Фанфикс.ру Friyana - По другую сторону надежды
— Я знаю, что они заслужили, — тихо проговорил Гарри, не сводя с него глаз. Губы почему-то почти не слушались, онемели, словно от холода. — Я… понимаю тебя.
— Ха! — с тоской выдохнул Финниган, выпрямляясь. Кулак с силой врезался в стол. — Ни хрена ты не понимаешь. Ты никогда не умел понимать, Гарри — ты способен только догадываться и действовать. Поверить не могу, что ты не смог допереть сразу, кто вызывает тебя. Кто провоцирует тебя вмешаться и рвануть на защиту всех сирых…
Они всколыхнулись все трое — Гарри услышал их мгновенно, будто волна хлынула одновременно с трех разных сторон. Недоверие — от пропустившей все их разборки по поводу участия в начинающейся войне Панси, отчаяние — от захлебывающейся эмпатическим шоком полубесчувственной Луны. И болезненное, горькое понимание — от напряженного, как звенящая струна, Драко.
— Да я, в общем, с самого начала знал, что это ты, — почти равнодушно смог пожать плечами Гарри, не обрывая зрительного контакта. — Но мне и впрямь не улыбалось подставлять свою шею в очередной раз. Я больше не гриффиндорец, Симус. Мне плевать на людей.
— Но ты защищаешь их, — снова сказал Финниган, кривя губы в безумной ухмылке. — Ты, и твоя чертова семейка, и даже маги, которых эти люди загнали в ссылку. Вы защищаете их — от того, на что они так давно нарывались сами.
В его лихорадочно блестевших глазах больше не было ревущего вихря — теперь они походили на стеклянную поверхность озера, на дне которого извергался подводный вулкан. Стекло — и отблески под ним, в глубине.
— От тебя, — возразил Поттер. — Или ты приравниваешь себя к мировому возмездию?
Секунды текли, а Симус молчал, и Гарри запоздало прикусил язык. Не стоит спорить с сумасшедшими, когда не можешь противостоять им силой, с тоской подумал он. Дипломат хренов…
— Я и есть возмездие, Гарри, — почти ласково произнес наконец Финниган. — Твое — в том числе. Мне больше нечего терять — благодаря тебе. Гарри. Друг мой школьный, почти что близкий. А тебе все еще — есть.
Он медленно поставил локоть на стол и протянул вперед кулак с зажатым кристаллом. Губы снова растянулись в улыбке, но глаза — и это был дикий, нечеловеческий контраст — продолжали стекленеть.
— Это — твое, Гарри, — повторил он. — И ты свой подарок получишь. Правда, здорово иметь настолько огромный выводок, что ты даже не можешь угадать сейчас, на кого он сработает? Собственно, вариантов всего четыре. И, уверяю тебя — умрет только один. Остальные, насколько бы дружно вы все тут ни спали ночами, останутся жить. Эта штука не убивает физически — она всего лишь высасывает то, что заменяет нам душу.
Поттер молчал, застывшим взглядом уставившись на кончик стекла.
— Предположи, какого он цвета, — посоветовал Симус. — Вдруг решишься одной тварюшкой пожертвовать, у тебя же их много. Если, конечно, место жертвы не уготовано для тебя. Но гриффиндорцам — даже бывшим, — он усмехнулся, — вроде, и к такому не привыкать… Верно? Нас и выращивали для того, чтобы было, кем жертвовать. Нас всех. Не то, что этих, — он, не глядя, мотнул головой в сторону. — Решай, Гарри.
* * *
На мгновение в комнате воцарилась пугающая тишина — Драко и Панси, казалось, перестали даже дышать. Луна не подавала признаков сознания уже с полминуты — это Гарри отметил с невольным, предательским облегчением почти сразу. Он вообще с удовольствием остался бы с Симусом один на один… и зная точно, что кристалл в его руке светится оранжевым цветом. Вот тогда они разобрались бы без проблем.
По крайней мере, не приходилось бы ежесекундно оглядываться на присутствующих.
А потом присутствующие выдохнули — и мысленно заорали, так яростно, с такой силой, что Гарри едва подавил желание сжаться в комок и зажмуриться.
Он не разбирал слов, и в этот момент, как никогда, проклинал свою сущность огненного мага, способного идеально слышать чужие ощущения — но не слова, из которых формируются чужие мысли.
Они давили на него — Драко сзади, со спины, до боли вжимая в затылок поток горячечной, выкручивающей мозг лихорадочной убежденности, а Панси — слева, и ее поток холодной, отточенной логики клюющей птицей бился в висок. Они были непоколебимо уверены в чем-то — оба, каждый из них, и у Гарри тоже была одна мысль, в правильности которой он мог бы сейчас поклясться.
А именно — кристалл в руке Симуса настроен не на Малфоя.
Не Драко. Кто угодно из них — но не Драко, это же глупость — так рисковать, нападая на воздушного мага, когда ближайший к кристаллу воздушный маг — это ты сам.
Не Драко — потому что его Симус вряд ли мечтает увидеть беспомощным овощем. Он дважды пытался — и не успевал убить его, дважды Малфоя выдергивали у него из рук — и, уж если Финниган и хотел бы закончить начатое и добить, наконец, собрата по клану, то — не с помощью абстрактных стихийных сил.
Таких врагов, как Драко, убивают только своими руками. По возможности, наслаждаясь процессом.
Гарри почувствовал это столь явственно, будто услышал мысли сидящего перед ним Симуса — что, впрочем, конечно же, было неправдой. В голове Финнигана ревел шторм, ураган, там не было ни одного четкого ощущения, никакой направленности, ничего — там был хаос. Как он вообще умудрялся продолжать произносить связные фразы с такой бурей в мозгах — Гарри не понимал. Он понимал только, что совершенно, абсолютно не хочет, попробовав один раз, больше даже пытаться залезть туда, в сознание безумного однокашника.
Боль чужого сумасшествия почти вышибала собственную способность мыслить. Она почти превозмогала другую боль — в висках и затылке, от попыток Драко и Панси докричаться до никчемного Поттера, способного сейчас только сидеть и тянуть драгоценные, ускользающие секунды. Их вопли бились в ушах, и Гарри казалось, что еще пара секунд — и его мозг закипит.
Сволочь напротив ухмылялась, бессовестно глядя в глаза. Знает, скотина, что предлагает, с прорвавшейся злостью подумал вдруг Гарри. Знает, что значит — терять одного из своих… любого… они же все — как…
Следующая мысль, нежданно прорвавшаяся вперед, как хороший, с размаху, удар под дых, заставила на миг задохнуться и стиснуть зубы.
Он знает — потому что и Джинни, и Сюзан мертвы. Их убил Гарри Поттер.
Я.
Он имеет право позволить себе предлагать мне подобный выбор — и смотреть при этом в глаза, не стесняясь и не пряча свои действия за правильными причинами. Я заставил его познакомиться с потерей воспитанниц, с потерей всего, что у него было — кроме птенцов, у нас никогда ничего и нет — и теперь он пришел рассчитаться, дать мне шанс сравнять счет. Заплатить ту же цену.
