брюк палочку и уже на взмахе превращая ее в шпагу, изо всех сил стараясь не смотреть влево, где сделала шаг в их сторону побледневшая, сжавшая губы Панси. Не смотреть, чтобы не видеть, что будет, когда он — не успеет.
Пространство перед глазами вдруг смазалось, дернулось серым дымом — и Финниган глухо охнул, падая на спину и сшибая кресло, сметенный вихрем, который почти мгновенно замедлился и превратился в лежащего на распластанном Симусе Драко. Лицо Финнигана заливала кровь, и Малфой размахнулся для следующего удара — в челюсть, перебивая слова, не давая договорить.
Инерция вынесла Гарри вперед, заставив перескочить через столик, и опускающаяся на излете шпага теперь никак не попадала по нужному месту — в запястье, но это, пожалуй, уже и не было важно. Удар пришелся ровнехонько по открытой, будто подставленной шее Финнигана.
Вот только ни привычного шипения, ни запаха паленой кожи за ним не последовало.
Вместо них была боль отдачи в руке, и серая вспышка, на миг затуманившая взгляд, заставившая Симуса дернуться — и стряхнуть с себя Драко. Почти выпрямившийся Малфой покачнулся вправо, падая на Гарри и отталкивая его собой в сторону — левая рука вцепилась в рубашку Финнигана, и ее отчетливый треск раздался одновременно со звонким, оглушительным звоном разбивающегося стекла.
Рядом с Симусом стояла Панси, с силой впечатывая осколки кристалла каблуком в пол.
И, как подозревал Гарри, частично — вперемешку с осколками костей сжимавших его доселе пальцев.
Финниган сжал зубы — и грохот ломающихся решеток на окнах, и треск бьющихся стекол, одновременно рванувших изнутри, будто в комнате враз подскочило давление, был последним отчетливым звуком, который услышал Гарри перед тем, как оглохнуть от навалившейся тишины.
Через мгновение он, тяжело дыша, тупо пялился на пустой пол между собой и Панси — смазанный грязно-серый вихрь, которым Симус метнулся в окно, он едва успел разглядеть.
Как и второй, последовавший за первым спустя всего доли секунды.
Разъяренный Малфой был способен передвигаться с бешеной скоростью — и сейчас Гарри проклинал его и за это, и за то, что Драко рванул в неизвестность за чокнутым Финниганом, а заодно — и себя, за то, что не успел удержать его.
А еще — за то, что от всей своей странной души надеялся — Симус сможет оторваться.
И Драко вернется.
Глава 21. Взросление (часть 2).
Тишина навалилась давящей тяжестью.
Гарри стоял, покачиваясь от отпускающего напряжения и машинально вцепившись онемевшими пальцами в ножку упавшего кресла. Руки дрожали, в висках бухало, будто кто-то тупыми молотами с размаху стучал по бездумной, звеняще больной голове.
— Надо же… — глухо и как-то потерянно пробормотала Панси. — Я так могу?..
Она тупо таращилась на окровавленные осколки стекла, разбросанные по полу, ошеломленно разглядывала каблук, которым только что раскрошила заодно и ладонь Финнигана.
Гарри поднял глаза.
Я просил тебя не шевелиться, обрывками проносилось в его голове. Я просил тебя верить мне, верить, что ты нужна мне. Я просил тебя — тебя, слизеринку! — не лезть грудью на этого психа! Как ты могла поступить так со мной? Осмелиться бросить нас — и решать за нас, что нам нужно и без чего мы смогли бы, подумав и взвесив все, обойтись?!
— Как ты могла?!.. — задыхаясь, выкрикнул он.
Рука, размахнувшись, с силой впечаталась в девичью скулу тяжелой пощечиной. Панси охнула, пряча лицо в ладонях — и застыла. Лихорадочно горящий взгляд Гарри скользил по ней, выхватывая худые дрожащие плечи, пальчики с аккуратно наманикюренными ногтями, стриженый ежик волос… Ее почти не сдерживаемое уже желание разрыдаться, забившись в истерике, и горечь, и боль, и толчками расходящийся по телу испуг — за себя, за них всех, и тоскливую, по-детски несчастную, побитую обреченность.
Гарри и сам не понял, как и когда он рванулся к ней, прижимая к себе, как зарылся лицом в шею, вдыхая горьковатый запах ее духов. Как обнаружил, что она всхлипывает — надрывно и тонко, оседая в его руках, почему обнимает его — что есть сил, вжимаясь в него худеньким телом. Как заскользили, дрожа от предательского облегчения, ладони по чуть угловатым плечам, и губы забормотали — маленькая моя, глупая, испугалась, ну что ты… Я не оставлю тебя, только не тебя, Панси, дурочка моя, никогда больше так не делай, думать даже не смей, слышишь меня? Все кончилось, девочка, все будет хорошо, успокойся только, Мерлина ради… ох, черт, и прости меня…
